Последний леший - Купцов Василий (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
— Ну, вместе, ухнем! — воскликнул Рахта, — раз, два, взяли!
И, наши герои, взявшись вместе, напряглись последний раз и — задвинули заветную скалу на место. Теперь можно было и оглянуться. Ага, вот и нежданный помощник. У края скалы стоял незнакомый отрок лет тринадцати, совершенно голый, зато улыбающийся во весь рот.
— Дух? — удивился Нойдак.
— Да, я стал человеком, — сказал мальчик.
— Так вот ты какой, Дух! — удивился Сухмат, — Но как тебе удалось превратиться?
— Да мне Дурий бог сразу сказал, что надо просто очень захотеть, а я тогда не понял и просил объяснить, — ответил мальчик.
— А он заместо объяснений тебя отшлепал? — вспомнил Нойдак.
— Ага!
— И ты попробовать решил?
— Нет, я сразу стал пробовать, говорил себе: «Хочу стать настоящим, хочу стать настоящим», да ничего не получалось, — признался мальчик, — а тут такая кутерьма была, понял я, что скалу надо лишь немного подтолкнуть, совсем малость, вот и решился, и все как-то само собой получилось!
— Смотрите, а Вий-то сгинул! — воскликнул Рахта.
Действительно, Вия не было видно, а Дурень направлялся не спеша, к ним. Кажется, он продолжал размышлять о странностях законов жизни.
— Вий сгинул? — спросил Сухмат подошедшего бога.
— Да, убрался, но обещал еще вернуться и разобраться, — кивнул Дурий, провел взглядом по тяжело еще дышащим богатырям и богатырше, удовлетворенно кивнул, углядев поставленную на место скалу, похвалил, — Молодцы, на место поставили, а то я мог и позабыть… — потом его взгляд упал на Духа.
— Я теперь человек! — похвастался мальчик.
— Вижу, — улыбнулся Дурень, — но ты больше не будешь летать, не сможешь бывать в других мирах…
— Это мы еще посмотрим! Вот вырасту, стану богатырем…
— Вырастешь, если не умерзнешь, — перебил его Дурень, — ты уже весь дрожишь… На вот, оденься, согрейся!
И Дурень, скинув с себя рубаху, нахлобучил ее на Духа. Мальчишка забарахтался, просовывая рукава. Выглядело забавно. Рубаха оказалась слишком длинной, и Дурень, не раздумывая, оборвал ее подол, немного укоротив. Рахта и Полина были заняты друг другом, зато Нойдак и Сухмат с удовольствием наблюдали за действиями Дурня, справедливо полагая, что мешать сейчас влюбленным разговорами да посторонним вниманием просто ни к чему. Оно ведь тоже не каждый день бывает — чтобы можно было вот так, вблизи, рассматривать настоящего бога, причем, ну — совершенно голого. Подарил, что называется, последнюю рубашку!
— А как же ты теперь сам будешь, не холодно? — поинтересовался Сухмат участливо.
— Рубаха? — Дурень передернул плечами, — Мне новую подарят, чего там… Кстати, чего вы тут торчите, шли бы своей дорогой, у меня тут еще делов уйма. Давайте, давайте отсюда, пока пинков не надавал!
— А имя? — воскликнул Дух.
— Какое имя? — удивился Дурень.
— Раз я через твои советы человеком стал, да ты меня одел в первую рубаху, то и наречь меня должен именем человеческим, я ведь больше не Дух!
— Кто много хочет, тот мало получит! — заявил Дурень, — Ну ладно, иди сюды, на ушко шепну.
Дух не заставил повторять, подпрыгнул к веснушатому божеству, запутался в длинной рубахе и упал прямо в подставленные руки Дурня. Тот взял мальчика и шепнул ему что-то на ушко.
— И только-то? — чуть ли не обиделся Дух.
— Я же тебе сказал, кто много хочет, тот короткое имя получает! — засмеялся Дурень, — Никому своего подлинного имени не говори, его только ты знать должен! А для других мы тебе иное имя дадим. Хочешь Духариком зваться?
— Нет!
— А как хочешь?
— Во как он! — и Дух указал на Нойдака.
— Точно так же?
— Нет, но похоже, — ответил мальчуган довольно бойко.
— Ничего не приходит в голову, — признался Дурень.
— Тогда просто — Нойки, или Нёйки, — предложил Нойдак, — да хоть Лёкки…
— Как? Лёкки? Вот то да! — расхохотался Дурий, — Да хитрозадый северянин уписается и укакается, когда услышит такое!
— А что это за северянин такой? — спросил Нойдак почти ревниво — ведь последнее время северянином называли только его самого.
— Какая разница! — отмахнулся Дурень от Нойдакова любопытства, и заключил, обращаясь к бывшему Духу, — Будь по твоему, мальчишка, пусть будешь ты Лёкки зваться. А теперь — пора вам всем в путь дорожку!
Богатыри не стали ждать третьего напоминания. Чего это Дурень их прогонял — неизвестно. Может, не хотел, чтобы знали, где меч-кладенец закопан — коли не про них был. А, может, вдруг наготы своей, наконец, застыдился — да это навряд ли, конечно… Ну, раз прогоняет — надо идти! Не дожидаться же, пока под зад пинком — ведь этот могет!
Нойдак шел рядом с мальчишкой и о чем-то разговаривал, Полина и Рахта шли молча, взявшись за руки и сияя глазами. Сухмат несколько раз, как бы ненароком, прикасался к побратиму, все еще не веря, что тот снова стал живым человеком.
— Да живой я, и настоящий, и здоровый! — сказал Рахта побратиму, — Настолько живой и здоровый… Вы, добры молодцы, подождите нас маленько, мы скоро прийдем!
Сухмат остановился, задержал Нойдака с мальчишкой.
— Привал, будем костер разводить! — скомандовал он.
— А Рахта? Полина? — голос Нойдака был озабочен.
— У них есть одно… дело… — сказал Сухмат, — Они скоро придут. Или к утру…
— А я знаю, чем они будут заниматься! — хихикнул Лёкки и получил первую, в своей человеческой жизни, оплеуху…
Глава 18
Вот теперь и выяснилось, сколь хороши некие странности у людей, скажем, у Сухмата. Казалось бы, зачем ему было хранить и тащить с собой все вооружение погибшего Рахты? Ну, меч, ладно, но все остальное — булаву, ножи, кольчугу и брони. Тем не менее, Сухмат не бросил ничего. Вот и пригодилось — теперь Рахта был снова при всех своих доспехах. Хуже дело обстояло с Полиной. Железная одежда чужеземного крестолюбца была брошена, Сухмат даже и не думал прикасаться к ней, а не то что — сохранять. Нойдак предложил было свою кольчугу, девушка едва не начала говорить спасибо — да как примерять стала, так и расстроилась. Кольчужка то была как раз на худенького Нойдака, а Полина — даром что девица — просто в нее не влезала! Зато меч Нойдаков пришелся ей как раз по душе. А лук — чего тут мудрить, лук был изготовлен в момент. Хотя умелый северянин — а он, как мы знаем, был знатный резчик, — хотя Нойдак и порывался сделать ей лук, Рахта занялся этим делом сам, справедливо полагая, что у богатыря лук должен быть богатырский, а изготовить такой лук может — само собой — только богатырь! Тем более, что Нойдак, делая лук для Лёкки, особо не мудрил, вырезав его из одного куска упругого ракитника. Да и со стрелами особо не мучился, оставив наконечники деревянными, лишь хорошо их заострив. Ведь отроку предстояло еще многому учиться — будучи духом, он, само собой, никогда из лука не стрелял. Впрочем, Лёкки вообще ничего не умел, даже таких вещей, которые обычному человеку и в голову не приходят, ну да ладно, и так все сами поймете…
Лук, сделанный Рахтой, был прекрасен. Может, ему просто повезло с теми двумя ветвями, из которых он и сложил свое творение — ветви имели идеальный изгиб и именно ту толщину, что было нужно. Сочленение Рахта долго подбирал по руке Полины, не семь — десять раз примерял, перед тем, как отрезать лишнее. Ну, и еще, разумеется, Рахта изготовил для любимой отличные лапоточки, и на этот раз десяток раз примеряя. Впрочем, неизвестно, было ли эти примерки нужны, или просто он использовал предлог, чтобы лишний раз прикоснуться к любимой ножке…
Так что вскоре все молодцы и девицы были экипированы и вооружены. Луки были опробованы в тот же день. Первая же стрела, пущенная Полиной, сбила на лету утку. Почин был неплох, при том количестве живности, что водилась в окружающих лесах и болотах, умереть с голоду было просто невозможно! Несколько хуже дела обстояли у Лёкки, который так ни во что и не попал. Впрочем, учитель из Нойдака был никудышный, в том стойбище, откуда родом был Нойдак, луками на охоте не пользовались, там был мир дротиков да гарпунов, ну, и копий, разумеется. Поэтому сам северянин мог скорее сбить лебедушку умело брошенной дубинкой, чем стрелой из лука. Так что в результате этой охоты Нойдак был отстранен от обучения Лёкки, и отроком вплотную занялся Сухмат, пообещав, что научит его через недельку — другую не попадать тетивой по пальцам. Это была шутка, разумеется, уже на второй день обучения отрок попадал с десяти шагов в дерево и больше не калечил пальцев.
