Четыре Стихии - Кениг Евгения (книги полностью txt) 📗
К сожалению, профессор так и не узнал, для чего предназначался этот порошок, он не долетел до птицы, осыпался на землю менее чем в полуметре от него, красиво переливаясь в свете луны. Ворон кричал, а профессор терзал себя. Он знал, что не может воспользоваться силой, хотя бы потому, что защита ослабнет, и все надежды рухнут. Уж слишком много вампиров затаилось во мраке.… И каждый жаждал убить профессора и проникнуть в склеп. «Война требует жертв» - подумал профессор, шмыгнув носом, он утер его рукавом.
Ворон сопротивлялся с той же яростью, с которой кромсал этих упырей. Крылья неугомонно делали взмахи, пытаясь оторваться от настигших вампиров, но этого не происходило. Они лишь притормаживали его, не давая спокойно и быстро скрыться под землю. В моменты взмахов крылья шаркались об землю, они потрепались, изувечились, некоторые перья изломались, торча в разные стороны. Из них маленькими ручейками сочилась кровь. На крыльях нависли комочки грязи вперемешку с землей. Для ворона это было очень неприятное ощущения, ведь это осложняло их работу. Но он все равно сопротивлялся, все, что сделал для него профессор, подпитывало в нем силы в борьбе со смертью. Он знал, нельзя просто отдаться и повиноваться року, нужно бороться из последних сил, даже когда их не станет. Но больше всего его заботила жизнь профессора, даже в такую опасную для него минуту, он боялся за него, и эти мысли мешали. Вампиры сжали его лапы сильнее, и с большим напором начал затягивать под землю.
Профессор не знал, почему у ворона выступила кровь, он видел, как жизненные силы уходят из него, хотя этого не должно быть, ворон был бессмертен, как и он. Он дал ему кровь Эльвиры, которую пил сам, чтобы помочь выжить в тот день, когда подобрал его к себе. «Что происходит? То, что я несколько дней не принимаю кровь никак не связано с вороном! …Или связано…», - профессор осознал, что ворон ослаб по его вине. Только из-за безалаберности профессора, который в спехе забыл кровь Эльвиры - самое главное, что питало его силы. Как так вышло, Фейников не знал, возможно, что каждый день, выпивая капли крови, он подпитывал ворона. Тогда он допустил ошибку, и эта ошибка обернулась против него, потому что как только они покончат с его заступником, настанет его черед.
Профессор струсил, он не смог пересилить себя и помочь ворону. Птица пыталась оттолкнуть вампиров, но хватка кровопийц была железная. Засмотревшись на ворона, бесконечно переживая, он отвлекся, защита в склеп ослабла. Вампир, учуял момент, подлетел к входу и забежал внутрь. Только сейчас профессор увидел, что совершил большую глупость, которая может стоить жизней.
Вампир, что вбежал в склеп, со свистом вылетел к ногам профессора, поднял голову. Уродское лицо с прищуренными озлобленными глазами посмотрело на Фейникова. Отперевшись на все четыре конечности, он отпружинил от земли и вцепился в профессора. Морально Фейников истощился, и с некой неохотой сопротивлялся вампиру, удерживая его за плечи, чтобы не подпустить к шее.
Силы покидали его, и напавший подбирался все ближе к заветной цели. Вампира швырнуло в сторону, он упал в водоем, с диким криком скрывшись в водной пучине. Профессор не понял, что произошло. Как можно скорее поднялся на ноги и увидел Оливию, которая выходила из склепа. Она отошла буквально на пару шагов, когда строение рухнуло, издав жуткий грохот, остались развалины. Магия была снята. От тяжелого приземления обломков склепа с земли поднялось облако пыли. Ворона совсем не стало видно. Пыль скрыла его из виду и запеленала глаза. Профессор закашлялся. Появление Оливии остановило вампиров. Ни один из окружающих не посмел двинуться с места, они пристально смотрели на нее, что-то ощущая своим нутром.
- Почему они не трогают тебя?
- Мой отец прародитель вампиров. Один из самых первых на земле.
Профессор переваривал сказанное Оливией, удивившись:
- Значит у вас разные с Эльвирой отцы?
- Да.
- Почему ты никогда не пользовалась возможностями вампира?
- Чтобы их использовать, нужно пить кровь. Мне она не по вкусу. Достаточно того, что они меня не трогают.
- Но к чему тогда были нужны все эти меры предосторожности? – профессор был возмущен.
Он, даже не обратил внимание на то, что она ответила ему как старому знакомому, сменив свой ледяной тон на более мягкий.
- Мне не должны были помешать. Этот ритуал требовал полного одиночества.
Оливия слегка улыбнулась ему, это не ускользнуло от глаз профессора. На душе стало легче, и профессор позволил своему нервному напряжению спасть.
Оливия положила руку на горло и издала истошный вопль, больше похожий на пронзающий ультразвук, от которого послышались стоны. Вампиры затряслись от крика Оливии, им было невыносимо его слышать, он выедал их изнутри. Профессор был шокирован. Один лишь крик парализовал всех вампиров, и причинил им боль. Почему она не сделала этого раньше? Профессора мучал этот вопрос. И еще, что хуже всего, его верный ворон погиб, защищая его. Но нет возможности узнать это наверняка, да и времени нет на его поиски.
Оливия вознесла правую руку вверх, выставила указательный палец в небо.
- Яинлом, яинлом, яинлом! – произнесла она, с каждым словом все громче.
В небе сбились в кучу тучи возникшие ниоткуда. Сильный ливень окатил их. Они промокли насквозь. Оливия подошла к профессору, крепко схватила его за руку. Он посмотрел на нее, от ее прикосновения по телу пронеслись мурашки, мысли о вороне еще больше сковали его сердце. Ему было ужасно больно, от того, что битвы можно было избежать, если бы Оливия сразу проделала свой трюк с голосом. Одними утешениями профессор обойтись не мог, и поэтому спросил, пока она смотрела вверх и что-то ждала, все крепче сжимая руку профессора, ему стало больно. Рука онемела от каменной хватки Оливии.
- Оливия! Ты делаешь мне больно! – взвыл профессор. Но она проигнорировала его жалобы, продолжая устремлять свой взгляд в небо. Тогда он решился на свой вопрос.
- Скажи, почему ты раньше не остановила вампиров? Зачем заставила меня с ними сражаться? Ведь ты знала, что они нападут?
Оливия отвлеклась и посмотрела на профессора. В ее глазах была пустота и по телу профессора пробежала дрожь. Не может быть, чтобы он ошибался! Она помнит его! Ему совершенно не хотелось верить, что его жизнь подходит к концу.
- Да, я знала, что они нападут, - и вот, она снова растянула свои губы в улыбке, но на этот раз она была отвратительна, - Ты думаешь, я все забыла? Нет. Вся та боль, все то отчаянье, которые терзали мою человеческую душу, это все последовало за мной и после смерти. Я убила Эльвиру, не моргнув и глазом, я ненавижу свою сестру, она забирала у меня в жизни все самое лучшее с первого дня своей никчемной жизни! Именно поэтому я растрою все ее планы, на этот раз все самое лучшее достанется мне!
Профессор большими от ужаса глазами смотрел на Оливию. Внутри все переворачивалось, надежды рушились, как карточный домик. Раньше он считал, что если бы она помнила его, то оставила бы в живых, но теперь все было с точностью наоборот. Губы Оливии еще больше растянулись в усмешке. Это означало конец. Оливия перевела взгляд снова в небо:
- Когда мы переместились сюда, мои силы уже практически восстановились, а наша связь была в стадии завершения. Я рассчитывала, что вампиры тебя убьют, но у тебя был просто шикарный защитник!
- Значит это заклинание со стеной пустой пафос? – голос профессора совсем стих.
- Да, возможность истратить как можно больше твоих сил, чтобы тебя быстрее убили. Ты же не глупый, Фейников, ты должен знать, что пока на склепе моя печать, правила прохода никто не отменял.
- Если ты хотела моей смерти, то сейчас-то я тебе зачем нужен? Оставь меня здесь, долго я не смогу сопротивляться вампирам.
- Ты живчик, Фейников, я решила, что ты сможешь быть мне полезен в замке….
Прогремел гром, еще раз прогремел гром, и ударила молния, в шаге от профессора коснувшись земли. Рука Оливии молниеносно бросилась вперед. Вцепилась в линию молнии, произнесла слово, которое заглушил удар грома. Их подкинуло вверх. Скорость была настолько большой, что профессор почувствовал жжение от трения с воздухом. Под этим воздействием скорости, воздух, сквозь которого они летели вверх, стал огненным, настоящий огонь пылал вокруг них. Оливию это нисколько не тревожило. Профессор ощущал только слабые покалывания, все никак не привыкнув к странным перемещениям Оливии.
