Земля Нод (СИ) - Тао Анна (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
И она, устав от этой вечной борьбы внутри себя, согласилась. Она дала желанную свободу Андрею, Андрею, который все века жаждал дать волю своим амбициям, жаждал постоять у руля, жаждал доказать ей, что может справиться со всем не хуже Николая.
А сама она смогла доказать себе, что Николай ей не нужен более?
Мария остановилась. Впереди темнели силуэты нескольких домов. Пора было отбросить в сторону пустые размышления и заняться делом.
Она была на окраине Демблина. Несколько домов, возможно, оставшихся от поселков, которые втянул в себя растущий город, были обрушены и пусты. Она не слышала и не обоняла присутствия людей.
У первого же из домов она наткнулась на бочку с дождевой водой. Нужно было сосредоточиться и привести мысли в порядок. Она потерла лицо руками, потом вздохнула и умылась из бочки. Вода была свежей и чистой, приятно холодила кожу. Не устояв, Мария окунула голову в бочку целиком.
Потом она стояла, опершись на бочку руками, и смотрела на свое покрытое рябью отражение. Свое или Николая? С волос струйками стекала вода, размывая и без того неверный образ.
— Какая разница, кто? — спросил ее голос Матвея.
Рядом каркнула птица, будто отвечая «да» на невысказанный вопрос. Каркнула громче, и Мария осмотрелась. Негоже воронам каркать ночью. Ветер принес, вдобавок, в ее сторону запах мертвечины, не тошнотворный, сладковатый запах человеческого тела, а затхлый запах мертвой птицы.
На покосившемся заборе у соседнего дома сидел грач. Мария подошла ближе. У грача была свернута набок шея, и не хватало одного глаза. Он повернул голову к ней целым глазом и снова каркнул.
— Здравствуй, Щука, — сказала Мария, глядя в пустой, будто стеклянный глаз мертвой птицы.
Этим утром Марии снились тяжелые и беспокойные сны. Будто она полуслепая старуха в лохмотьях, которая бродит на развалинах дома и зовет своих детей. Позже в сон вплелся голос девушки, который убеждал ее пойти поесть. Только когда к ней обратились как к тетушке Божене, Мария испугалась и стряхнула и без того слабую дрему.
И обнаружила, что она лежит, свернувшись калачиком, на дне старого, высохшего колодца, накрытого ржавым стальным листом. И что тетушка Божена не во сне, а наяву плачет и причитает о Мордехае и о Давиде. Сон окончательно ушел, оставив лишь тошноту, озноб и непреходящий страх, что старуха решит поискать детей в колодце.
Мария до самого рассвета не могла найти хорошее убежище. Она не рискнула бежать дальше, а решила остаться в развалинах поселка, где, как ей показалось ночью, никто не жил. Грач указал ей несколько мест, которые более-менее подходили для того, чтобы передневать.
Старый погреб, который, впрочем, плохо закрывался и возле которого было много свежих следов. Сам погреб был накрыт кучей старого, прелого сена, но следы настораживали. Вдобавок внутри погреба, в котором крепко пахло свежим мужским потом и портками, Мария нашла кляксы чернил, обрывки бумаги, отпечатки сапог, стульев, стола и, кажется, типографской машинки.
Остов наполовину сгоревшего дома, где, впрочем, уцелели часть крыши и чердака. Это место она сочла идеальным, но стоило ей сделать пару шагов по чердаку, как ее нога провалилась сквозь доску, прикрытую обгоревшей ветошью. Выбравшись, Мария поспешно покинула чердак, который ко всему прочему принялся трещать и скрипеть под порывами разбушевавшегося ветра.
Крытый сырой колодец на границе огорода тетушки Божены и лесной опушки грач показал ей последним. Нутро колодца, где было бы невозможно спрятаться, вздумай кто-нибудь заглянуть туда, не внушало доверия, но вокруг не было ни свежих следов, ни запаха человека. Последний раз к нему подходили хорошо если пару недель, а то и месяц назад. Вдобавок Мария притащила немного рухляди со свалки у вспаханного поля и сделала подобие шалаша.
Сейчас колодец уже не казался ей удачным укрытием. Мария то и дело вздрагивала под своим шалашом от страха и холода. Ее одежда давно отсырела. Наконец, не выдержав, она поднялась по скобам и аккуратно приподняла проржавевший стальной лист. Пасмурная погода и не разошедшийся туман позволяли ей выглянуть наружу. Босая тощая женщина с длинными, как у ведьмы, черными волосами бродила кругами у своего дома, выходила на огород, выдергивала из земли какие-то пучки травы. За ней по пятам ходила плохо одетая девушка с пальто и башмаками в руках, уговаривая ее пойти в дом.
— Нет, Агнешка, — визгливо кричала женщина, тряся головой. — Я должна найти малыша Давидека! Его каша с брюквой уже стынет. Давид, Давид, ах ты негодник! Опять убежал в лес за земляникой! Давид, иди есть брюкву!
— Тетушка Божена... — голос девушки дрожал от слез. — Тетушка, Давидек... Он же...
— Агнешка, где Мордехай? Опять ты его у себя прячешь? Напьется, а потом прячется у тебя! Я тебе говорила, что коли тебя обрюхатит, не жалуйся. Сама виновата будешь, что не гнала взашей... Позови Мордехая, чтобы помог Давидека в лесу найти, и немедля!
Девушка остановилась и закрыла лицо руками, выронив вещи.
— Тетушка... — всхлипывая, сказала она, — так на Мордехая ж бомба упала-то. Он жеж в Варшаву поехал за теми... за пилюлями от лихорадки, а там бомба... А Давидек... сгорел без пилюль-то.
— Пфу на тебя, дуреха! Мордехай только вчера надрался, и я погнала его сковородой, чтобы не блевал в доме. Не бреши и не покрывай этого лодыря!..
Мария отчего-то не могла оторваться от этой сцены, пока Агнешка, размазывая слезы, не убежала в дом. Божена так и бродила по огороду, не переставая звать мертвых детей. Через пару минут подошел крепкий, белобородый старик и завел упирающуюся женщину в дом, подобрав по пути пальто и башмаки. Мария поняла, что с нее довольно и нырнула обратно в колодец, держась за скользкие от мха скобы. Увиденное и услышанное растревожило ее, и она так и пролежала без сна остаток дня, очнувшись от своего бессмысленного ступора только тогда, когда грач начал каркать и стучать клювом по железному листу.
Покидая колодец, Мария напоследок оглянулась на дом Божены и вспомнила про деньги, которые нашла в машине Антония. Они так и лежали у нее в кармане, правда, порядком отсырели, в отличие от дневника Наташи, который она завернула сразу в несколько слоев тряпок и спрятала у сердца. Поколебавшись, Мария подошла к дому и заглянула в крохотное окошко. В скудно обставленной кухоньке на лавке сидела Агнешка и ставила латку на платье. Божены рядом с ней не было.
Она обошла дом, постучалась и услышала, как вскочила Агнешка.
— Я от Мордехая, — сказала Мария негромко, но так, чтобы девушка ее услышала.
Дверь распахнулась. Лицо Агнешки было опухшим от плача. Мария протянула ей деньги, завернутые в грязный платок. Ей они уже не были нужны. Что ей делать в Украине с немецкими марками?
— Ох... Ох, Матка Боска, он не... не помер, да? Он жеж вернется? — Мария отшатнулась, почувствовав, как звенит в ушах и немеют колени. Агнешка еще и ко всему прочему перекрестилась. — Что... что с вами? У вас носом кровь хлыщет! Пойдемте в дом скорее-то! Я позову тетушку Божену, то-то она обрадуется!..
Девушка вцепилась ей в руку и хотела потащить в дом, но Мария оттолкнула ее, мотнула головой и торопливо пошла, а затем побежала прочь, борясь со звоном в ушах и головокружением. Лишь выбежав уже на большую дорогу, она остановилась и, присев на землю, выдохнула. Рядом снова каркнул грач.
— Надо было просто сунуть под дверь, — вяло улыбнулась она, размазывая кровь. — L'esprit d'escalier*.
Птица смотрела на нее мертвым глазом. За день она порядком поистрепалась, но еще могла летать и ходить.
Выдохнув, Мария поднялась и поковыляла по дороге на восток. Люди были слишком опасны. Может, и к лучшему вся эта борьба с религиями, которую затеял Андрей? По крайней мере, в Москве она чувствовала себя безопасно и свободно. Не нужно было более обходить десятой дорогой храмы, не нужно было бояться, что набожный прохожий обратится к ней "дай вам Бог здоровья, барыня". Или того хуже, у выбранной жертвы под воротником рубашки окажется крест, а на языке — какой-нибудь 90 псалом.
