Путь Стратега 3 (СИ) - Корнелий Луций (читать книги без .txt, .fb2) 📗
— Но это все, конечно, на ваше усмотрение. — добавил в конце Фальвус. — Защищать город целиком или только цитадель.
На арене принялись устраивать потешные бои на деревянном оружии. Артисты, можно сказать каскадеры, полностью защищенные стегаными обмотками, должны были развлекать народ до начала основного зрелища.
— Граждане Империи, сегодняшние игры оплачивает… — начали горланить несколько глашатаев.
Я слегка повернул голову к Децимале и спросил.
— А что ты об этой Итке скажешь? Ну татуированной. Она тоже известная гладиатрикс была? Вы с ней не дрались?
— В каком-то смысле стратег… — прошептала брюнетка. — Наверное, можно её так назвать. Она много выступала на арене. Но мы с ней, слава богам, не дрались. Иначе нас обеих не оказалось бы в вашей армии.
— Она сражалась только до смерти? Не жалела соперниц? Я думал, что судьбу побежденных решает зритель или устроитель игр.
— Итка — преступница. И большую часть своих выступлений на арене она провела не как гладиатрикс, а как приговоренная к смерти.
Ах, вот оно как…
— В основном ее выпускали против чудовищ, но и нескольких гладиаторов она убила.
На арене тем временем началась казнь. Шестерых шаддинцев, связанных между собой за пояса и с двумя короткими копьями в качестве оружия, выставили против нескольких львов. Когда первый был убит, остальным пришлось тащить фрагменты его трупа на веревке, заодно пытаясь отогнать наседающих хищников.
— И как долго её пытались казнить?
— Она продержалась на арене три с половиной года. Где-то двадцать пять боев. Её хозяин придумывал все более сложные испытания, но всё же оставляя ей шанс.
— Хозяин? Ты же говоришь она была преступницей, а не рабыней.
— Да, стратег. В Империи существуют частные казни. Когда некто покупает преступника, обязуюсь казнить его и предоставить доказательства смерти.
А… точно. Мне когда-то рассказывали про эту фигню. Жертв выставляли на арены, использовали как реквизит спектаклях или просто замучивали какие-нибудь извращенцы.
— Самое странное, что она так и не была оправдана. Я об этом не слышала. Но раз она здесь, то, наверное, приговор все же отменили.
Но теперь ясно, что у неё за беды башкой. Три с половиной года ждать своей казни, сражаться против чудовищ и гладиаторов, зная что дальше ждёт лишь ещё один смертельный бой и так до первого поражения, до самого конца… Такие как Децимала могут рассчитывать на относительно счастливый финал, а тут прям тру безысходность.
— А в чем ее обвиняли?
— Она, кажется, была акробатом и убила своего наставника. Сбросила с каната или камнем забила. Тут слухи разнятся. Про неё вообще ходило много слухов. Говорили, что когда она висела на кресте, то фурии — воплощения мести забрали её разум как наказание за преступление. Не знаю насколько это правда, но Итка безумна.
Фальвус услышал наш разговор и решил вмешаться.
— Даже бешеная собака полезна, если ее можно натравить на врага. Итка управляема. Мы это тщательно проверили. Сейчас, когда война обрела размах эпический, даже мифологический, преступникам надо дать шанс умереть за Империю.
— Конечно, вы правы, уважаемый стратег. — извиняющимся тоном произнесла Децимала.
Её предыдущий отзыв о ментальном состоянии бывший преступницы, можно счесть критикой выбора флотоводца. Пусть теперь она в моей, а не его власти, но огорчать такого человека как Фальвус все равно опасно для здоровья.
В целом игры прошли без особого накала. После моего запрета на участие в боях тех двадцати пяти, на арену пришлось выпускать только новичков или приговоренных преступников из числа мятежников.
— Тебе, наверное, стыдно за них, Децимала. — усмехнулся Фальвус, когда двое начинающих гладиаторов запнулись и упали друг на друга. — Ты уж показала бы класс. И было бы славно выпустить на арену того старого полуциклопа… Как его?..
— Пакос, господин стратег. Его зовут Пакос.
— Точно! Говорят, он может разорвать человека пополам. Да?
— Верно, господин стратег.
— Рвать он будет теперь уже вне арены. — с удовольствием ответил я.
Несмотря на отсутствие топовых бойцов как-то растянуть игры на семь-восемь часов у Нементилов получилось. Скучная повторяющаяся бойня. Каждый раз глядя на мою безразличную физиономию, Фальвус с театральной драмой сетовал, как было бы приятно увидеть на арене настоящих мастеров и мастериц клинка, а не вот это все. Я намеки стоически игнорировал. Подумаешь, испортил себе и окружающим зрелище. Не в первый и не в последний раз, думаю.
Вечером, уставший и с разболевшейся от шума толпы головой, я отправился в свои покои давить подушку.
Круг, разделенный на четыре части. Звук гонга, стрелка рулетки попадает в сектор "Чужие сны".
Хм, интересно. У меня так много новых бойцов появилось. Можно выбрать… Децималу? Может лучше эту чокнутую? Вряд ли чего особо полезного узрю, но любопытно, что у нее был за хозяин. Такой выдумщик… Казнить три с половиной года. Может нас когда-нибудь сведет вместе недобрая судьба. Хоть буду знать с кем имею дело. И ведь даже жаль эту акробатку. Хочется попробовать убрать из ее психики весь этот пиздец, но, кажется, он несущая конструкция… И если все сделать неправильно, то она окончательно двинется, а главное станет бесполезной. Ладно. Пока смотрим видео на ночь. Тьму передо мной сменило яркое солнце Империи. Вечер на каменистом холме у дороги. Западнее виднеются стены столицы и белым мрамор великих ее построек.
— Пшла! — гнусаво кричит загорелый мальчишка и отгоняет веткой ворону.
Заодно он пару раз с садистким удовольствием хлещет по голым ногам преступницу, висящую на кресте. Таких крестов здесь семь. Двое или трое мальчишек из местных отгоняют птиц и зверей от казненных, точнее казнимых. Недалеко дежурит, расположившись в тени, небольшой дозор из городской когорты. Их задача время от времени снимать мертвецов, чтобы эдил зафиксировал смерть. Вороны могут обезобразить лицо, сделав опознание проблемным. Не подкупили ли сообщники преступника солдат? Не подменили ли тело другим мертвецом? Поэтому солдаты заплатили чуток местным бездельникам, которые за них отгоняют птиц прочь.
— Сдох кто?! — крикнул солдат мальчишкам.
— Неее! — раздалось в ответ.
— Старика проверь!
Итку фиксировали на кресте толстые верёвки, глубоко врезавшиеся в кожу. Гвоздями никто прибивать не стал. Это больше для красоты. Для политических. Обычному уголовнику достаточно верёвки, двух перекладин и караула, а кого-то на столбе вешали, обходясь без лишней деревяшки.
Итка казалось моложе. Не было всех этих шрамов и татуировок, но выглядела она ужасно. Хотя чего можно было ожидать после… А сколько она висит? Кожа покраснела и пошла волдырями от безжалостного Солнца, пыль осела на волосах, одурманенный взгляд бессмысленно пялился в вечернее небо, губы высохли и потрескались.
