Пробирная палата - Паркер К. Дж. (книги регистрация онлайн TXT) 📗
– Да, конечно, – сказал он. – Разумеется, я встречал вашего двоюродного брата. Анакс и изготовил для меня вот эти доспехи.
– Вот как? – Повара поставили что-то наподобие козлов и возились с веревкой, протягивая ее через задние ноги овцы. – А я не видел его несколько лет. Вообще-то надо постараться и заехать в Ап-Калик в следующий раз, когда буду поблизости. Как у него дела?
– Очень даже неплохо, – ответил Бардас. – Можно сказать, замечательно для человека его возраста.
– Хорошо. – Эстар внимательно наблюдал за работой поваров, словно видел ее впервые. – Он, видите ли, сын старшей сестры матери моего отца. Вас, наверное, удивило, что один из нас зарабатывает на жизнь собственными руками.
Бардас кивнул. Повара продели веревку и теперь освежевывали овцу, осторожно стягивая с нее шкуру и стараясь обойтись минимумом надрезов.
– Как я понял, ему нравится то, что он делает. Другой причины я и представить не могу.
Эстар улыбнулся:
– Не совсем так. Дело в том, что Анакс прожил, можно сказать, интересную жизнь, как это ни понимай. Одно время он занимал, например, должность заместителя префекта в центральной области Империи. Тогда-то Анакс и допустил ошибку.
Повара уже дотащили шкуру до брюха овцы и, сделав широкие надрезы, потрошили животное.
– Допустил ошибку, – повторил Бардас. – Тогда я и спрашивать не буду.
– Почему? – Эстар усмехнулся. – Я не настолько жесток, чтобы разбрасывать намеки. А потом загадочно молчать, оставляя человека наедине с муками неудовлетворенного любопытства, в подвешенном состоянии. В округе, за который он отвечал, вспыхнуло восстание. Собственно, то, что случилось, и восстанием-то трудно назвать. Был там один довольно-таки придирчивый сборщик налогов, зашедший в своих методах работы слишком далеко и кончивший весьма плачевно. В общем-то разобраться было не так уж и трудно. Но Анакс по какой-то необходимой причине выбрал неверную тактику: сначала проявил удивительную мягкость к виновным, а потом выслал взвод солдат для уничтожения всей деревни. Вот тогда-то и начался настоящий бунт.
Повара продолжали свое дело: один из них взялся за хвост и резко повернул. Бардас услышал, как хрустнули кости.
– Ясно, – сказал он. – И что же дальше?
– Дальше? Все растянулось на годы. Анакс выслал еще солдат, а бунтовщики спалили собственную деревню и удрали в лес. Солдаты сжигали другие деревни, надеясь выманить беглецов, но это приводило только к тому, что число недовольных росло, а силы мятежников укреплялись. В последнее время их количество достигло нескольких тысяч; такая масса людей вполне способна доставить серьезные неприятности и даже нанести поражение войскам. С другой стороны, не предпринимать никаких действий и делать вид, что ничего не происходит, Анакс тоже не мог. В общем, с самого начала и до конца дело пошло не так.
Повара снимали шкуру со спины, придерживая руками мясо, чтобы оно не оторвалось с кожей. Звук при этом получался очень своеобразный и ни на что не похожий.
– Полагаю, он все-таки победил, – заметил Бардас, неотрывно наблюдая за поварами. – Я имею в виду, в конце.
– Да, конечно. Империя всегда побеждает; все дело в том, каким путем достигается победа. В его случае победа далась нелегко. Я уже не помню, скольких он потерял, гоняясь по лесам за этими бунтовщиками, прежде чем настиг и поубивал почти всех: речь идет о паре сотен человек. Потери немалые даже на войне, а тут ведь тихая, спокойная провинция, в самом сердце Империи… – Эстар покачал головой. – В итоге он окружил их в небольшой роще, замкнул кольцо и поджег лес. Никто даже не попытался выбраться. Вонь, должно быть, была отвратительная.
Чтобы снять шкуру с ребер, не порвав ее при этом, повара осторожно подрезали плеву между костями и кожей, стараясь не допустить ни одного лишнего движения.
– Могу себе представить. – Бардас скривился и шмыгнул носом. – А что сталось с Анаксом?
Эстар налил себе в кружку из вишневой фляжки, которую всегда носил за поясом.
– Его хотели отдать под суд, но в дело вмешалась семья, потянули за нужные ниточки, и Анакс отделался официальным порицанием и ссылкой к западной границе… то есть это тогда, сорок лет назад, там проходила граница. С тех пор она ушла дальше на запад, а мой двоюродный брат так и остался на прежнем месте. Формально его назначили заместителем начальника, по сути, просто замкнули куда подальше и посоветовали не высовываться. Так он сидит там безвылазно, развлекаясь, чем придется. Конечно, Анакс сам виноват в случившемся, но мне представляется, что его наказали чересчур строго за то, что является, в конце концов, всего лишь ошибочным суждением.
Повара уже дошли до передних ног и сейчас резали шкуру вдоль кости длинными, острыми ножами.
– Не мое это дело, комментировать, – сказал Бардас, – но когда приходится брать ответственность за жизнь других людей, риск всегда велик. Всегда существует возможность чего-то в этом роде.
– О да. Это настоящий кошмар, – согласился полковник, делая грустное лицо. – Ты отвечаешь за всё, когда это всё начинает идти не так, как надо, отвечаешь за всё, когда вступаешь в сражение, которое нельзя выиграть, штурмуешь неприступный город и сдерживаешь неудержимую орду. Можно сказать, ему просто повезло. Будь на его месте вы или я, сделали бы мы лучше?
И вот наконец повара сняли шкуру, стянув ее с плеч животного, не повредив ни кожу, ни мясо. Плоть слегка поблескивала в пламени костра, похожая на тельце новорожденного или на человека, снявшего доспехи после долгого, жаркого дня. Мужчины приступили к разделке туши, а мальчишка-поваренок взялся за голову.
– Лично я собираюсь по праву старшинства потребовать мозги, – с улыбкой сказал Эстар. – Очистите их от костей, потушите полчаса в рассоле, добавьте пару яиц и немного лимонного сока, и нет ничего вкуснее. Некоторые считают, что мозги следует поджаривать на масле, но, на мой взгляд, это святотатство.
Бардас пожал плечами:
– Моя мать, бывало, готовила их, когда мы были детьми, но как она это делала, и что у нее получалось, я уже не помню. Все выходило на один вкус. С тех пор я вообще равнодушен к еде.
Полковник рассмеялся:
– Мне вас жаль. Вы упустили одно из величайших удовольствий жизни, а теперь, как мне кажется, учить вас ценить вкус пищи уже поздно. Это просто позор. – Он внимательно следил за успехами поваренка. – А я-то думал, что перимадейцы славятся разнообразием и качеством своей кухни.
– Когда-то так и было, – сказал Бардас. – По крайней мере люди рассказывали, что так было. Я верил им на слово.
– А как насчет вина? – полюбопытствовал Эстар. – Или вы не пьете?
– Мы пили в основном сидр. Дешевый, но крепкий. Действует сильнее, чем вино; по крайней мере сильнее, чем то вино, которое мне доводилось пить там, где я бывал. Не думаю, что он пришелся бы вам по вкусу.
– Что касается меня, то я свою долю пойла выпил еще когда был школяром без гроша в кармане. Замечательно, как быстро к нему привыкаешь в отсутствие чего-либо другого. – Бардас заметил, что его собеседник прямо-таки не спускает глаз с поваров. В этом пристальном наблюдении было что-то большее, чем простое внимание гурмана к деталям процесса приготовления блюда. Вероятно, заметив его удивление, Эстар улыбнулся. – У нас дома все это – часть образования мальчика. Нас одновременно учат писать, знакомят с основами алгебры и геометрии и прививают навыки кулинарии. Суть в том, чтобы к десяти годам мальчишка взял в руки баранью голову и острый нож, удалился на пару часов, а потом вернулся с великолепно приготовленным жарким из баранины, приправленным розмарином, и подал его так, как это записано в Книге. Будь я сейчас дома, занимался бы тем же самым: у нас приготовить угощение для гостя считается привилегией хозяина, и мы относимся к подобного рода вещам очень серьезно. Хорошая пища, хорошее вино, хорошая музыка и хороший разговор. Все остальное – не более чем необходимое зло.
– Интересная точка зрения, – дипломатично заметил Бардас. – Конечно, многое зависит от того, есть ли в доме вообще какая-то еда.
