Бару Корморан, предательница - Дикинсон Сет (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
А теперь, опираясь на край стола, она обнаружила, что ее бьет дрожь. Трясущимися руками она собрала со стола пергаменты и передала их Тайн Ху. Значит, она трусиха…
— Восстание возглавлю я, — сказала Бару. — Если не делом, то хотя бы именем. Однажды я уже расправилась с ордвиннскими князьями. Они боятся и уважают меня. Я подняла меч на губернатора и завоевала любовь народа. Я разорву заколдованный круг! Прочь «Сомнение предателя»!.. Видишь, что здесь написано? «Я, Бару Рыбачка, Честная Рука»! Вот мое новое имя!
— А что, если именно этому я и хочу помешать? — прошипела Тайн Ху. — Восстание должно быть ордвиннским!
— Князья — еще не весь Ордвинн! Они не смогли отстоять Ордвинн. И не смогут, сколько бы ни пытались. Единственная надежда на меня, простую чужестранку без примеси благородных кровей! — Бару грохнула кулаком по столу, сминая пергаменты, на которых еще не просохли чернила. — Я ваш последний и единственный шанс!
— Довольно, Вультъяг, — раздался из–за дверей голос Унузекоме. — Она права.
Бешенство княгини Вультъяг не на шутку испугало Бару — ведь, прячась за стенами школы, она уже успела позабыть обо всех унижениях и гневе покоренного народа Тараноке.
— Стоит ей укорениться среди нас, и от нее будет не избавиться. Она как клещ — разжиреет на нашей плоти, потом не вытащишь.
— Она заслужила свое место. Она хочет того же, чего и мы. И будет только символом, Вультъяг. Ничем более.
Конечно, Унузекоме за нее — огги вместе ходили в море, взяли добычу и стали товарищами.
Острие меча Тайн Ху вывело в воздухе крохотную аналемму [25], и Бару вспомнила ее слова, сказанные три года назад, в лесу, среди тишины и пения птиц: «Символы. Символы тоже указывают на власть… И сами вы — тоже символ, Бару Корморан».
Сердце Бару заныло при мысли о том, что какой бы выбор ни сделала Тайн Ху, она будет жалеть о нем до конца жизни.
— Ладно, — с кривой усмешкой сказала Тайн Ху, убирая меч в ножны. — Получается, что и ты присоединился ко двору будущих королей, Унузекоме. Мой бородатый сосед уже весь вне себя. Наконец–то он нашел союзника не столь своекорыстного, как я.
Жених Моря улыбнулся.
— Наверное, богатство Отсфира делает его одиночество еще горше.
— Вы довольны? — спросила Бару, поджав губы. — Секрета, которым я поделилась с иликари, было мало? Вам нужны еще какие–то доказательства?
Короткая пауза.
— В гавани тебя ждет пленница, — вымолвил Унузекоме.
— Этого я не сделаю! — воскликнула Бару.
В прибрежной грязи стояла на коленях капитан «Маннерслета». Несколько минут назад двое дружинников Жениха Моря выволокли ее, безмолвную и несгибаемую, из клетки и начали бить, пока она не упала. Во влажной грязи, будто маска, отпечаталось ее лицо.
Она не понимала по–урунски, но ее ни о чем и не спрашивали. Испытание предстояло не ей.
Бару не взяла с собой абордажную саблю, и Тайн Ху предложила ей свой меч.
— Ты предала их. Ты привела к гибели сотни человек. И станешь предательской королевой восстания, которое погубит еще десятки тысяч.
Закатные лучи осветили ее плечи, облитые кольчугой, и рассыпались на сотни блестящих колечек отраженного света.
— Убей ее. Распишись во всем кровью.
Тайн Ху сказала чистую правду. Бару уже убила эту женщину, приведя ее на смерть. Обезглавить ее — всего лишь исправить оплошность несработавшей мины, пущенной мимо стрелы, дрогнувшего копья.
Но Бару отвернулась.
Голос Тайн Ху зазвучал еще насмешливее.
— Забыла, кто ты? Ты предательница. Никто никогда не полюбит тебя. Никто никогда не назовет достойной или верной, вспомнив о том, как расплатилась ты с теми, кто взрастил тебя. Тебе не избавиться от клейма.
Измученная, не понимавшая ни слова женщина на песке сплюнула им под ноги.
— Надоело! — прорычала она на афалоне, стряхивая песок с униформы.
Чувствам здесь не было места. Ей и вправду не впервой убивать, верно? Разорив фиатную экономику Ордвинна, она вынудила князей обложить налогами их вассалов до полного истощения. Она погубила больных и слабых. От еще одной жизни тяжелее стать не должно.
Но — становилось.
Бару повернулась к княгине Вультъяг.
— Нет, — негромко, чтобы не спугнуть остатки храбрости, сказала она. — Я не буду ее убивать.
— А репаративные браки? А похищенные службой милосердия дети? А мертвые иликари? А содомиты? Их казнят раскаленными железными прутьями — тебе, Бару, не доводилось видеть это? — Голос Тайн Ху стих, превратился в шепот. — Не доводилось слышать их крики? Отомсти за все зло.
В приступе смутных сомнений, самоубийственного порыва, воспоминаний о муке от фарфоровой маски на лице, страха перед провалом испытания Бару вдруг поразила странная мысль. Она подумала об отповеди — о множестве спасенных Маскарадом жизней — о прививках, канализации, дорогах, школах и богатстве.
Она подняла руки, словно в панике или в попытке принять меч.
— Вультъяг, — заговорил Унузекоме, и его негромкий голос спас Бару от выбора. — Довольно. Мы видели достаточно.
Тайн Ху вложила меч в ножны.
— Пленница будет жить, — сказала она с улыбкой, в которой сквозило облегчение.
Сколько испытаний! Неужели им этого мало?!
Наверное, княгиня почувствовала ее ярость.
— Мы хотели увидеть, как ты поступишь.
— Ясно, — буркнула она.
Уж лучше частичная лояльность, чем вовсе никакой. Лучше — предатель поневоле, чем фанатик–социопат.
— С проверками покончено, — произнесла Тайн Ху, вскинув руку в перчатке, точно останавливая порыв Бару. — Перескажи капитану то, что ты написала. Но… — Она выгнула брови, и алые штрихи боевой раскраски шевельнулись на ее скулах. — Но не лги, Бару Корморан.
Волны прибоя мягко подкатывались к ногам Бару и отступали одна за другой.
Сделав шаг, Бару встала между двумя ордвиннскими владыками и капитаном «Маннерслета». Фразы на афалонском сразу закружились в ее голове — и эта легкость заставила ее усомниться в себе.
Ей так долго пришлось притворяться лояльной.
— Отправляйся в Пактимонт, — обратилась она женщине–капитану. — Иди в дом губернатора. Скажи Каттлсону, что я отрекаюсь от своего имени и должности, не признаю его фальшивой республики и всех ее властей. Передай ему, что я, Бару Рыбачка, Честная Рука, сделаю Ордвинн свободным.
Непонимание в глазах капитана сменилось гневом. Над гаванью разносились пронзительные крики чаек, дравшихся из-за мертвечины.
Отсфир Лизаксу и Тайн Ху прислали по Инирейну баржи, чтобы забрать свою долю добычи. Они собирались спрятать золото в предгорьях Зимних Гребней. Восстание получит свою северную твердыню, теплое гнездо на зиму.
Через два дня после резни в гавани на горизонте замаячили паруса «Сцильптера». Прикинув сроки, Бару возликовала: контр–адмирал Ормсмент использовала «Сцильптер» в качестве разведывательного авангарда. Если ее корабль вернулся через двое суток, значит, Ормсмент сперва последовала за пиратами на юг и проследила за ними, а уж потом повернула обратно.
Над «Сцильптером» взлетели сигнальные ракеты. Никто в Уэльтони, включая Бару, не знал, как прочесть сигнал, и она попросила князя Унузекоме отвести ее к нескольким пленникам, выловленным из бухты. Среди тех, кому удалось спастись, оказалась капитан «Маннерслета», круглолицая пожилая женщина с запекшейся под ногтями кровью. Унузекоме приставил к горлу Бару нож, и Бару, следуя своей роли, дрожащим голосом приказала капитану расшифровать сигнал.
— «Враг обращен в бегство. Шестеро уничтожены. Потерь не имею. Возвращаюсь полным ходом, прибываю через восемнадцать часов. Доложите обстановку».
— Говори, как отвечать, — потребовал Унузекоме.
Капитан «Маннерслета» поправила униформу и, поразмыслив, сплюнула. Начался спор — обсудили отправку письма… или пленника, или хрупа. Но «Сцильптер» быстро убрался восвояси — вероятно, на его борту рассудили, что молчание и пустая гавань означают беду. Князь Унузекоме приказал своему флоту уйти в укрытия вдоль побережья. Разумеется, князь надеялся на то, что суда Ормсмент подорвутся на ориатийских минах или же приблизятся к берегу и попадут в кольцо противника. Но фрегаты держались на безопасном расстоянии. Вскоре «Сцильптер» отделился от общего строя и двинулся на запад, к Пактимонту, с известиями.
