Академия Акм 2 (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (книга жизни TXT) 📗
И на руки Сарине опустилось легонькое тельце малыша.
Ее малыша.
Ее — и ее любимого человека… где он?
Сарина скосила глаза.
И…
Мужчина, похожий на оживший кошмар, весь в крови, в чем-то черном и багровом, поднял меч и шагнул к телу…
НЕТ!!!
Сарина закричала громко, протяжно, но было поздно.
Меч опустился.
Голова верховного жреца покатилась по земле.
Женщина закрыла глаза.
Жить без любимого?
Она не желает такой жизни.
Ребенок?
О ребенке она попросту не думала, для нее это был не источник счастья, но здесь и сейчас лишь комок боли. Существо, которое…
Нет, думать она ни о чем не хотела.
А вот магическими способностями обладала.
Сарина закрыла глаза — и ее сердце остановилось. Недовольно запищал младенец, почуяв свое одиночество.
Обычный младенец.
Ритуал так и не завершили.
***
— Государь! Кажись, кончилась!
Далларен посмотрел на окровавленную женщину на алтаре.
Кончилась?
Умерла?
— Ребенок?
— Живой…
— Мальчик?
— Да.
Далларен до крови прокусил губу.
Каких усилий ему стоило сейчас не отдать приказ? Взяли бы, как лягушку, да и башкой об алтарь! Но… нельзя!
Есть приказы, которые отдавать нельзя. Потом за них твои потомки такую цену заплатят, что лучше б ты сам помер. Два раза.
А потому…
— За ребенка мне головой отвечаешь. Понял?
— Да, государь.
Далларен сделал несколько шагов, посмотрел на ребенка.
Обычный малыш.
Самый обыкновенный… и глазенки, как и у всех детей. Темные и бессмысленные.
Аура?
Да и магии-то Далларен в нем не ощущал! Никакой!
Пока еще — обычный ребенок… кажется, какие-то зародыши есть… огонь? Да, нечто подобное. И его мать, похоже, была огневичкой, это видно в распадающейся ауре. И себя она убила, как свечку погасила…
Да и пес с ней, с фанатичкой!
Ребенок есть ребенок. Здесь и сейчас младенец точно не в ответе за своих родителей. А дальше…
Кто сказал, что нельзя вырастить малыша, как родного? Он еще первый загрызет любого, кто посмеет оскалиться на империю! Далларен позаботится.
— Работаем! Чтобы ни одна сволочь живой не ушла!
Почти все жрецы Садорена полегли в этот день.
***
Придворный маг пришел в себя, когда ему на темечко полилась холодная вода.
Очень холодная.
— Оххх…
— Что ж вы так, господин хороший? — посочувствовал орк. — Да так неаккуратно!
— А…
Память быстро возвращалась. Боль — тоже.
— Стерва!
Орк покачал головой.
— Вы о девочках так не говорите. Они хорошие.
— Хорошие?! — возвращалось к магу еще и возмущение. — ХОРОШИЕ?!
Орк выплеснул ему в лицо остатки колодезной воды.
— Если б не они, мэстер, мы бы тут все легли. Вы бы тела наши откопали.
Сказано было четко. Маг замолчал. Помотал головой.
— Вы…
— Мы. И девочки — хорошие.
И маг — понял.
Если он ее что-то скажет не то… его просто закопают на радость хорошим девочкам. Или со скалы сбросят.
Сегодня три сопливые адептки обрели признательность нескольких десятков тысяч орков. И орки готовы были за них умереть.
Кровники?
Да, что-то в этом роде.
Орки знали, кто подарил им жизнь. Кто подарил жизни их близким, их родителям и детям, кто готов был лечь костями, не пропуская лавину к селениям…
Они не будут ставить памятники. Они не будут вручать ордена и титулы. Но зайди в селение — и тебе расскажут сказку о трех храбрых девочках.
А если в селение зайдет кто-то из адепток, для них всегда найдется место у очага. В любом доме. Еще и передерутся за честь их принимать у себя.
Маг понял.
И — заговорил о деле. Сработал инстинкт самосохранения.
— Надо посмотреть, что там с остатками лавины. Да и насчет примесей в воде…
— Вот и верно, мэстер, — мирно согласился орк. — У девочек-то сил уж не хватило. Можно бы подождать, как они опамятуют, но энто ж когда будет! А дети малые, им водица нужна… Матери волнуются. А баба, сами понимаете, она ж БАБА!
Маг понял. И пошел заниматься делом. Давно пора.
***
— Ваше императорское величество! Разрешите доложить! Убитых жрецов — двести двенадцать. Убитых охранников, или кто тут с ними, наемники какие — сто пятьдесят пять. Пострадавших пленников — семнадцать. Все взрослые мужчины. Из баб — только одна погибла, на алтаре, значит…
— С ее ребенком что?
— Жив-здоров, государь. Здесь недавно родившая нашлась, так мы ей малыша отдали. Кормит.
Далларен кивнул.
— Мне нужно человек двадцать — проводить меня к порталу. Меня и пленных. Буду в империи — пришлю подкрепление. Да и маги, наверное…
Легки на помине.
— Государь!
Даран Ашул, один из лучших магов поколения, приземлился с небольшим вихрем.
— Маги оправились, — подвел итог Далларен.
Даран потупился.
— Простите, государь. Даже вспомнить нечего… не предусмотрел.
— Никто бы не предусмотрел. Садорена воплотить хотели, чудом обошлось. Знали, что вы на острове, вот и давили вас, целенаправленно.
Даран только руками развел.
Ну да — знать бы, где падать, соломы не достать бы!
Далларен и ругаться не стал. Вместо этого принялся командовать.
Поделить всех выживших гвардейцев на четыре команды.
Выделить двадцать человек для сопровождения… нет-нет. Магам он доверяет, но жрецы еще могут остаться на острове. Магам объединиться в поисковые команды. Жрецов вылавливать и добивать без пощады.
Если обнаружатся еще жертвы — мало ли что — их собирать и отправлять на материк.
Гвардейцы пусть крутятся пока в три смены.
Одна смена отдыхает, вторая обшаривает остров, третья в лагере. Потом меняются.
Так проще.
Пленники пока остаются на острове, мало ли что? Их еще надо будет сортировать, кого и куда. На алтарь к садореновцам и крестьяне годились, и пираты, и аристократы — очень демократичные взгляды у жрецов. Под ножом — все равны.
А вот когда угроза смерти миновала — оно Далларену нужно, в свой пруд с карасиками щучек запустить? Нет, мы сначала разберемся, что ты за рыбка, а уж потом — плыви себе… если на сковородку не годишься!
Из империи Далларен еще пришлет людей.
На том и порешили.
Гвардейцев делили их капитаны, а Далларен уверенным шагом направился в обратный путь.
Хотя так и так, больше всего ему хотелось упасть и уснуть.
Нельзя.
Император же?
Должен!
Не себе должен, другим. Предкам, потомкам, империи… тяжело жить, когда человек ты только наполовину. А на вторую — символ. И надо соответствовать. Надо…
Так что шел Далларен обратно, ругался про себя, но шел. Сам. И единственной приятной мыслью было, что скоро он увидит Линду.
А еще им надо поговорить. Очень серьезно.
Очень…
***
Второй раз девушки пришли в себя уже под утро.
Порознь.
И в разных местах.
Селия открыла глаза — и опознала покои ректора во дворце. Знает она и потолок этот, и балдахин, и обстановку знает. Они дома. А значит, рядом кто-то есть.
— Рон?
Селия погладили по волосам — успокаивайся.
— Все в порядке, мы победили.
Селия откинулась на подушки. Прикрыла глаза, прислушалась к себе.
Хорошо.
— Ты меня подпитывал?
— Разумеется. Ты моя жена, кому, как не мне?
Селия и спорить не стала. Действительно, кому, как не ему? И вообще…
— Что у нас на дворе?
— Ночь.
— У нас есть время поговорить? Ты мне обязательно должен рассказать — я угадала? Садореновцы действительно…
Рональд застонал, притянул к себе супругу — и закрыл ей рот самым действенным способом.
Поцелуем.
Потом ему за это достанется.
Но сейчас ему хотелось… да, ему — хотелось!
И спать!
А не о политике говорить! Самое главное сказано, они победили. В остальном — имейте совесть, дамы! Или хотя бы мужей, что ли, если в браке вам совесть не полагается!
