Путь наемника - Мун Элизабет Зухер (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
Герцог немного печально улыбнулся ей.
— Я рад слышать от тебя такие слова, Пакс. Нам остается только надеяться на то, что Великий Господин считает точно так же. Но… ты уж прости меня… когда я смотрю на тебя, то сразу вспоминаю Эстиль, мою дочь… Вы были бы с ней очень похожи.
Верховный Маршал прокашлялась и сказала:
— Уважаемый герцог Пелан, на досуге я подумала над тем, что вы мне рассказали, и, может быть, выскажу свои соображения на этот счет, которые мы впоследствии обсудим. Вы смогли создать этот оазис в пустыне и уже избавили многие города и поселения к югу от вашей крепости от ежегодных набегов с северных пустошей. Одно это, не считая всего остального, уже заслуживает величайшей похвалы. Уверяю вас, ваши труды не пойдут прахом, если только братству последователей Геда будут даны силы спасти и приумножить их.
— Благодарю вас, — сказал герцог, вздохнул и потянулся за кочергой, чтобы поворошить угли в камине. — Ну ладно, я предлагаю сменить тему. Что скажешь, Пакс? Если ты считаешь, что пришло время, мы будем рады выслушать твой рассказ о том, что с тобой было после того, как ты ушла из Фин-Пенира.
Пакс поставила кружку на стол и усилием воли заставила себя успокоиться.
— Ну, во-первых, вы, наверное, помните, что со мной творилось в последние дни пребывания в Фин-Пенире. — Герцог и Верховный Маршал кивнули. — Теперь-то я понимаю, — продолжала Пакс, — как глупо было уходить именно тогда, зимой, да еще в таком состоянии. Все пошло так ужасно, как вы и предполагали, госпожа Верховный Маршал, если даже не хуже.
— Я надеялась, что разосланное мною по нашим фермам предупреждение поможет тебе…
— Так бы оно и произошло, если бы я воспользовалась помощью собратьев по ордену Геда. — Заметив, как участилось ее дыхание, Пакс постаралась снова взять себя в руки. — Но получилось так, что, опасаясь насмешек, я старалась обходить наши храмы и фермы за версту.
— Насмешки? О чем ты? Я же предупредила всех…
— Госпожа, поверьте, никто в этом не виноват, — заверила слушателей Пакс. — Никто не хотел обижать меня, все стремились только помочь. Маршал, у которого я остановилась в первый раз, всячески пытался показать мне свое расположение. Дело в природе поразившей меня слабости. Понимаете, любой из наших собратьев прекрасно понял бы мою беду, если бы я, скажем, потеряла в бою ногу или руку. Даже если бы речь шла не о ратных ранах, а, например, о внезапной слепоте или чем-то подобном, меня окружили бы искренним сочувствием, без намека на насмешку или презрение. Но дело в том, что последователи Геда всегда уверяют в позорное™ любого проявления трусости. По нашему учению, трусость — это то, что исходит из глубины души человека и никак не может быть навязано ему извне.
Верховный Маршал, подумав, кивнула:
— Похоже, мы сами только усугубили твое положение. Пакс покачала головой:
— Я вовсе не обвиняю вас в этом. Так принято считать везде, не только среди последователей Геда. Я и сама так думала, даже после того, как со мной все это случилось. Я проклинала себя за свою слабость…
— Паксенаррион, мы же говорили тебе о том, что это ни в коей мере не слабость, не порок и не бесчестие. Ты виновата в том, что с тобой случилось, не больше, чем виноват в своем увечье солдат, которому вражеский клинок отсек руку.
— Да, именно так вы и говорили. Но мне было не заставить себя поверить в правоту этих слов. — Даже сейчас воспоминания о том унижении заставили слова комом застрять в горле Пакс. Она молча смотрела на свою правую руку, изо всех сил сжимавшую подлокотник кресла. — Мне… мне было очень тяжело в ту зиму.
Герцог и Верховный Маршал молча ждали, пока Пакс соберется с силами и продолжит рассказ.
— Мой господин, вы помните, как Арвис говорила, что мне не раз и не два в жизни приходилось убегать от опасности? Все это правда. — Коротко и предельно откровенно она рассказала своим слушателям об этих случаях: о том, как она бежала от овчарки и едва ли не от овец, и о том, как спутник-торговец бросил ее одну, не способную сопротивляться напавшим на них разбойникам. Страх перед всеми и перед всем превратил Пакс в то время в едва передвигавшуюся на ногах развалину.
— Сколько времени это все продолжалось? — осторожно, чтобы ненароком не обидеть Пакс резким словом, спросил герцог.
Обрадовавшись тому, что не придется в подробностях описывать все свои злоключения, Пакс поспешила ответить:
— До самого начала весны, мой господин. Она решила ничего не рассказывать о случае на постоялом дворе, как и о тех ночах, что ей довелось провести в сточных канавах. Она посмотрела в лицо герцогу, и ей вдруг показалось, что он уже сам обо всем догадался. В глазах его стояли слезы.
— Я вернулась в Бреверсбридж, — спокойно сказала Пакс и вдруг снова замолчала.
Ее слушатели ждали. Наконец она нашла в себе силы продолжать. По лицу Верховного Маршала было видно, что она предпочла бы услышать о том, что Пакс пошла за помощью в один из храмов Геда, а не в священную рощу киакдана. Тем не менее она слушала, не перебивая, рассказ Пакс о первых днях лечения, о долгих разговорах с колдуном, частично восстановивших ее душу. Пакс не без удивления заметила, как Верховный Маршал одобрительно закивала головой, услышав в пересказе Пакс рассуждения киакдана о природе храбрости. И герцог, и Верховный Маршал были просто поражены, когда Пакс поведала им о месяцах, проведенных в Лионии в отряде пограничников-рейнджеров. Впрочем, как она поняла, оба ее слушателя были куда лучше нее осведомлены о многом из того, с чем ей впервые довелось столкнуться прошлым летом. Они стали наперебой расспрашивать ее об отношениях эльфов и людей в Лионии и о многом другом, о чем Пакс имела весьма смутные представления. Наконец речь зашла и о встрече с камнезмеем, о том, как Пакс впервые почувствовала присутствие зла в непосредственной близости от себя. Верховный Маршал отставила кружку с недопитым сибом и подвинула свое кресло поближе к Пакс. Та, подумав, развела руками и сказала:
— Именно тогда я впервые поняла, что обладаю какими-то особыми способностями, обычно присущими лишь паладинам. Мои товарищи по отряду были поражены тем, что я почувствовала присутствие камнезмея раньше, чем они, и, более того, сумела угадать направление, в котором он находится. А затем они обратились ко мне с просьбой попытаться помочь одному из раненых товарищей…
— Видит Гед, я бы ни за что и не подумала… Не дослушав Верховного Маршала, Пакс выпалила:
— И моя попытка оказалась успешной! Уважаемая госпожа, я была изумлена этим не меньше, чем если бы вдруг обнаружила у себя за спиной выросшие крылья.
— Вот как, — одобрительно кивая, пробормотала Верховный Маршал, глядя на нее в упор. — Неудивительно.
— А потом, ближе к концу лета, я вдруг почувствовала — не сразу, постепенно, — что здесь, в нашей крепости, творится что-то не то. Мне показалось, что герцогу Пелану понадобится моя помощь. Вскоре я направилась сюда по дороге через Бреверсбридж. — Пакс в подробностях пересказала свою последнюю встречу с киакданом, ритуал, исполненный им, и свои ощущения. И герцог, и Верховный Маршал слушали ее, раскрыв рты.
— Видит Гед, ну конечно! — почти про себя прошептала Верховный Маршал. — Серебряный кубок, конь, цветы… Дитя мое, да ведь ты была настолько близка к богам в тот миг, насколько это вообще возможно для того, кому еще суждено вернуться на эту землю.
— А что было потом? — сдержанно спросил герцог.
— А потом, когда я наконец пришла в себя, я обнаружила, что ко мне вернулось былое ощущение радости жизни.
— Скажи, Паксенаррион, и ты не сожалеешь о времени потерь и боли? Не стали ли эти полгода временем, вычеркнутым из твоей жизни?
Пакс покачала головой и решительно ответила:
— Ни в коем случае, госпожа Верховный Маршал. Киакдан оказался абсолютно прав: я познала то, что было ведомо и самому Геду — каково приходится тем, кто не может защитить себя от опасности. А еще я поняла, что так хорошо известная нам, солдатам, ярость, которую мы зачастую принимаем за истинную храбрость, вовсе не так уж нужна даже для воина. Мне больше не требуется будить в себе гнев и злость. Я помню, как через мою собственную злобу ко мне в душу проникли злые чары Ачрии. Я поняла, что если будет на то милость богов, то, спросив у них совета, я сумею отличить добро от зла.
