Делай Деньги - Пратчетт Терри Дэвид Джон (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— За определенную цену, не сомневаюсь.
— Ну, да, кое-какая плата бы помогла, да.
— Вы уверены, что Липовиг и Спэнглер — это одно и то же лицо?
— Дело в улыбке, сэр. Ее никогда не забудешь. И у него есть этот дар болтать с людьми, он заставляет людей хотеть делать все так, как ему надо. Это как магия, мелкий неблагодарный гаденыш.
Космо уставился на него, а затем сказал:
— Дайте преподобному пятьдесят долларов, Стук… Досихпор, и направьте его в хороший отель. Такой, в котором может быть в наличии горячая ванна.
— Пятьдешят долларов? — прорычал Криббинс.
— А затем, пожалуйста, продолжайте заниматься тем маленьким приобретением, хорошо?
— Да, сэр. Конечно.
Космо притянул к себе лист бумаги, окунул перо в чернильницу и принялся неистово писать.
— Пятьдешят долларов? — вновь спросил Криббинс, потрясенный столь маленькой расплатой за грехи.
Космо оторвал взгляд от бумаги и посмотрел на человека так, будто увидел его впервые и не обрадовался этому новшеству.
— Ха, да. На данный момент действительно пятьдесят долларов, преподобный, — успокаивающе произнес Космо. — А утром, если ваша память будет столь же хорошей, мы все посмотрим в богатое и праведное будущее. Позвольте мне вас не задерживать.
Он вернулся к своим бумагам.
Досихпор схватил Криббинса за руку и решительно вытянул того из комнаты. Он увидел, что писал Космо.
ВетинариВетинариВетинари ВетинариВетинариВетианри
ВетинариВетинариВетинари ВетинариВетинариВетианри
ВетинариВетинариВетинари ВетинариВетинариВетианри
ВетинариВетинариВетинари ВетинариВетинариВетианри…
Пришло время трости-клинка, подумал он. Забрать ее, передать, схватить деньги и бежать.
В Отделении Посмертных Коммуникаций было тихо. Там и в лучшие времена никогда не было шумно, хотя, когда постепенно затихали звуки университета, всегда можно было услышать слабые, незначительные голоса, просачивающиеся с Того Света.
Беда в том, подумал Хикс, что у слишком многих его предшественников не было никакой жизни за пределами отделения, где социальные навыки не были приоритетными, и даже будучи мертвыми, у них не совершенно не получалось зажить полной жизнью. Так что они околачивались около отделения, не желая покидать это место. Иногда, когда они чувствовали себя полными сил и Труппа Сестричек Долли занималась новой постановкой, Хикс выпускал их красить декорации.
Он вздохнул. Вот в чем была беда работы в ОПК, никогда нельзя быть в полной мере боссом. На обычной работе люди выходили на пенсию, несколько раз забредали на место старой работы, пока там еще был кто-то, кто их помнил, а затем они скрывались в вечно наполняющемся прошлом. Но здесь прежние работники, похоже, никогда не уходили…
Была такая пословица: „Старые некроманты никогда не умирают“. Когда Хикс рассказывал ее людям, они спрашивали „…и?“, и ему приходилось отвечать: „Я боюсь, это все. Просто „старые некроманты никогда не умирают““.
Хикс как раз убирал все на ночь, когда из своего тенистого угла подал голос Чарли:
— Кто-то живо пробирается сюда. Ну, я так сказал, живо…
Хикс развернулся. Магический круг светился, и сквозь твердый пол уже поднималась жемчужная остроконечная шляпа.
— Профессор Флид? — произнес Хикс.
— Да, и мы должны поторопиться, молодой человек, — ответила тень Флида, все еще поднимаясь.
— Но я изгнал вас! Я использовал Девятикратное Стирание! Оно изгоняет все на свете.
— Это я его написал, — отозвался Флид с самодовольным видом. — О, не волнуйся, я — единственный, на кого оно не действует. Ха, было бы невероятно глупо с моей стороны придумывать заклинание, действующее на меня самого, а?
Хикс поднял трясущийся палец.
— Вы поставили скрытый портал, да?
— Конечно. Чертовски хороший. Не волнуйся, я опять-таки единственный, кто знает, где он. — Теперь весь Флид парил над кругом. — И не пытайся его искать — человек твоего ограниченного таланта никогда не отыщет спрятанные руны.
Флид осмотрелся по всей комнате.
— Та прекрасная молодая женщина не здесь? — с надеждой спросил он. — Ну, неважно. Ты должен вытащить меня отсюда, Хикс. Я хочу посмотреть на веселье!
— Веселье? Какое веселье? — переспросил Хикс, человек, планирующий очень, очень тщательно просмотреть заклинание Девятикратного Стирания.
— Я знаю, что за големы идут сюда!
Когда Мойст был ребенком, он каждую ночь молился перед сном. В его семье все были активными верующими Упрощенной Картофельной Церкви, которая избегала крайностей Древней и Традиционной Картофельной Церкви. Ее последователи были скромными, работящими и находчивыми, а из-за твердой приверженности к масляным лампам и самодельной мебели они сильно выделялись в области, где большинство людей использовало свечи и сидело на овечьих шкурах.
Он ненавидел молиться. Было такое чувство, что он открывал большую черную дыру в пространство, и в любой момент что-нибудь могло протянуться сквозь нее и схватить его. Это, может быть, было оттого, что стандартная молитва на ночь включала в себя строчку „Если я умру во сне“, от которой в плохие ночи Мойст пытался не засыпать до утра.
Еще ему было велено во время этих часов считать свои блага.
И теперь, лежа в темноте банка, довольно-таки замерзнув и в многозначительном одиночестве, он попытался какие-нибудь из них отыскать.
У него были хорошие зубы, и он не страдал от преждевременной потери волос. Вот! Не так уж сложно было найти, правда?
И Стража, в сущности, не арестовала его. Но хранилище, зловеще обтянутое черно-желтыми веревками, охранялось троллем.
В хранилище нет золота. Ну, даже это было не совсем правдой. Золота было по крайней мере пять фунтов, покрывающих свинцовые слитки. Кто-то проделал там чрезвычайно хорошую работенку. Это было лучом света, да? По крайней мере, есть сколько-то золота. Совсем не то, как если бы его не было вообще, верно?
Он был один, потому что Адора Белль проводила ночь в заключении за нападение на офицера Стражи. Мойст посчитал, что это нечестно. Конечно, в зависимости от того, какой день был у стражника, нет такого действия (за исключением физического нахождения в другом месте), которое не может быть истолковано как нападение, но Адора Белль на самом деле не совсем напала на Сержанта Детрита, она всего лишь попыталась проткнуть его огромную ступню своей туфлей, в результате сломав каблук и вывихнув лодыжку. Капитан Моркоу сказал, что это было принято во внимание.
Городские часы пробили четыре, и Мойст размышлял о своем будущем, особенно касательно его длины.
Посмотри на это с другой стороны. Ты просто мог быть повешенным, говорил он себе.
Ему надо было спуститься в хранилище в первый же день, приволочив за собой алхимика и юриста. Они что, никогда не ревизировали подземелья? Или это делала кучка старых славных приятелей, которые заглядывали в хранилище других приятелей и быстро его отмечали, чтобы не пропустить завтрак? Нельзя же не доверять слову старого приятеля, а? Особенно, когда не хочешь, чтобы он не доверял твоему.
Может, покойный сэр Джошуа растратил все на экзотические кожаные товары и молодых девушек. Сколько ночей в объятиях прекрасных женщин стоили мешочек золота? Как говорит пословица, хорошая женщина дороже рубинов, а мастерски плохая, наверное, стоит еще больше.
Мойст сел и зажег свечу, и его взгляд упал на дневник сэра Джошуа на прикроватном столике.
Тридцать девять лет назад… Ну, год был тот, а раз уж в данный момент ему больше нечем заняться…
Удача, которая весь день вытекала из его ботинок, вернулась к нему. Даже хотя он не был уверен, что именно он искал, обнаружил он это на шестой по счету открытой наугад странице:
Пара забавно выглядящих людей приходила сегодня в банк, спрашивали мальчишку Бента. Я приказал персоналу отослать их прочь. Он справляется чрезвычайно хорошо. Остается догадываться, что он, должно быть, пережил.
