Еретики Аквасильвы - Одли Ансельм (первая книга .TXT) 📗
После того как мы вмешались в беседу, группа вокруг Мезентия быстро разошлась. Вряд ли эти люди замышляли какой-то план, но торговцы из разных домов редко собирались вместе. Мезентий мог настроить их против Гамилькара. По каким-то причинам лорд Барка до сих пор не появился в зале. Довольно странно. Обычно он не опаздывал.
Вскоре представитель торгового дома Сетрис отвел меня в сторону под предлогом какого-то пустячного разговора. Мое место рядом с Мезентием тут же занял Дальриад – очевидно, адмирал решил порадовать торговца своими грубоватыми шутками. Извинившись перед собеседником, я отправился на поиски Гамилькара. Мне не удалось найти его. Лишь через десять минут, посмотрев на отца, я увидел рядом с ним фигуру танетянина. На Гамилькаре был зеленый наряд, который выглядел потертым и старым. Почему он не надел праздничную одежду?
– Мои покои залиты водой, – сердито пояснил торговый лорд. – На верхнем этаже лопнула труба, и вода замочила всю одежду. Этот наряд дал мне ваш первый советник. Швея с трудом подогнала комплект под мой размер.
Я выразил ему свое сочувствие. Какое невезение! Насколько я понял, Гамилькару дали наряд, принадлежавший когда-то моему деду – в семействе отца он был самым высоким мужчиной.
– Мне кажется, вам следует поговорить с торговцем из дома Сетриса. Это тот толстяк в желтой одежде. Похоже, Мезентий убедил его, что вы плохой посредник для торговли железом.
Я по-прежнему негодовал на то, что прощальный банкет превратился в арену для интриг.
– Спасибо за совет, – сказал Гамилькар. – Я уже устал от деятелей, которые пытаются настроить против меня других людей. Не знаю, привыкли вы к этому или нет, но в Танете мы живем в постоянном напряжении. На банкетах и пирах никто не пьет – все боятся опьянеть и раскрыть секреты своих торговых домов.
– Здесь становится не лучше, – осмотрев гостей, ответил я. – Банкет еще даже не начинался.
– У вас тут идиллия, – сказал Гамилькар.
– Неужели?
– Люди вашего клана не режут друг друга в темных закоулках. В Танете вам потребовался бы большой эскорт, потому что Форит послал бы за вами банду убийц в капюшонах. В нашем городе каждый торговец рискует жизнью, возвращаясь с банкета домой.
В течение получаса я переходил из одного зала в другой и с горечью вспоминал те веселые праздники, которые бывали у нас прежде. Как бы то ни было, железо и деньги изменили клан в худшую сторону. Раньше мы жили честно и просто. Любые пиры проводились с задором и радостью. Мы отвлекали друг друга от мрачных опасений и повседневных тягот бедности. Теперь, когда процветание клана было гарантировано, люди начали бороться за лучшие места под солнцем. Неужели это было универсальным законом? Или такие перемены происходили только в Лепидоре?
Наконец, гостей пригласили к столу. Я устроился между авар-хом и Равенной. По идее, моя спутница не должна была сидеть за первым столом, но в связи с отсутствием двух женщин из местной знати здесь появились свободные места. Отсутствие указанных дам объяснялось тем, что одна из них вот-вот должна была родить, а другая отправилась на лечение в госпиталь Кулы.
Слева от Сианы сидели граф, графиня, Гамилькар и три имперских сановника. Справа от Равенны расположились посол Фарассы и представитель короля. Мезентия и его сторонников рассадили по разным столам. Я подозревал, что план размещения гостей составлялся с участием отца. Хаалук оказался напротив Дальриада, а Мезентий – рядом со старым и ворчливым океанографом. Палатина сидела за средним столом неподалеку от адмирала.
Слуги подавали первое блюдо: жареную огненную рыбу. Когда перед нами поставили тарелки, Сиана склонился ко мне и сказал:
– Послушай историю о Премьере и огненной рыбе. Это случилось несколько веков назад. Однажды Сфера избрала нового Премьера, который прожил всю жизнь в Экватории и никогда не видел моря. На праздничном банкете перед ним поставили поднос с большой огненной рыбой. Отведав деликатес, Премьер тут же издал декрет о том, что в связи с божественной раскраской огненной рыбы вкушать ее могли только он и экзархи. Остальные жрецы опечалились и придумали коварный план. За счет премьерской казны они заказали несколько тонн огненной рыбы и велели поварам подавать ее к столу Премьера каждый день. Вскоре по понятной причине Премьер уже не мог смотреть на эти блюда. Но он сам издал указ, и ему не хотелось терять лицо перед подчиненными. Жрецы предложили сжечь остатки запасов, пожертвовав рыбу Рантасу. Они вывалили в костер кухонные отбросы, накрыли их слоем огненной рыбы, и Премьер лично прочитал молитву. Как только он удалился, жрецы устроили обильное пиршество, вдоволь полакомившись рыбой. Естественно, следующий Премьер отменил этот указ.
История Сианы показала мне истинный облик Сферы: жрецов, обманывающих своего Премьера; людей, совершенно не похожих на Лечеззара и сакри.
– Только не болтай об этом, – прошептал аварх. – Пастыри душ не любят шуток о Премьерах.
Мне нравился юмор старика. Поглощая лакомое блюдо, я думал о том, сколько времени понадобилось Премьеру, чтобы пресытиться огненной рыбой. Лично я питался бы ею каждый день, не будь она такой редкостью.
Равенна терпеливо слушала бесконечный монолог фарасского посла. Когда он в конце концов замолчал, чтобы успеть заняться деликатесом до следующей перемены блюд, она повернулась ко мне и прошептала:
– Тебе не кажется, что за некоторыми столами приглашенные ведут себя слишком тихо?
В зале стоял гул голосов, как это всегда бывало на банкетах.
– Я ничего не замечаю.
– Сравни стол Мезентия со столом Хаалука. Второй более шумный.
– И что это значит?
– Просто наблюдение, – ответила она.
Равенна отвернулась от меня и начала расспрашивать посла о фарасских винах.
– Ты знаешь, а она права, – хрипло сказал Сиана. – Они ведут себя очень тихо.
– Некоторым людям не нравятся интриги Мезентия.
– Да, но из вежливости они говорят столь же громко или тихо, что и он. Мезентий много выпил, однако он не стал больше шуметь.
– Возможно, на этот раз лорд Форит заплатил ему за молчание, – ответил я.
Слуги подали жаркое. Мясо было прекрасно приготовлено, но я не обратил на него внимания. Мой второй кубок вина также остался нетронутым. Инцидент произошел к концу праздника, когда музыканты под громкие аплодисменты покинули балкон менестрелей. Я услышал, как Гамилькар рассмеялся в ответ на шутку графини. Внезапно Мезентий вскочил с кресла и громко закричал лорду Барке:
– Чему радуешься, танетянин? Неужели твое сердце оттаяло от льда?
Сиана привстал с кресла и сердито погрозил ему папьцем.
– Мезентий! Я не хочу, чтобы ты оскорблял моих гостей!
– Никто никого не оскорбляет, аварх. Просто сердце этого человека превратилось в кусок льда, внутри которого стонет душа его дяди.
– Мезентий! – рявкнул отец. – Покинь этот зал!
– А как насчет того, что за твоим столом, граф, сидит убийца? Волк в овечьей шкуре. Он и тебя погубит, если ты не будешь осторожен. Этот танетянин убил своего дядю.
В зале воцарилась мертвая тишина. Дрожа от гнева, Сиана махнул рукой слугам. Я никогда не видел его таким сердитым.
– Уведите Мезентия в храм и заприте его в камере грешников.
– А убийца останется с нами? – громко спросил Хаалук.
– У нас в Танете сплетни распускают только уличные бродяги, – сказал Гамилькар. – Вы напрасно равняетесь по ним.
Он выглядел спокойным и решительным, как истинный аристократ.
