Багровое небо - Розенберг Джоэл (читаем книги TXT) 📗

На дне колодца обнаружился Ивар дель Хивал, высокий толстый мужчина, одетый в оранжевое с черным; его улыбка походила на белый остров в черном море бороды. Он стоял, подняв руки и разведя пальцы, точно так же, как и двое бородатых незнакомцев, которые жались к нему, дрожа в своих тонких серых туниках и легинсах. Было в них нечто странное, больно знакомое… густые бороды и… Дерьмо!

– Да-да-да, – сказал Ивар дель Хивал, – и на ладонях у них растет шерсть, и совсем не потому, что они сами с собой развлекались. Позвольте представить моих друзей Хрольфа и Луфена. Их послали со мной по приказу Отпрыска, чтобы помочь вам разобраться с тем Сыном, про которого нам стало известно. Они, как и я, тоже не хотят, чтобы их подстрелили. Честное слово.

– Билли…

– Я тут. – Билли, не поворачиваясь спиной к отверстию в земле, взял с полки в будке новый, с иголочки, сотовый телефон. – Какой номер?

– Торсенов, чей же еще?

– Может, у тебя есть идея получше…

– Просто нажми на вызов, а потом на цифру «три».

– Готово. А потом на кнопку «продать»?

– Ты хочешь сказать, «передать»? Да.

– У тебя ведь раньше не было сотового телефона?.. О, добрый день, мистер Торсен. Извините за беспокойство, мы тут с Джеффом караулим Скрытый Путь, и если это не доставит вам с Торри больших хлопот, не могли бы вы подъехать? Нет-нет, все просто чудесно – по крайней мере мне так кажется. Просто ваш старый друг – Ивар… как бишь там его?.. Ну не важно, Ивар как бишь его там, да, это он… Только что появился и привел с собой парочку друзей. Я думаю, все нормально, но, видите ли, проблема заключается в том, что это Сыны Фенрира.

Билли мгновение слушал, затем улыбнулся:

– Сеанс связи окончен. Полагаю, это значит, что он скоро здесь появится, как ты думаешь?

L'ENVOY

Норна [26]

Весна приближалась, в воздухе уже ощущался ее запах. Почки на деревьях раскрылись за ночь, вскоре, безо всякой, казалось бы, промежуточной стадии, они превратятся в полностью развернувшиеся листья. Дальше к северу весна бы напоминала своей стремительностью взрыв.

Однажды – давным-давно, хотя она и не помнила, когда именно, – Минни слышала, что именно такова весна в Сибири. Если у вас достаточно терпения, вы и в самом деле можете увидеть, как на ветвях раскрываются почки. Здорово было бы на это взглянуть, но она слишком стара, чтобы путешествовать.

Нет, она, конечно, крепкой породы: мать Минни была в девичестве Хансен.

Рак не сгложет ее внутренности, артрит не разрушит ее суставы; не будет никаких прогрессирующих или изматывающих болезней. Просто с каждым днем она будет становиться все слабее и слабее; каждый спуск по лестнице будет пугать ее все сильнее и сильнее; каждая трапеза будет казаться все более безвкусной, пока однажды вечером она не уснет в своей постели – тогда-то все и откажет. Совсем как в «Одноколке» Холмса. [27]

Минни покачала головой. Сейчас этот стих уже не проходят в школе: слишком много приходится объяснять. А жаль.

Хансены – они как эта самая старая одноколка. Бывает и хуже.

Раз пузырь пока не лопнул, она тепло оденется, выберется на холод через черный ход, оставив открытой наружную дверь и не до конца захлопнув внутреннюю, возьмет старое деревянное коромысло и, повесив на него два возмутительно ярких оранжевых пластиковых ведра, спустится по ступенькам и потащит свои старые кости в лес по натоптанной тропинке.

Минни шла с преувеличенной осторожностью, примериваясь к обратной дороге. То и дело попадались островки снега, а под черной грязью земля еще не успела оттаять. Как бы не поскользнуться и не сломать бедро, навернувшись.

Извиваясь, тропинка вела ее через лес к любимой березовой роще. Березки были сеянцами в тот год, когда Минни начала преподавать в школе; теперь они походи на тянущиеся к небу костлявые великанские пальцы.

Целая дюжина пластиковых ведер, ярких, точно цветные карандаши, висела на вогнанных в стволы втулках, ловя медлительные капли.

Минни поставила на землю ведра и положила коромысло. Одно за другим она опустошила пластиковые ведра, переливая водянистый березовый сок в те ведра, что принесла с собой, а затем развесила ведра обратно на втулки. В каждое накапало с кварту сока, не больше. На сегодня хватит одной ходки. А завтра надо будет положить в карман пальто дрель, чтобы пробурить ещё отверстия под втулки.

Слегка согнув спину и колени – так и спина, и колени болят меньше, – Минни наклонилась за коромыслом, чтобы положить его на плечо.

– Вам помочь, миссис Хансен?

Минни подняла глаза. Перед нею стоял Йен Сильверстоун – через одну руку перекинут плащ, другой рукой вешает свой рюкзак на сук. Подъемы его ботинок и колени джинсов перемазаны красноватой грязью, совсем не похожей на землю Дакоты, а на правой щеке красная опухшая рана, неаккуратно заштопанная. На поясе меч, и Йен вроде бы не собирается его снимать.

Минни спросила бы, давно ли он дома, но она задавала вопросы, ответы на которые знала и так, только в классе. Или когда это могло принести пользу.

– Конечно, помочь! Или ты думаешь, я ради удовольствия таскаю тяжелые ведра?

– Я так и подумал, – улыбнулся Йен, снимая коромысло с плеча Минни с той досадной легкостью, которую выказывают молодые, совершая какие-либо физические действия. – Я человек не лесной, – продолжал он, когда они двинулись по тропинке обратно к дому, – но, по-моему, это березы, а не клены.

Минни фыркнула:

– Если кто-то варит кленовый сироп сам, вместо того чтобы задешево покупать его в «Рэйнбоу» в Гранд-Форкс, то сам создает себе лишние проблемы. А вот березовый сироп… понимаешь, если любишь березовый сироп, приходится делать его самому. Либо обходиться без него.

– А женщины семейства Хансенов всегда любили березовый сироп, да?

– Я приготовлю тебе на завтрак гренки по-французски. Судя по твоему виду, еда тебе не повредит. – Минни бросила на Йена острый взгляд. – Кто-нибудь знает, что ты вернулся?

– Осия. Торсены. И все.

Минни подняла бровь:

– Да ну. Неужто ты ухитрился проскользнуть мимо часового у дыры?

Йен слабо улыбнулся:

– У меня свои способы. Не хочу вдаваться в объяснения: я так думаю, что ненадолго вернулся, еще надо утрясти кое-какие дела.

– Правда? – Минни приподняла другую бровь. – И ты, такой занятой, зашел меня повидать? Польщена.

Йен кивнул:

– Да, я пришел вас повидать.

– Иди вперед и просто толкни дверь, – произнесла Минни. – Я ее не захлопывала.

Потом она велела Йену перелить содержимое ведер в соковарку, стоявшую на старинной плите, а сама тем временем зажгла горелку, привычно щелкнув электрозажигалкой, и убрала газ, чтобы голубые языки пламени еле касались закопченного дна соковарки. Потом быстро ткнула внутрь пальцем: воды было достаточно, но Минни взяла с полки над раковиной старую фарфоровую кофейную чашечку с отбитым краем и долила воды – так, чтобы стояла вровень с краем.

– У Арни дома воды все еще нет? – спросила она.

– Наверное. Я там пока не был.

Минни указала пальцем на стенной шкаф с бельем и на ванную дальше по коридору.

– Возьми чистое полотенце и старый халат моего мужа. Халат должен быть тебе впору. В ванной есть ванна, а в подвале – душевая, рядом со стиральной машиной и сушилкой. Выбирай сам.