Трудная профессия: Смерть (СИ) - "Mirash" (полная версия книги .TXT) 📗
— Как вы считаете, каковы перспективы расширения предлагаемой вами структуры базы данных? — теперь Женя изображала Стеклову, характерно дирижируя кистью руки в воздухе в такт вопросу.
— Перестань, — я не выдержала и рассмеялась.
— Отвечайте на вопрос, пожалуйста! — отказалась выходить из образа Вересная.
Давясь смехом, я начала отвечать, но меня перебил звонок телефона.
— Ксю, все замечательно! — шумно радовалась позвонившая Каттер. — Я пересдала на «отлично», комиссия вот только закончилась, они приняли положительное решение! Со следующего семестра я буду учиться на бюджетном отделении!
— Замечательно! — согласилась я с ней. — Ты скоро домой?
— Да, сейчас поеду.
— Катюш, не подменишь меня на кухне? Мне еще корпус убирать, а завтра защита курсовой.
— Конечно, все сделаю, — заверила Катя.
Я от нахлынувших эмоций поделилась с Женей хорошими новостями, она за нас порадовалась. Потом мы еще немного поработали по докладу.
— Все хорошо, тебе просто не хватает практики, — наконец сделала вывод Вересная. — Думаю, завтра проблем не будет. Тебе бы только переодеться, во что-то… более формальное.
— Еще одна… — фыркнула я. — Хоть экскурсии в свой шкаф устраивай, доказывая, что у меня ничего более подходящего нет.
Женя оживилась.
— А какой у тебя размер? У меня двоюродная сестра забеременела и отдала кое-какие свои вещи, но мне немного малы. Ищу, куда пристроить, может тебе подойдут?
— Да нет, зачем, — напряглась я. — Как я расплачусь?
— За то, что заберешь у меня ненужные вещи? Ты мне этим одолжение сделаешь. Давай прямо сейчас заедем ко мне и посмотрим.
— Женя, притормози! Прямо сейчас у меня неубранный корпус и вообще это неудобно.
— Корпус сейчас уберем, а твое «неудобно» совершенно не к месту, слышать про него не желаю.
Спорить с Вересной занятие бессмысленное, если что вбила себе в голову, так оно и будет. Через два часа я смущенно поздоровалась с ее родителями и братом, после чего принялась мерить выданную одежду. К огорчению Жени, мы с ее сестрой оказались не так уж похожи фигурами, мне относительно подошли только одни брюки и пара джемперов.
— Все равно неплохо, — сказала Женя, придирчиво меня осматривая. — Только обувь нужна другая.
— На выбор есть пластиковые тапочки, зимние ботинки и резиновые сапоги — что посоветуешь?
— Тяжелый случай. У меня нога больше твоей, не помогу. А у твоих сестер?
— Без понятия, но выясню. Спасибо тебе огромное за все, я домой поеду, обещала быть пораньше. А надо еще за тортом будет забежать.
Обуваясь в коридоре, я услышала, как Женя попросила Никиту отвезти меня.
— Мне самой некогда, я обещала к тете Вере зайти.
— Да не проблема, отвезу. Я смотрю, ты Мягкову чуть не в лучшие подружки записала, — насмешливо сказал он сестре.
— Не ерничай, лучше обувайся, пока она не ушла.
Никита вышел в коридор, взял ключи и наклонился к ботинкам.
— Подожди минутку, я тебя отвезу.
— Не нужно, тут недалеко, я дойду.
— Ехать минут пятнадцать, а идти будешь весь час.
— Но мне еще нужно в магазин…
— Заедем, — кивнул Никита, затягивая шнурок на втором ботинке. — Я готов, пойдем.
Никита с Женей были очень похожи и внешне, и по характеру, спокойные, надежные и доброжелательные. А к Жене я за последнее время, честно сказать, очень привязалась. Я всегда была о ней высокого мнения, но год назад это было скорее поводом ее сильно не любить, сейчас же я наоборот, невольно тянулась к ней.
У меня никогда не было друзей, кроме Арины. Центром моей вселенной была судьба смерти, с кем из людей я могла поделиться переживаниями и сомнениями? Да и сама по себе я не вызвала ни у кого желания стать моим другом, даже Арина признавала, что если бы не обстоятельства, она вряд ли стала со мной сближаться.
Конечно, Вересную тоже нельзя было назвать подругой. Но, во всяком случае, Женя сейчас была ко мне дружелюбно настроена и деликатно обходилась без напоминаний о тех вещах, о которых мне так хотелось бы забыть. Она заставляла меня смотреть на вещи проще и спокойнее, делилась уверенностью, которой мне так не хватало. И в компании ее брата мне тоже было относительно комфортно, хотя я бы в самом деле предпочла прогуляться в одиночестве.
Никита довез меня до крупного магазина и вместе со мной пошел внутрь, — видимо, не желая скучать в машине, а то и опасаясь, что без присмотра я могу чрезмерно увлечься и застрять надолго. Я в самом деле с удовольствием побродила бы по магазину, будь у меня больше денег в кошельке. А так прямиком направилась к холодильнику с тортами, Никита последовал за мной. Я скользила взглядом по аппетитным упаковкам, жалея, что нельзя скупить все. Вот сейчас предложи мне на выбор ящик пива или парочку таких тортов — честное слово, не задумываясь, выбрала бы торты! Как сладкого хочется…
— Ты как из тяжелой трехмесячной экспедиции вернулась, — с улыбкой заметил Никита, наблюдая за мной. — Взгляд голодный.
— Показалось! — огрызнулась я.
Взгляд голодный? Неудивительно, мое питание после приезда из практики оставляло желать большего, а физическая нагрузка меньшего. Готовили мы плохо, на продуктах тоже приходилось экономить. То есть вроде бы еды хватало, но все равно постоянно хотелось есть. Я же еще часто ограничивалась только завтраком и ужином, потому что обедать не успевала. Да и завтрак состоял только из кофе и бутерброда. В результате я заметно потеряла в без того небольшом весе и мой человеческий облик уже мало отличался от истинного.
— Шоколадный взять не хочешь? Свежий.
— Не пойдет, слишком маленький.
— Не лопнешь?
— Не грозит. Дома этого торта ждут еще три сестры.
— Ого! Подожди… — смешался он. — Одна из них ведь в больнице?
— В больнице четвертая сестра и тетя.
— Понятно. Они все родные? — я закатила глаза.
Не люблю объяснять, что и «сестры», и «тетя» мне не родные. Тем более усыновила меня наставница не от внезапно вспыхнувшей материнской любви, а по, так скажем, производственной необходимости. Я появилась на свет ради выполнения долга, а не потому что кто-то хотел, что бы я была.
— Так что? — не понял моего молчания Никита.
— Мы все детдомовские, не родные, — немного резко сказала я.
— Ясно… вот еще посмотри, клубничный. Свежий и большой, — плавно свернул с вызвавшей у меня нервную реакцию темы Никита.
— О, подойдет, спасибо! — я увернулась от его попытки понести торт к кассе, цепко прижав коробку к себе.
— Я сама! — он шутливо поднял вверх ладони, показывая, что сдается.
— Извини, покусился на святое! Больше не повторится!
В машине я бережно положила торт на колени, вожделенно принюхиваясь и вызывая этим у Никиты новые приступы неподдельной радости.
— У меня глядя на тебя, тоже аппетит разыгрался, — сказал он, аккуратно паркуясь у моего дома. — Сейчас поеду, куплю себе такой же.
— Можешь присоединиться к этому, — легко позвала его я. — В качестве честной платы за услуги по поиску и транспортировке ценного продукта.
— А как же голодные сестры?
— Ничего, поделятся.
— А вот возьму и присоединюсь, — также легко согласился он.
Мы зашли домой, поздоровались с вышедшими на шум и сильно удивленными моему сопровождению Луззой и Каттер. Впрочем, они почти сразу увидели торт, и их перестало интересовать, кто его принес.
— Танре дома? — спросила я, отойдя с Луззой в сторону.
— Да, но весь день не выходит из комнаты.
— Опять плачет?
— При нас нет, но глаза воспаленные. Она очень подавлена. Я просила ее со мной поговорить, но она… не то что бы отказывается, просто послушно выслушивает и со всем соглашается.
— Что ты ей говорила?
— Что все можно исправить, что все делают ошибки и не нужно опускать руки.
Ну да, если она говорила еще и таким тоном, Танре в пору вешаться. Лузза в таких случаях не утешитель, по себе знаю. Хотя она искренне старается сделать лучше.
