Кость для Пойнтера (СИ) - Мартыненко Всеволод Юрьевич (книга бесплатный формат .TXT) 📗
На дюжину секунд иллюминаторы заволокла сплошная мутная мгла, а затем флайбот вырвался из нее и стремительно понесся вверх над лохматым серым ковром. Никогда не видел, чтобы облака при взлете уходили вниз так быстро. Этак меня может затянуть и в маловоздушные высоты, где кружится голова и ломит уши от разреженного, неверного воздуха. Чай, у меня не высотная лодка с бортовым трансмутатором, чтобы поддерживать дыхание экипажа, а простой спортивный флайбот...
Курсовой автомат защелкал суставами, дробно пройдясь когтями по активным точкам шара, и полет потихоньку стал переходить в горизонтальный. Световые пятна от иллюминаторов бодро побежали по стенам кубрика и палубе, то и дело ударяя по глазам острыми бликами. Разгон при этом не прекратился, и хотя вой дисков истончился до полного беззвучия, тише при этом не стало. От напора гномского тяговика воздух ревел, рассекаемый раскалившимся чуть не докрасна отбойником, и на все голоса свистел по многочисленным щелям.
Может, мне показалось, но с бака то и дело срывались щепочки, стремительно уносящиеся назад, за корму. Если это действительно так, то я имею шанс долететь до цели на голом киле, лишь с ломом отбойника спереди и тяговым диск-пакетом сзади, которые прикручены на совесть, по-гномски. И очень хорошо, если при этом сохраню собственную шкуру...
Стекла иллюминаторов неотступно дребезжали в изрядно расшатанных рамах. Если бы не шахтерские очки, я так и летел бы зажмурившись до самого дома, по старой еще памяти неотвязному страху за глаза. Но и то поминутно вздрагивал, ожидая, что прочные стеклотрехслойки на измененной смоле вот-вот лопнут. Что с того, что бурю они выдержали с примерной стойкостью? Буря бурей, стихийное бедствие естественного свойства. В ней нет особо злобного упорства разумного творения. А вот насчет подгорной выделки бустера -- не знаю, не знаю…Одно хорошо -- такими темпами дома я буду не спустя сутки, как по дороге сюда, а немногим за полдень.
Судя по очередному припадку активности автомата, флайбот окончательно лег на курс, рассчитанный Михханом. Вой постепенно стихал, вибрация тоже стала потихоньку успокаиваться, словно гигантскому дракодаву надоело трясти свою добычу. Может, я просто привык, но остатки мелкой дрожи и шум воздуха уже не казались столь досадными. Видно, совсем огномился… До такой степени, что даже задремал на диванчике, вновь отмякшем после стартовой перегрузки. Ранний подьем к отлету по фронтовой привычке заставил меня добирать сон, где получится...
Проснуться довелось от того, что начавшееся торможение сбросило меня на палубу. Привязные ремни я перевел на сбрую для тесака еще в первый же день в Подгорье, так что удержаться на месте не удалось бы даже при наличии желания висеть на них вместо того, чтобы уютно расположиться под облицовкой торпедо. Курсовой автомат стрекотал где-то над головой, барабаня когтями по штурманскому шару, световые пятна от иллюминаторов деловито проделывали обратный путь по палубе и стенам, отмечая все возрастающий угол пикирования.
Момент, когда торможение завершилось, удалось определить не столько по жалобному скрипу всего флайбота, который перестало плющить попеременно то напором встречного потока воздуха, то инерцией, сколько по возможности наконец-то отлепиться от передней стенки кубрика. Похоже, составляющие ее планки отпечатались на моей физиономии и всем теле до последнего заполированного сучка. Оттиснувшиеся на ладонях щели облицовки превратили руки в подобие плотницкого рашпиля.
Освобожденная от власти гномского курсового автомата и силы тяговика того же происхождения, воздушная лодка слегка раскачивалась, будто оказалась не в небе, а на речных волнах. Чтобы убедиться, что полет через пол-континента не занес меня прямиком в воды Анара, пришлось с горем пополам сначала взгромоздиться на четвереньки, а потом и распрямиться, насколько позволяла высота помещения.
Первым же, что я увидел за бликующим в ярком послеполуденном свете иллюминатором, были шпили замка Стийорр. Точность наводки курсового автомата оказалась поразительной -- до каменного монолита, на котором возвышалось сие величественное строение, оставалось не больше мили. И это заставляло задуматься о миролюбии гномов, обладавших возможностью отправить по аналогичному адресу и не столь безопасный груз.
Впрочем, устройство, обеспечившее мою доставку домой -- вещь штучная, детище самого изощренного мастера-изобретателя всего Подгорья. Если судить по массовому употреблению тамошней магии, с управляющими цепями в гномской маготехнике дело обстоит куда хуже, чем с силовыми. Да и курсовой автомат содержал в себе больше механических, чем магических решений -- музыкальная шкатулка с кадавроприводом, да и только, вроде тех музыкадавров, что наяривают в трактирах за целый оркестр.
Увы, даже предельная механическая точность и изощренность не спасали подгорную работу от недостатка тонкого управления магией. Качкой наподобие водной флайбот был обязан как раз тяговику, работавшему на холостом ходу. То, что на высоких оборотах было вибрацией, на низких превращалось в чувствительную болтанку. Это обнаружилось при переводе воздушной лодки обратно на ручное управление и первых попытках сдвинуть ее с места.
К тому же гномская оснастка не прибавила флайботу поворотливости, наоборот, грацию когда-то легкой спортивной посудины теперь можно было сравнить только со слоновьей. Так что все мое внимание на подлете к донжону замка было поглощено маневрированием… то есть стараниями не врезаться со всего маху в этот самый донжон, а промахнувшись -- во что-нибудь другое, для компенсации…
Поэтому, наверно, я и не углядел, когда на открытой галерее, к которой обычно причаливали воздушные корабли, появилась одинокая фигурка. А угадать, кто это окажется, и вовсе бы не сумел. Даже если бы мог думать над этим все то время, которое ушло на подтаскивание переделанной летающей лодки к главной башне замка едва ли не на собственном горбу. Так что сама встреча, равно как и кандидатура встречающего, оказалась полной неожиданностью.
Вот уж кого я не думал увидеть на причальном балконе, так это Фроххарта. Еще было бы понятно, если бы я соизволил пожаловать к главным воротам -- все-таки в рамках обязанностей дворецкого встречать гостей, ну и хозяев тоже, если те желают вернуться домой со всеми церемониями. С причала же и обратно я, погоняемый Алир, за последние полгода мотался в город чуть не дважды на день. Не навстречаешься.
Да и как он сумел так точно подгадать, если я всяко не предупреждал о своем прибытии? Просить у гномов еще и раковину дальней связи, чтобы известить домашних, у меня как-то язык не повернулся. Решил, что быстрее вернусь сам со всеми объяснениями…
Как всегда подтянутый и серьезный, в строгой сюртучной тройке, халфлинг оглядел меня с ног до головы так укоризненно, как умел лишь он один. Ему-то простительно ходить необутым -- мохноногость предполагает, а вот мой вид сейчас возмутит кого угодно, не то что известного аккуратиста Андеркастлса…
Сам знаю, что пугала на местных полях будут поопрятнее. На меня бы сейчас не польстился ни один фермер, ни порядочный халфлингской крови, ни самый забубенный человеческой. Таскать соломенное чучело по камням, валять в известке, коптить, а напоследок выбрить ему альтийский гребень – на такое не пойдет ни один рачительный хозяин. Легче уж сразу выбросить, или сунуть в топку от лишнего позора.
-- Позволите поздравить с прибавлением семейства, хай-сэр? -- наконец произнес дворецкий. И как мне кажется, это было совсем не то, что ему хотелось бы сказать.
-- Спасибо, Фроххарт! -- благодарность моя распространялась и на то, что тянуть паузу дальше он не стал, хотя имел полное право. -- А кто…
-- Все, хай-сэр! -- терпение все-таки изменило халфлингу, но он тут же поправился, возвращаясь к привычной точности. -- То есть обе хай-леди.
Ага, а то я уже засомневался -- Алир-то с чего бы? Да и дракоту как-то не по чину. не говоря о самом Фроххарте…
Тут меня наконец догнал смысл услышанной новости. Вот ведь… Вроде знал, готовился, переживал… а как стало реальностью -- накатило, словно кто надел мне на голову храмовый колокол и со всей дури врезал по нему бревном. Или будто я сам и есть тот колокол. Звон в ушах и легкое покачивание. Радостный вопль во всю глотку, только внутри: «Вот вам! Вот вам всем!!! Я есть! Я теперь на самом деле есть и буду дальше!!! Мы теперь будем, Пойнтеры…»
