Путь Дракона - Абрахам Дэниел "М. Л. Н. Гановер" (бесплатные книги полный формат txt) 📗
"Я так не думаю," — сказал он. "Дела шли плохо. Он принял несколько неверных решений и они привели к плачевным результатам. Он знал, что никто не воспринимает его всерьёз."
"Он сжег один из свободных городов потому что был смущён?"
"Унижен," — сказал Джорей. "Потому что он был унижен. И потому что всё выглядит по-другому, когда смотришь на ситуацию со стороны."
Одна из собак завыла долго и протяжно. Синешейка перепорхнула на ветку, взглянула на мужчин и снова улетела. Доусон прислонил ладонь к холодному стеклу, и от её тепла оно тут же запотело. Его разум метался от одной мысли к другой. Толпы борцов и наёмников в Кэмниполе, которым Иссандриан заплатил деньгами, взятыми в долг у Астерилхолда. Вежливое, но непримиримое выражение лица Паэлина Кларка, банкира с Северного Побережья. Гнев Кэнла Дескеллина. И теперь, сожженный город.
Слишком много событий происходило, и не все служили его цели.
"Это всё меняет," — сказал он.
"Он очень изменился после этого," — продолжил Джорей, как будто его отец ничего не говорил. "Он всегда держался в стороне от нас, но до этого он был шутом. Все смеялись над ним. Они издевались над ним, глядя прямо в глаза, и в половине случаев он этого даже не замечал. Но после всего никто больше не смеялся. Даже он сам."
Джорей смотрел в окно, но видел что-то другое. Что-то далекое, но более реальное, чем эта комната, окно, деревья в саду. В его отрешенном взгляде была боль, и Доусон почувствовал это. Он отложил в сторону свои проблемы. Его сын нуждался в нем и как бы громко мир не требовал его внимания, он подождет.
Доусон сел. Джорей взглянул на него и снова отвернулся.
"Расскажи мне," — сказал Доусон.
Джорей улыбнулся, но его глаза остались серьезными. Он покачал головой.
"Я был на войне," — сказал Доусон. "Я видел, как гибли люди. То, что ты сейчас испытываешь, мне знакомо, и это будет мучить тебя пока ты держишь его в себе. Поэтому расскажи мне."
"Ты не делал того, что сделали мы, отец."
"Я убивал людей."
"Мы убивали детей," — сказал Джорей. "Мы убивали женщин. Стариков, которые были втянуты в это попросту потому, что жили в Ванаи. И мы убили их. Мы забрали воду и подожгли их. Когда они пытались перебраться через стены, мы убивали их."
Его голос дрожал, глаза были широко открыты от ужаса, но слёз не было.
"Мы совершили зло, отец."
"А как ты думаешь, что такое война?" — сказал Доусон. "Мы мужчины, Джорей. Не мальчишки, размахивающие палками и побеждающие злых волшебников. Мы делаем то, что от нас требует долг и честь, и часто то, что мы делаем — ужасно. Я едва ли был старше тебя сейчас во время осады Аннинфорта. Мы морили их голодом. Это был не пожар, но медленная, мучительная смерть тысяч людей. И слабые погибали первыми. Дети. Старики. Чума в городе? Мы занесли её туда. Лорд Эргиллиан отправил всадников собрать больных со всей округи, и тех кого мы нашли он назвал разведчиками и отправил в город. Их убили, но уже после того, как болезнь распространилась. Каждый день женщины приходили к воротам с младенцами на руках, умоляя нас забрать их. Чаще всего мы не обращали на них внимания. Иногда мы забирали детей и убивали их там же, прямо на глазах у их матерей."
Джорей побледнел. Доусон наклонился вперед и положил руку ему на колено, как делал всегда, с самого его детства. На мгновение он пожалел, что того худощавого мальчишки больше нет, и этот момент — этот разговор, подобно тому, который был у него с его отцом — был частью вступления этого мальчика во взрослый мир. Ребенок должен был стать мужчиной. Это наполняло смыслом его поступки и делало их выносимыми. Это было всё, что Доусон мог предложить.
"Аннифорт восстал против трона," — сказал он, "и поэтому должен был пасть. А чтобы он пал, его нужно было довести до отчаяния. Измученные голодом, они бы не выжили. И если дети, которых мы убили — которых я убил — положили конец всему этому на неделю раньше, чем должно было случиться, тогда я поступил правильно. И я страдал тогда, также как ты страдаешь сейчас."
"Я этого не знал," — сказал Джорей.
"Я не рассказывал тебе. Мужчины не перекладывают свою ношу на детей. Твоей матери я тоже не рассказывал. Она бы этого не вынесла. Ты понимаешь меня?"
"С Ванаи всё по-другому. Там для этого не было необходимости."
Доусон открыл было рот, чтобы сказать что-то — вероятно что-то умное и ободряющее — но вдруг почувствовал, как его мысли, словно по щелчку, одна за другой выстраиваются в цепочку. Ванаи. Иссандриан. Вооруженные наёмники прибывшие в Кэмнипол под сомнительным предлогом чествования принца Астера. Захватнические войска, возвращающиеся с юга во главе с Гедером Паллиако.
"А," — сказал Доусон.
"Отец?"
"Где Паллиако? Он здесь?"
"Нет. С людьми. Они отстали от меня примерно на неделю."
"Слишком далеко. Он нужен здесь раньше."
Доусон был снова на ногах. Он распахнул дверь и позвал Коу. Охотник, кажется, ждал его. Первые указания были достаточно просты: найти остальных. Не только Кэнла Даскеллина, но и полдюжины тех, кто был с ним заодно. Время поджимало, победа была под сомнением. Коу не задавал вопросов, только поклонился и исчез. Когда Доусон обернулся, Джорей выглядел сбитым с толку.
Доусон поднял руку, опережая его вопросы.
"Я вынужден просить тебя ещё об одном одолжении, прежде чем ты отправишься отдыхать, мой мальчик. Мне очень жаль, но от этого зависит судьба престола."
"Всё что угодно."
"Приведи ко мне Гедера Паллиако. И быстро."
"Хорошо."
"И Джорей. Гибель Ванаи может спасти нас всех."
Меньше чем через час гости Доусона прибыли. Вместе с Оддердом и Дескеллином, пришли граф Ривермаха и барон Норринг. Остальных не оказалось дома и Коу отправился искать их. Тех кто был, однако, было достаточно. Пятеро мужчин, имеющих в своем распоряжении преданность благородных семей и крупные земли, сидели или стояли или, как в случае с Кэнлом Дескеллином, нервно шагали вокруг задней стены. На них всё ещё были надеты расшитые парчовые шляпы в которых они щеголяли на параде Иссандриана. Клара прислала двух служанок, которые принесли подносы с водой приправленной огурцом и кружки запеченого сыра, которые впрочем стояли нетронутые у стены.
С момента прибытия гонца ко двору Симеона, возникло множество слухов. Доусон видел неуверенность на лицах гостей, и чувствовал её в воздухе. Его собственное чувство срочности не давало ему покоя и казалось, что кто-то живой ползет по его спине. Если делать то, что он задумал, то надо это делать быстро, прежде чем при дворе поняли, что на самом деле значили последние новости. Прежде чем Симеон понял.
Словно священник перед своей паствой, Доусон поднял руки.
"Уничтожение," — начал он, но осёкся. "Жертва Ванаи для нас словно факел в этот тёмный час. И спасение Расколотого Престола уже близко."
В ответ лишь глубокая тишина.
"Ты сошёл с ума," — сказал Дескеллин.
"Пусть говорит," — сказал граф Ривермаха. Доусон с благодарностью кивнул.
"Подумайте вот о чём. Всем известно, что Гедер Паллиако был в ссоре с сэром Аланом Клином, одним из ближайших союзников Иссандриана, почти с самого начала. Ему удалось занять место Клина в качестве защитника Ванаи…"
"Ему удалось?" сказал Дескеллин.
"… и вместо того, чтобы использовать это положение для получения выгоды или ведения политических игр, он принял решение. Храброе и принципиальное решение."
"Гедер Паллиако," — сказал Декселлин, проводя рукой по волосам, — "шут, которого мы продвинули, чтобы смутить Иссандриана и превратить для него завоевание Ванаи в болото. Он неиспытанный юнец, весь военный опыт которого, заключается в том, что он словил стрелу в ногу и упал с лошади. Теперь еще выясняется, что он кровожадный тиран впридачу. К вечеру, у Иссандриана будет дюжина человек, которые поклянутся, что его назначение наших рук дело, и я почти уверен, что одним из них будет лорд Терниган. Мы не сможем отрицать этого."
