Еретическое путешествие к точке невозврата - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
– Теперь я понял вашу мысль, – сказал Вольфгер, – продолжайте, прошу вас, всё, что вы рассказываете, необычайно интересно.
– Да… Что же было дальше? – спросил сам себя Фюрстенберг.
Старый барон так разволновался, что отшвырнул шкуры, вскочил с кресла и начал мерять спальню широким шагом – от стены до стены. При этом полы халата время от времени распахивались, но он не обращал внимания на такие мелочи.
– Когда Франц и Гуттен поняли, что с Лютером у них ничего не получилось, они решили зайти с другой стороны и собрали в Ландау что-то вроде рейхстага или, как говорят поляки, сейма имперских рыцарей. Я был там и всё видел своими глазами.
Надо сказать, что рыцари были страшно возмущены и рассержены поведением императора. Всем давно стоял поперёк горла произвол коронного правосудия, корысть курфюрстов и алчность духовенства, многие были недовольны постановлением Вормсского рейхстага, объявившего Лютера вне закона, потому что видели выход из тупика в реформировании церкви по Лютеру, да только не знали, что сам Лютер, заваривший кашу, предпочёл отсидеться в кустах.
Кричали, спорили, пару раз дело доходило даже до поединков, но, в конце концов, Зиккинген добился своего – рыцари заключили союз и подписали документ, который назывался «Братским соглашением». Это был великий день – 13 августа 1522 года…
Все рыцари, подписавшие «Братское соглашение», обязаны были оказывать друг другу военную помощь, а для разрешения споров и ссор между ними устанавливался рыцарский третейский суд, имперские же суды над рыцарями были не властны. Подписывать соглашение могли не только рыцари, но и князья, даже целые города, а вот духовенству туда хода не было. Союз заключили на шесть лет, для управления им выбрали комитет из 12 рыцарей, а его главой, понятно, стал Франц. Это было справедливо: ведь это он всё придумал, он собрал рыцарей, он вёл собрания, и только текст соглашения написал Гуттен.
И вот Союз создан, теперь империя должна узнать о появлении новой силы. Но как? И тогда Зиккинген и Гуттен избрали рискованный способ – военный поход. Гуттен лил в уши Францу льстивый яд, что, дескать, если Лютер решил остаться в стороне, то и Бог ему судья! Теперь во главе Реформации должен встать совсем другой человек – военный вождь – опытный, бесстрашный, бескорыстный, словом, он, Франц фон Зиккинген. Ну, в самом деле, кто такой Лютер? Толстый монах… А Франц – рыцарь, за ним без колебаний пойдут в бой и пахари, и ремесленники, и студиозусы…
Гуттен написал обращение к войскам, в котором объяснял, что будущий поход направлен исключительно против врагов Реформации – епископов и попов. Он придумал даже название для его участников: «Рыцари креста против врагов Евангелия». Целью похода был объявлен Трир. У нас было пятнадцать тысяч солдат, из которых пять тысяч конных.
– Трир? А почему именно Трир? – удивился Вольфгер.
– Да потому, что Трирский курфюрст и архиепископ Ричард фон Грейффенклау-Фольратс был личным врагом Зиккингена, – вздохнул старый барон, опять усаживаясь в кресло. – Не знаю уж, что послужило причиной вражды, но тянулась она много лет, а Франц своих долгов не забывал никогда. Особенно таких.
К тому же, этот самый Грейффенклау-Фольратс был ярым папистом и люто ненавидел сторонников Реформации. Ну, и наконец, Франц считал, что Трирский курфюрст – самый слабый из всех его врагов, и он сможет с ним легко разделаться. Францу, во что бы то ни стало, была нужна победа. Но он жестоко просчитался. Впрочем, тогда мы все просчитались…
Франц убеждал нас, что Трирского курфюрста удастся застигнуть врасплох, город не готов к отражению штурма, а его жители переметнутся на нашу сторону, потому что в епископских городах люди обычно недовольны церковным правлением.
«Соседи Фольратса, – говорил Франц, – не станут помогать ему: курфюрст Пфальца – мой друг; Альбрехт Майнцский не полезет в драку, в которой для него нет явной выгоды, а кёльнский архиепископ Герман фон Вид вообще отгородился от мирских дел горами богословских книг».
Зиккинген надеялся, что император не станет вмешиваться в конфликт, поскольку его величество не любил Трирского архиепископа и считал его не только приверженцем, но даже агентом французского короля.
Мы должны были захватить Трир прежде, чем к Фольратсу подоспеет на помощь его друг и личный враг Зиккингена Филипп, ландграф Гессенский. Но начинать войну совсем уж без повода Франц не хотел. Впрочем, было бы желание, а предлог найдётся всегда… Вышло так, что некий Герхард Бёрнер захватил двух знатных подданных архиепископа Трирского и держал их у себя в плену. По-моему, Бёрнер был обыкновенным разбойником, его надо было просто вздёрнуть, а пленников отпустить на все четыре стороны, но Франц решил иначе. Он выкупил их у Бёрнера за свои деньги и отпустил с условием, что, прибыв домой, те вернут ему выкупную цену, больше пяти тысяч гульденов. Пленные, однако, обретя свободу, платить за неё не захотели и обратились за решением дела к имперскому суду. Они ссылались на то, что обещание об уплате выкупа было получено у них силой. Дело было решено в их пользу. Тогда Зиккинген обратился с жалобой к Трирскому курфюрсту, но тот ответил, что не может по своей воле менять решение суда.
Желанный casus belli был найден, и Зиккинген объявил курфюрсту войну. Фольратс немедленно запросил помощи у соседних князей и императора. Правительство сначала ограничивалось грозными указами и уговорами, а курфюрст Майнцский, как и ожидалось, отказал Фольратсу. Больше того, его подданные помогали нам, а многие даже вступили в армию Франца.
Всё шло как и было задумано, но только под стенами Трира мы поняли, в чём состояла наша ошибка, чего мы не учли. Проклятый Фольратс оказался не епископом, а настоящим воином в рясе! В ожидании обещанной помощи из Гессена и Пфальца он, против наших ожиданий, успел укрепить Трир, да так, что город выдержал пять штурмов, целых пять! Кампания зашла в тупик, и тогда Франц предложил снять осаду за отступные – 200 тысяч гульденов, но Фольратс отказался. Положение «Рыцарей креста» день ото дня становилось всё хуже, к тому же, многие рыцари, давшие клятву «Братского союза», нарушили её и не откликнулись на зов Зиккингена. Словно какой-то бес толкал их на клятвопреступление….
«Я знаю, что это за бес, – про себя усмехнулся Вольфгер, – его зовут Антон Фуггер».
– Ну вот, – потухшим голосом продолжал Фюрстенберг, – а, потом произошло то, что бывает всегда, когда всем становится ясно, что осада не удалась. Закончились боевые снаряды и продовольствие, в лагере начались болезни. «Рыцари креста» стали потихоньку разбегаться. Опасаясь за судьбу остатков своей армии, Франц приказал снять осаду Трира. Наши надежды на помощь отряда Николая фон Минквитца из Брауншвейга не оправдались. Потом мы узнали, что он был отрезан войском Филиппа Гессенского и не смог пробиться к нам.
Окончательно наше дело погубило то, что при отступлении Зиккинген зачем-то приказал разрушать монастыри и церкви. Наёмники стали жечь и грабить всё подряд, и тогда население отвернулось от Франца.
Сторонники Франца успели укрыться в его хорошо укреплённых замках, но все они были осаждены.
Князья, всё-таки пришедшие на помощь к Фольратсу, занялись преследованием помощников и родственников Франца. Они захватили замок Кронберг, а потом выгнали из его владений Фривина фон Гуттена, родственника Ульриха.
Так прошла осень и зима. Франц тщетно слал гонцов по всей стране с просьбами о помощи. Никто не откликнулся. Тогда Зиккинген предложил своим врагам заключить перемирие, но получил отказ.
После Пасхи началась осада замка Ландштуль, где находился сам Зиккинген, его друзья и союзники. Осада продолжалась недолго. После того, как Франц был смертельно ранен, замок пал. Всё было кончено. Так 7 мая 1523 года бесславно закончилось Рыцарское восстание.
Потом все замки Франца были конфискованы, «Братский союз» распался и никогда более не возобновлял своей деятельности.
