Крестоносец - Астахов Андрей Львович (бесплатные серии книг .txt) 📗
Сопоставляя все, что я знаю, я прихожу к выводу, что с Домино случилась большая беда. Я даже боюсь подумать о том, что она угодила в лапы вербовщиков. И от этой мысли все во мне кипит и переворачивается. Каждая минута, проведенная в пути, кажется мне часом, а каждый час - годом. Я гоню беднягу Шанса по раскисшим от осенней распутицы дорогам Ростиана, точно спасающийся бегством преступник, как гонимый вечным проклятием упырь, спешащий до наступления зари укрыться в своей берлоге. Приданный мне братством в помощь оруженосец Лелло, курчавый крепыш лет семнадцати, не отстает от меня ни на метр. И у меня, когда я гляжу на парня, крепнет чувство, что его приставили ко мне намеренно...
За эти дни я устал так, как никогда в жизни не уставал. Но моя цель уже близка. Сегодня я буду в Агерри, где меня ждут корабль - и неизвестность.
Гавань Агерри оказалась немаленькой, но причал, возле которого швартовалась "Императорская милость" я нашел быстро - мачта судна с развевающимся на ветру фламеньерским флагом была видна издалека. Большой и крепкий двухмачтовый ког выглядел очень нарядно, и мне сразу подали трап. Поднявшись на палубу, я увидел осанистого хорошо одетого человека, который неторопливо и вразвалочку, как все моряки, направился ко мне.
- Добро пожаловать, милорд, - сказал человек, поклонившись. - Я Номар де Шарис, капитан и владелец этой посудины. Приказ маршала с вами?
- Да, капитан, - я достал из сумки свиток и подал де Шарису. Капитан лишь взглянул на печать и, опять же поклонившись, вернул мне приказ.
- Мы отплывем с приливом, через два часа, - сказал он. - Если угодно, можете отдохнуть в каюте или погулять по Агерри.
- Что мне делать с конями?
- Мои люди позаботятся о них, Пусть вас это не беспокоит, милорд.
- Хорошо, благодарю вас. Я, пожалуй, схожу в город.
- Коли так, у меня к вам будет одна просьба, милорд. Я жду одного пассажира, но он не появляется на корабле уже третий день. Он так же, как и вы, направляется в Фор-Авек по повелению ордена. Похоже, малый не имеет никакого представления о дисциплине. Я бы послал своих людей, но на корабле работы невпроворот. Так что если вам нетрудно...
- Совсем нетрудно. Он тоже фламеньер?
- Союзник. Из роздольских дворян и, похоже, большой любитель выпить. Вы весьма меня обяжете, добрый сэр, если во время своей прогулки по городу заглянете мимоходом в портовые таверны. Ручаюсь, он валяется в стельку пьяный в одной из них. Зовут этого молодца Якун Домаш.
- Байор Домаш из Бобзиглавицы?
- Именно так. А вы с ним знакомы, милорд?
- Встречался однажды, - я, несмотря на свое изумление, постарался сохранить невозмутимость. - Непременно найду его и приведу на корабль.
- Матерь вам в помощь, добрый сэр.
Таверн на набережной Агерри было много. Почти все были жалкими дешевыми кабаками для портового сброда. Безобразно раскрашенные и столь же безобразно одетые девицы-зазывалы окликали меня пропитыми голосами, приглашая развелчься, но я молча проходил мимо. Ходил я, наверное, не меньше получаса. Лишь в дальнем конце набережной, у здания портовой таможни, я увидел вывеску заведения, на первый взгляд более-менее благопристойного. Таверна называлась "Моряк и русалка", и, соответственно, девушка-зазывала была наряжена русалкой - она лежала на широкой тахте под навесом у входа в корчму и очень благожелательно улыбнулась мне.
- Входите, входите, юный господин! - сказала она мне, и в ее сильно подведенных зеленой краской глазах был интерес. - Только у нас лучший в порту эль, лучшая заливная треска и самые красивые девушки!
- Я ищу роздольского дворянина, - сказал я. - Здорового как медведь, любящего попеть, попить и поорать.
Девушка-русалка заговорщически подмигнула мне и показала пальчиком на дверь кабака. Я толкнул ее и вошел в полутемный, задымленный, пропахший самыми неожиданными запахами зал. Корчмарь пулей выскочил мне навстречу.
- О-о, какая честь, какая честь! - затараторил он, кланяясь мелко-мелко, как китайский болванчик. - Господин фламеньер к нам пожаловал, какая честь! Чего изволите-с?
- Мне нужен дворянин по имени Якун Домаш, - ответил я. - Где он?
- Ах, ах, конечно же, милорд Домаш наверху почивают-с. Желаете проводить?
- Сам найду, - сказал я и, сделав знак Лелло остаться в зале, поднялся по лестнице на второй этаж.
Дверей у комнат тут не было - их заменяли засаленные занавески. Из последней комнаты слева по коридору доносился богатырский храп. Откинув занавеску, я вошел в грязную каморку, освещенную сильно коптящей масляной лампой и несколькими свечами. Смесь запахов была такая, что не описать - крепкие дешевые духи, сивушный перегар, пот, вонь горелого сала, заношенных портянок и немытого женского тела. Стол у кровати был заставлен кувшинами, кружками и бутылками, а в большой тарелке были перемешаны огрызки фруктов, хлебные корки и кости. Весь пол был усеян деталями женской и мужской одежды, причем ощущение было такое, что все это снималось на ходу, поскольку терпежу раздеться нормально уже не было. На старой широченной кровати под заросшим пылью балдахином, среди драных бязевых простыней, почивал волосатым пузом кверху почтенный байор. Справа и слева от него спали две прелестницы, томно раскинувшись на простынях и белея в полутьме своими весьма аппетитными выпуклостями - видимо, одной подруги на ночь байору Домашу было мало.
Я кашлянул в кулак и не только потому, что хотел предупредить о своем приходе - вонь в комнате буквально разъедала мне носоглотку. Девушки спали чутко, и потому мой кашель разбудил их. Взвизгнув, они прикрылись простынями и уставились на меня взглядами приговоренных к смерти в утро казни.
- Привет, девочки, - сказал я.
- Ой, брат фламеньер! - сказала одна.
- Отвернись, мать твою, чего уставился? - осипшим голосом добавила вторая.
Я отвернулся. Даже портовым шлюхам не чуждо чувство стыдливости и его надо уважать. Медвежье ворчание за моей спиной стало сигналом, что и роздольский мачо тоже пришел в себя.
- Ты кто? - осведомился Домаш, пытаясь вцепиться в меня блуждающим взглядом красных воспаленных глаз. - Э, погоди, да я тебя знаю, пан!
- Байор Якун Домаш, приветствую тебя, - сказал я и слегка поклонился. - Я Эвальд, бывший оруженосец сэра Роберта де Квинси.
- Точно! - Роздолец облегченно засопел. - Халборг и все такое. Прости меня покорно, что встречаю тебя, пан собрат рыцарь, в оном борделе богопротивном и без должного политеса....фууу!
- Что такое?
- Тяжко, - байор мотнул головой вправо-влево, лицо его сморщилось в страдальческой гримасе. - Предательский мед, Матерью пресвятой клянусь, истинно языческий!
Судя по тому, как заплетался у байора язык, он еще находился под сильным действием того самого меда, о котором говорил. Девицы, забыв о стыдливости, собирали по полу свои чулки, подвязки и банты, сопя и бранясь, как последние забулдыги. Я решил, что мне лучше переждать Домашеву побудку в коридоре.
Байор не заставил себя ждать.
- Челом бью вельможному пану, - сказал он, вываливаясь из дверей. - Истинно рад новой встрече и это... препочтительнейшим образом прошу склонить слух.. кх-кх!
- Давай быстрее! - крикнула из комнаты одна из девиц. - У нас дел полно!
- Заткнись, курва! - рявкнул Домаш и, повернувшись ко мне, заговорил самым почтительным тоном: - Если милостивый государь Эвальд не сочтет за дерзость... двадцать сильверенов взаимообразно.
- Прошу, - я протянул Домашу свой кошель.
Байор радостно рыкнул, запустил лапу в кошель и вытащил куда больше, чем двадцать серебряных, а потом нырнул в комнату. Я услышал шепот, умильное мурлыканье, вздохи и звуки громких чмокающих поцелуев. Пару секунд спустя обе красавицы выпорхнули из комнаты и прошелестели мимо меня своими шлейфами в сторону лестницы. А потом вышел и сам байор. В правой руке он держал свой меч, в левой - кружку с медом.
