Человек, которого не было (СИ) - Кросс Элис (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Закрыв дверь, выйдя вон, он остановился. Нащупав в кармане крупный камень, маг достал его и сжал. Ему хотелось ещё раз посмотреть её воспоминания, взглянуть на мир её глазами, освежить данную ею информацию… Но всё мысли стаей напуганных птиц взметнулись прочь из сознания. Он разобрал оборванный фрагмент, что едва-едва вместился в камень, словно Алексия в какой-то момент передумала. Этого обрывка было достаточно, чтобы понять глубину собственной ошибки — Уиллар обвинял её в том, чего она не делала. Стало ещё больнее… Не за что было её ненавидеть. Она ни в чём не виновна.
Сползая спиной вниз по двери, он уже ни о чём не думал. Единственная мысль, перебившая затишье: «Это моя вина», но затем в голову врезался чужой голос… Её голос. Он уже слышал эти слова, она уже их произносила, но теперь они звучали так чётко, а картина была такой яркой, что заслонила собой всю серость холодного коридора. Солнечные лучи ласкали её кожу, пока она сидела вплотную к дереву, как он сейчас сидел к двери, и, смотря в небо, она сказала: «Никто из нас не мог знать наперёд, как всё выйдёт. Ты берешь на себя слишком много, ведь ответственность за принятые мной решения — только моя. И в том, что случилось со мной, виновата лишь я, потому что сама позволила этому случиться».
Принятые решения… Принятые ей, другими людьми — в настоящем и прошлом… Все они сплелись воедино, подобно огромной, крепчайшей паутине. Страшно даже подумать, что всё это могло быть кем-то предрешено. Уиллар знал, что Боги есть, но они ли верховодят судьбой? Вся жизнь — иллюзия выбора или же он есть? История, длиной в десятилетия, закончилась. Девчонка, которую он ненавидел, мечтая однажды сделать из её костей муку… И та же девчонка, которую он смог полюбить. Мертва. Не так, как он хотел… Обещание не выполнено, да и смысла-то не имело. Уиллар Картер впервые за долгое время почувствовал себя дураком. Заблуждался, обманулся, ослеп… Он проиграл!
Но и это уже было неважно… Была ещё одна цель — война. Эрмеска мертва, что неизбежно покорёжит боевой дух Севера. Почил и инфернал. Войска Юга насчитывают не тридцать, не тридцать пять и не сорок, а шестьдесят пять тысяч солдат. Это будет тяжёлая битва…
====== Глава XXII Шах и мат ======
XXII
Маленькая девочка вприпрыжку шагала по длинному коридору, пытаясь носочками вставать в золотые круги узора ковровой дорожки. День лился непривычно медленно, а юная леди страдала от скуки. Она сегодня весь день провела одна, и никто не соглашался с ней поиграть. Пришлось гонять маленьких рыбок в пруду сада, бросая в него ощипанные травинки. Глупые рыбки думали, что им в который раз бросают кусочки хлеба, но быстро поняли, что плавающие на поверхности крошки вовсе не съедобны и перестали забавлять «кормилицу», заставив её бороздить просторы замка в поисках нового развлечения. Дети такие непоседы! На глаза ей попался старый, усатый стражник, что спокойно прогуливался, едва открывая глаза после бессонной ночной смены.
— Клодвин! — закричала девочка и прибавила шага, чуть ли не собирая дорожку, чтобы как можно скорее добраться до «жертвы». — Клодвин, ты поиграешь со мной? В прятки! Ты обещал! — сказала она, переполненная надеждой.
— Миледи, я так устал, — удрученно ответил страж. — Почему бы вам не попросить сестру поиграть с вами?
— Она всё время тренируется! — одновременно обижаясь и жалуясь, ответила девчонка, нахмурив брови и надув губы.
— Должно быть, прошлое нападение сильно на неё повлияло… — сказал он, казалось, с сочувствием. — Не стоит её винить. Она лишь хочет как лучше.
— Но оно даже было не страшное! — возразила девочка, а затем сдула с лица надоедливую прядь волос. Её отец называл цвет «винным», а прислуга по-доброму шутила, что волосы дочери приобрели такой оттенок оттого, что «его милость слишком много пьёт». У матери и сестры волосы были намного светлее и сильнее отдавали в рыжину, нежели в красноту.
— Просто вы не помните его, миледи. Вы тогда были ещё меньше, чем сейчас, — улыбнулся стражник какой-то печальной улыбкой.
— Ты поиграешь со мной? Ну, пожалуйста! — не унималась девочка, пытаясь сделать жалостливое лицо. Прядь снова упала на лоб, пощекотала кончик носа, и малютка снова попыталась сдуть её.
— Ну как я могу отказать прекрасной леди? — выдохнув, ответил стражник. Эта милая девочка всегда вгоняла его в краску своей ребяческой непоседливостью.
— Тогда прятаться буду я! А ты будешь искать! А то ты всё время прячешься в столовой! — стражник рассмеялся, когда она это сказала. Удивительно, что она ещё не догадалась, что он вовсе и не прятался, а лишь ходил по своим делам, когда маленькая девочка в который раз начинала счёт от одного до двадцати, плотно закрыв глаза маленькими ладонями. Считать дальше она пока не умела.
— Хорошо, — согласился Клодвин и устало закрыл глаза рукой, упрятанной в кожаную перчатку. — Раз… Два… Три…
Леди припустила от него со всех ног, наполняя глухим стуком маленьких ножек всё восточное крыло, а затем бодро миновала лестницу. Клодвин искал её долго, но всегда находил. Она думала, что он просто был очень внимательным и осматривал каждый-каждый уголочек, чтобы выискать её. Но в этот раз она проигрывать не собиралась. Девочка захотела спрятаться там, где никогда прежде ещё не пряталась, но едва ли в замке нашлось бы такое место… Взгляд скользнул по старой лестнице, ведущей в подвальчик западного крыла. Там находилась темница, но девочка точно помнила, что сейчас там нет ни одного заключенного. Она никогда прежде там не бывала — отец строго-настрого запретил ей даже приближаться к двери, ведущей туда, однако сейчас он был на охоте, а значит — ругаться некому.
Она тихонько спустилась по каменным ступенькам и приоткрыла тяжелую дверь, предварительно подняв чугунный засов, который не сдался без боя. Ступив на неизведанную территорию, девочка очень обрадовалась, что внутри не было ни одного стража. А кого охранять? Тут пусто. Длинный узкий коридор был исписан узором решёток камер, через окошки которых светило яркое солнце. Девочка уверенно шагнула вперёд, не забыв затворить дверь — никто не должен был понять, что она тут!
Ступая навстречу противоположной стене, исследовательница внимательно осматривала каждую камеру. В клетках, находящихся по правую руку, не было ли кроватей, ни соломы. Там располагались лишь кандалы, что должны были намертво держать преступника, подвешенного к стене. По левую же сторону было как-то уютнее… Девочка подумала, что преступников располагали в зависимости от тяжести преступления. Она также помнила, что сюда иногда сажали стражников, которые перепили на посту. Клодвин рассказывал ей об этом и даже сказал, что сам когда-то несколько суток провёл в камере, когда был помоложе. Почему-то он вспоминал об этом случае с улыбкой.
Абсолютно расслабившись, девочка почти достигла стены, как вдруг услышала, что в одной из камер, до коих она ещё не дошла, кто-то кашлянул. Она испугалась, но любопытство взяло верх, и та, пригнувшись, тихонечко, словно мышка, подползла к решетке дальней правой камеры. Там, привалившись к стене, опустив голову, сидел какой-то человек. Его ноги были укрыты старым, серым одеялом, которое местами изорвалось, показывая белые гусиные перья. Он не был закован. У девочки сложилось впечатление, что он просто отдыхал… Длинные, спутанные волосы спускались на каменный пол. Цветом они были похожи на серебро, и та сначала подумала, что перед ней сидит старик, однако белые руки без единого следа старости разуверили её в правдивости собственной догадки. Конечно, человека бы не стали сажать в темницу просто так, однако девочка несмело произнесла:
— Привет? — голос был тихим. Тон, казалось, даже вопросительным.
Незнакомец мягко повернул голову в сторону услышанного приветствия. На девочку посмотрело достаточно грязное, но совершенно бесхитростное лицо. Она сначала подумала, что этот человек слепой, но снова разуверила себя: он смотрел прямо ей в глаза, хотя она сидела внизу, у самого края решетки, и случайно найти её было не так-то просто. Зрачков видно не было совершенно, а радужка напомнила девочке лунный камень, украшения с которым очень любила её матушка. Глаза сверкали то молочно-белым, то отдавали мягкой зеленью, то синевой.
