Ученик колдуньи (СИ) - Колдарева Анастасия (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Я не готова бросить все как есть, — честно призналась она.
— Сейчас самое время отыскать портал. Другого шанса может не подвернуться. Или ты надеешься, что Кагайя любезно позволит мне проводить вас с братом до дома?
— В том-то и дело, — слова горчили, как полынь, Гвендолин отчетливо ощущала на языке их отвратительный привкус. — Я не могу уйти, потому что ты вернешься к ней. Пусть не в ученики, не в подчинение — какая разница! Она уже пыталась убить тебя. Думаешь, одна неудачная попытка ее остановит?
Сообразив, что вот-вот расплачется, Гвендолин уткнулась лицом в ладони.
— Но ведь амулет уничтожен, — тихо произнес Айхе. — И колдовской договор тоже. Я в состоянии справиться с ведьмой.
— Ты пока слаб.
— Да вот еще! — то ли раздосадованный, то ли раззадоренный, он вскочил и как-то умудрился очутиться сзади. Гвендолин не успела опомниться, как ее обхватили сильные руки, оторвали от земли и закружили легко, точно пушинку.
— Слабый, говоришь?!
— Что ты творишь, прекрати! — заверещала она, отчаянно болтая в воздухе ногами. И тут же пожалела о своем требовании, потому что Айхе послушно опустил ее на твердую почву, вот только рук не разомкнул. Гвендолин чувствовала, как заполошно колотится его сердце в груди, крепко втиснутой в ее спину, как дыхание путается в растрепанных волосах и прожигает до самой кожи. Что за животный инстинкт проснулся в ее теле в тот момент? Что за ядерная смесь стыда, страха и томления разлилась по натянутым струнам нервов?
Разорвав кольцо рук, Гвендолин пулей отлетела от Айхе в невыносимом смущении, красная до корней волос, не способная даже глаз на него поднять.
— Ты!.. Ты!.. Совсем уже! Идиот! — выкрикнула она и, не отдавая отчета своим действиями, принялась карабкаться по развалу камней на крепостную стену. Если бы она обернулась и увидела, с каким любопытством Айхе отслеживает ее передвижения, она бы, наверное, бросилась на него с кулаками. Но Гвендолин не оборачивалась. Лишь однажды нагнулась, чтобы подхватить жалобно пищащего крысенка, скакавшего за ней по камням.
Айхе догнал ее уже за стеной. Пристроился чуть позади и невинным тоном осведомился:
— Мы идем в замок?
— Да, — буркнула Гвендолин.
— Я тебя обидел?
— Нет.
— Тогда почему ты убегаешь?
«Потому что все испортила», — едва не выпалила Гвендолин в раскаянии, не представляя, как исправить ужасную ситуацию, избежать расспросов, объяснений и стыда.
— Я не убегаю, я хочу попасть в замок до того, как на него рухнет небо.
— Тогда надо поменять курс: эта тропинка упирается в тупик.
Гвендолин тяжело вздохнула, сжав кулаки:
— Ты знаешь лучше, покажи.
— Сюда, — Айхе проворно взобрался на каменную насыпь, втиснутую между рухнувшими балками, и протянул руку. Помощь не требовалась, и все же Гвендолин вложила пальцы в его ладонь. И вновь ощутила то странное глубинное влечение, от которого вспыхивала, как свечка. Оставалось надеяться, что Айхе не придаст ее пунцовым щекам и неуместному ознобу особого значения. Иначе…
— Слушай, а сколько тебе лет?
Гвендолин от неожиданности вздрогнула и врезалась лбом в выступ изломанного деревянного косяка. Косяк оказался насквозь прогнившим и поросшим сырой плесенью, удар об него не выбил из глаз звезды, зато вогнал под кожу пяток трухлявых заноз.
— Осторожнее! — запоздало предупредил Айхе. — Больно?
Гвендолин сердито потерла лоб:
— Нет. Приятно.
Она надеялась, инцидент свернет Айхе с опасной темы, но тот, к несчастью, на отвлекающий маневр не купился и повторил:
— Так сколько?
Гвендолин чувствовала подвох — уж очень настойчиво Айхе допытывался.
— Почему ты спрашиваешь?
— Раз спрашиваю, значит, интересно.
— А если я не отвечу?
— Тогда сам догадаюсь.
Этот вариант никуда не годился. Рано или поздно он вычислит: с враньем у нее с детства было туго.
— Дочка пекаря однажды назвала меня идиотом. Ей было двенадцать.
— Мне не двенадцать! — возмутилась Гвендолин.
— Я тоже так думал.
Больше Айхе ничего не добавил и расспросы прекратил, сосредоточившись на дороге.
Он уверенно пробирался через руины какими-то неприметными тропами, ни секунды не колеблясь в выборе пути. Твердыня замка приближалась, наполовину скрытая серой громадиной астрономической башни. Ныряя под обломки вслед за юношей, пересекая дворы и внутренние покои полуразрушенных построек, Гвендолин не могла отделаться от навязчивой мысли о разочаровании. Зачем Айхе выпытывал ее возраст? Неужели считал ровесницей, а она своей дикой выходкой там, за стеной, заставила его усомниться? Наверное, обнимая ее, он ожидал совсем иной реакции, и Гвендолин хотела — видит бог! — всем сердцем хотела оправдать эти ожидания. Быть уверенной и раскрепощенной, не терять самообладания и откликнуться на неожиданные притязания Айхе красиво, чувственно, как в кино. Только от его внезапной пугающей близости: от горячих ладоней, сцепленных под грудью, от губ, коснувшихся затылка, — внутри что-то перемкнуло. И оставаться рассудительной под ошеломительным натиском эмоций не получилось.
На территории замка царил хаос: выкорчеванные клены валялись повсюду, перегораживая аллеи, их корни торчали даже из каналов, полных мусора и грязной воды; ветер гонял по земле листья и оборванные плети плюща, смотанные в клубки; среди гостевых домиков царила печальная разруха: одни лишились крыши, другие перекосились, грузно наваливаясь на растущие рядом деревья, от третьих камня на камне не осталось — ураган раздробил их и разметал по округе. Горбатый мост, на котором Кагайя встречалась с Аргусом, переломился надвое, словно его раскроила молния.
Потрясенная увиденным, Гвендолин мигом позабыла о душевных терзаниях.
— Я что-то пропустил, — растерянно заметил Айхе, озираясь по сторонам. Его самого изрядно потрепал шторм на море, однако ветер уже утих, стихия присмирела, и к разгрому во владениях Кагайи он оказался не готов: ведь замок окружали охранные валуны, а значит, лучшая защита на свете.
— Дориан называл это хаосом, — сказала Гвендолин, запрокинув голову. Сквозь облысевшие и переломанные ветви деревьев проглядывала стена астрономической башни, чья вершина растворялась в сумерках. — Он говорил, это все из-за украденного тобой амулета: ведьма воспользовалась колдовством, которое поколебало фундамент мироздания.
— Да тут не только фундамент, — Айхе, щурясь до слез, вглядывался в клубящееся над замком чернильное месиво. Его зоркие драконьи глаза различали в вечерней мгле гораздо больше, чем человеческое зрение Гвендолин: закручиваясь тугой спиралью, тучи уже заглотнули верхние этажи замка и зубчатый парапет башни алхимика вместе с лабораторией. — Тут вообще все рушится.
Площадь перед крыльцом была завалена обломками каменных плит, сорвавшихся сверху и вдребезги разбившихся о брусчастку. Гвендолин с опаской пробиралась между ними, страшась обнаружить чье-нибудь в лепешку раздавленное тело. Однако слуги на момент бури и камнепада, наверное, успели попрятаться.
— Пойдем, пока все спокойно, — Айхе без церемоний дернул ее за руку и потащил к закрытым дверям замка. Потянул за массивное кольцо и неожиданно наткнулся на сопротивление: дверь не поддалась!
— Эй! — крикнул он и постучал кольцом о металлическую пластину. — Откройте!
Барабанить пришлось долго. Вдобавок, начал накрапывать дождик, и едва высохшая после путешествия по пещерам Гвендолин снова зябко поежилась. Наконец, когда Айхе уже сбил кулаки о дверь, украшенную узорчатой кованой решеткой, лязгнул засов, и в щель между створками высунулась изумленная физиономия Нанну.
— Господин Айхе?
— Что у вас тут за бардак! — юноша втянул Гвендолин в фойе, где в полумраке, разбавленном оранжевым светом ламп, к стенам жались испуганные люди. Взгляд выхватил из серой массы тройку знакомых ныряльщиков: сейчас, без привычного своего гонора и сальных ухмылок, без острых штыков и бахвальства грубой силой, они выглядели жалкими и трусливыми болванами. У самого тощего клацали зубы. Появление Айхе, живого и невредимого, парализовало их и вогнало в суеверный ужас.
