Четвертый вектор триады - Белов Юрий (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Стараясь ступать совершенно бесшумно, мальчик подошел к дверному проему, косо завешенному пыльной истертой занавесью. Гулкий воздух винтовой лестницы бился в штору тревожными толчками, подгоняемый чужими нетерпеливыми шагами. Уже слышалось хриплое, неправильное дыхание. Алекс, не в силах подавить нервную дрожь, в отчаянии вцепился зубами в левую ладонь. Боль помогла сосредоточиться, и, когда заметавшийся в панике ветер попытался приподнять тяжелую занавесь, мальчик запел высоким дрожащим голосом:
— Гр-р-р-р-р… — Рокочущий звук стремительно поплыл вверх, набирая силу.
Неприятно завибрировали кости черепа, и, когда наглая грязная рука сорвала штору, живот Алекса выбросил в гортань резкое «а», переходящее в плавно затухающее носовое «нг». Звук получился.
Огромный медведеподобный варвар с всклокоченной бородой и гнилыми зубами тяжело рухнул на колени. Разгневанно вякнул ударившийся об пол топор, иззубренный и испачканный кровью. Ошалело выпученные глаза грабителя постепенно наливались недоумением и страхом.
Алекс медленно поднес острие фамильного меча к распахнутому вороту грубой кожаной куртки. Сверкающее жало с холодной улыбкой неизбежности уперлось в основание волосатой, немытой шеи.
И вдруг мальчику показалось, что меч обладает собственной волей. Нервно подрагивая, он будто оттягивал тот страшный миг, когда лопнет с глухим треском смуглая кожа и заструится дымящаяся багровая влага по сверкающему мудрым блеском древнему сплаву…
Меч не хотел крови.
И тогда Алекс решительным движением вложил его в ножны и, задержав дыхание, наклонился поближе к всклокоченной гриве грязных волос.
— Храхт! — коротко выдохнул он, и безжалостная судорога скрутила застывшего на коленях варвара. Побелевшее лицо запрокинулось к сводчатому потолку, и с неживым гулким стуком тело рухнуло под ноги милосердному Тэну, вовремя вспомнившему, что он лекарь, а не убийца.
Именно в этот момент Алекс понял, что нужно делать дальше.
Он переступил через мелко дрожащего варвара и, мягко переставляя налившиеся силой ноги, стал подниматься на смотровую площадку. Холодный воздух, пропитанный дождем и ужасом, расступился, пропуская Древнюю силу, рвущуюся из неширокой мальчишечьей груди.
Алекс легко вспрыгнул на парапет, и высота уважительно затихла, с восхищением взирая на вытянувшуюся стройную фигурку посреди рваных грозовых туч. Носки широко расставленных ног заглядывали туда, где черный дым смрадными струями стелился по обломкам скал, напоминающим развалины, и по развалинам, напоминающим обломки скал.
Алекс вскинул руки к небу, и волна натяжения перечеркнула тело косым крестом из рук в ноги. Живот, наполненный необъятным Космосом, сладко заныл, и непредставимая сияющая спираль зазвенела ликующим благовестом скорого освобождения. Мальчик вдруг ощутил, что все его тело превратилось в один неповторимо сложный музыкальный инструмент, и окружающее пространство загудело басовыми подголосками еще не прозвучавшей, но уже родившейся безумно прекрасной мелодии.
И когда первая нота пронзила остановившийся воздух, замерли вдруг обрывки туч, застыли грязные клубы дыма, и закоченели в немом страхе тела людей и животных.
Голос с неба набирал силу, и тысячи лиц с побелевшими от ужаса зрачками поднялись к неподвижно висящим тучам. И отхлынули алчность и зверство, обнажая островки еще не сгнившей, не переродившейся души. И пришел стыд. И ужаснулись люди содеянному, и многие упали на землю, зарываясь горящими лицами в целебную материнскую грязь. А многие другие побежали. С дрожью отвращения принимали коротконогие лохматые лошади на свои спины опозорившихся хозяев. С хрустом рвались шнурки амулетов и ладанок. С презрением раздвигалась истоптанная земля под ногами святотатцев. И взмыл к промокшему скорбью небу тоскливый вой нечистой совести. И ударил по извивающимся в раскаянии дорогам дробный топот спешащих копыт. Тысячи и тысячи варваров помчались прочь, подальше от звучащего божьим голосом неба, от брошенных трофеев и от своих запекшихся кровью и пеплом нечестивых следов…
«Я не рискнул взять с собой волшебное зеркало, — выстроил Алекс вербальную цепочку, — я спрятал его в тайнике в одном из подземелий. Жезл Тэнов тоже остался там. И только фамильный меч сопровождал меня в моих странствиях. Правда, носил я его спрятанным в узле из старого одеяла.
Тысячу лиг оставил я позади, но нигде не встретил девушки-колдуньи. На жизнь приходилось зарабатывать несложными фокусами и акробатическими трюками. Я многое узнал и многое понял.
Слова Истинной Речи продолжали приходить ко мне. При свете дня и в тишине ночи. Они всплывали со дна бездонных горных озер. Они выныривали из пламени лесного костра и зарева морского рассвета. Они выглядывали из слезящихся глаз убогих нищих на церковных ступенях и из зрачков придуманных святых, застывших в непридуманной скорби.
Одно из моих представлений увидел Колдун. Мне стоило большого труда разыграть перед ним способного, но неразумного сироту, не помнящего своих родителей. И вот уже год я — ученик Колдуна. Можешь представить себе, сколько грязи он впихивает в мою душу. Я не ухожу лишь потому, что он туманно намекнул на мою специальную миссию и на девушку-ведьму, которая предназначена для меня».
«Ты думаешь, он знает больше нас?»
«Он неплохой маг, и ему многое ведомо. Правда, он погряз во лжи и алчности, сила его постепенно уходит, но он знает про тебя что-то особенное. Все время, пока я с ним, он старается не упускать тебя из виду и умело разжигает мой к тебе интерес. Даже не зная о пророчестве старого Георга, я должен был бы десятикратно влюбиться в тебя».
Виола остановилась, от неожиданности отпустив руку Алекса.
«Он хотел нас познакомить? Зачем ему это?»
«Думаю, он догадывается. И попытается урвать свой кусок».
«Кусок чего? Не думай, пожалуйста, что я что-то понимаю. Чувствую — да, но вот что чувствую, объяснить не берусь».
«Я много думал о словах Георга. Думаю, кто-то, где-то связал наши судьбы в один Путь, и в конце этого Пути мы должны что-то совершить. Что-то важное, необходимое всем, необходимое самому Мирозданию. И поэтому нам дана особая энергия, особые способности».
«А не впадаешь ли ты в Гордыню? Может быть, все гораздо проще? Дракон не верил, что двенадцатилетний подросток будет упорно учиться, и увлек парнишку туманными намеками на его исключительность. А чтобы сосунок не отвлекался на служанок, посулил ему неведомую волшебницу!»
«Конечно, с точки зрения житейского здравого смысла твой вариант гораздо более вероятен, чем мой, но мне почему-то не хочется в него верить. Да и тебе тоже. Ведь правда?»
«Да, правда. Мне тоже очень хочется поверить в легенду. Я думаю, что легенды как раз и сочиняют для того, чтобы в них верили. И боролись. Боролись с сытостью и ленью, с боязнью перемен и привычкой к обыденности. Стремились к небывалому, любили несуществующее, видели звезды за облаками и лес за деревьями».
«Я как-то порадовался шутке одного поэта. Он сказал, что признак истинной мудрости — это когда узнаешь в чужих словах собственные мысли».
«Олег любил повторять, что в каждой шутке есть доля шутки».
«Я очень хочу познакомиться с твоим братом. Он — прекрасный воин».
«Ну да. Бабушка говорит, что он весь в отца, а ведь Олендил на службе у короля был первым клинком королевства. Я уверена — вы с Олегом понравитесь друг другу».
«Надеюсь…»
— Как это тебе удалось уложить всех рыцарей, гаденыш? — раздался вдруг из ниши злой, хриплый голос. На этот раз призрак Колдуна был прозрачным и каким-то нечетким, смазанным.
«Опять он здесь…» — Виола устало оперлась на плечо Алекса. Плечо было крепким и каким-то удивительно уютным.
«Как же он нас находит?» — Алекс прищурился и начал водить левой рукой вдоль призрака.
«Я тоже уверена, что он не может обладать подлинным могуществом!» — Виола с брезгливым отвращением разглядывала клубящийся силуэт.
