Королевская охота (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович (читать книги онлайн полностью txt, fb2) 📗
— Кто здесь шумит, честному люду спать не даёт? — сержант пригляделся к пошатывающимся братьям и маячившим за их спинами телохранителей. В свете фонаря его лицо разгладилось. Вероятно, кого-то из людей барона он уже знал, как и самого гостя, поэтому напряжение по обеим сторонам ворот заметно спало.
— Здорово, Андекор! — махнул рукой Хаскальф. — Видишь, подгуляли немного, да забыли, что надо вовремя возвращаться. Открывай, устали мы.
— При всём уважении, ваша милость, приказ герцога я не осмеливаюсь нарушить, — сержант, было видно, колебался. Гостей, которых приветил сам хозяин, негоже оставлять на улице, а с другой стороны — это прямое непослушание, за которое последует довольно серьёзное наказание. Молодые парни, назначенные в стражу, могут потом растрепать своими языками, как легко можно пройти в квартал ночью.
— Да хорош уже строить из себя вояку, Андекар! — голос, раздавшийся в темноте, заставил кузенов резко обернуться и обнажить шпаги. — Открывай ворота.
— Какого дьявола, Котрил? — выругался Шаттим и раздражённо закинул клинок обратно в ножны. — Ты-то чего шатаешься по ночным улицам, да ещё в одиночку?
Чёртов авантюрист, втянувший их в весьма зыбкое и опасное дело, весело рассмеялся, довольный тем, как отреагировали на его появление сообщники.
— Я в Фарисе не для развлечений нахожусь, — Котрил показал какой-то предмет, который сразу же спрятал за пазухой, и к удивлению и досаде барона охранники без лишних слов распахнули одну из створок ворот. Как так получается, что разноглазого сеньора слушаются охотнее, чем его самого? И почему ему дали пропуск, а их проигнорировали?
До самого дома Шаттим угрюмо молчал, слушая болтовню Хаскальфа с Котрилом. Кузен хвастался, как гонял по улицам ублюдков и был не прочь ещё раз повторить приключения. Зайдя в свои покои, он приказал горничной приготовить комнату для брата и поинтересовался, где сейчас Эллори, и узнав, что девушка до сих пор не появилась, совсем расстроился. На кухне его спутники о чём-то громко разговаривали и весело смеялись. Не выдержав, Шаттим присоединился к ним. Захотелось выпить вина.
Они расположились за столом, посреди которого стоял магический фонарь, отбрасывая причудливые и изломанные тени на стены и потолок. Щедро плеснув в стаканы хмельного, Хаскальф зачем-то обошёл всё помещение, как будто проверяя, нет ли кого постороннего. Но кухарка уже давно ушла, а горничная уединилась в своей комнате, и вряд ли имела желание слушать разговор трёх сеньоров.
— В чём дело, братец? — напрямую спросил он барона. — Ты как будто съел самый кислый лимон. На твою рожу без слёз смотреть невозможно.
— Дурное предчувствие у меня, — признался Шаттим и покосился на замолчавшего Котрила. — Ты обещал, что герцог при любом раскладе приблизит меня к себе, а выходит, что я здесь никому не нужен. Какой уже день маемся бездельем. Кузен, ладно, нашёл себе развлечение в борделях, а я скоро на стены полезу.
— Потерпите, барон, — успокоил его Котрил. Его глаза удивительным образом поменяли цвет, стали угольно-чёрными, причём — оба. — Герцогу сейчас не до вас. Грядут очень серьёзные перемены, и когда вы понадобитесь, нужно быть во всеоружии.
— И когда это произойдёт? — раздражённо спросил Шаттим, сжимая стакан в руке. — Сколько ждать? Точнее — чего ждать? Не собирается ли Петрик использовать меня в своих интригах? Я думал, после доказательства моей причастности к роду Норанов и Аллистеров вокруг меня начнёт формироваться круг людей, заинтересованных в новом короле. Но теперь вижу, что истинным правителем хочет стать Тенгроуз. Рэйдж, вы же знали о его родословной? Зачем сбивали меня с толку?
— Клянусь честью, совершенно не знал! — воскликнул Котрил. — Ну да, разговоры о древности рода Тенгроузов идут в городе не один год. Но доказательств не было. Когда филактерий признал его кровь, для местных сеньоров это стало большим шоком. Сейчас герцог обсуждает со своими приверженцами, как поступить с вами. Оставить в качестве запасного на случай непредвиденных обстоятельств, или…
Он замолчал так резко, что барон заподозрил его в куда большей осведомлённости.
— Договаривайте, Рэйдж! — резко произнёс Шаттим. — Если вам уже известно, что хочет герцог, скажите честно и откровенно!
— Или разослать всем сеньорам южных провинций весть о появлении истинного короля, которым сделают вас, барон. Но прежде… — Котрил наклонился над столом и понизил голос. — Прежде должно произойти событие, которое изменит политические расклады в Фарисе, Тауре, Андоре и Палисоре.
— Мой нос учуял запах мятежа, — хмыкнул Хаскальф, внимательно слушавший Котрила.
— Если вам угодно так называть торжество справедливости — ради всех богов, — пожал плечами Рэйдж. — Но только в тишине, когда рядом никого нет. В городе очень многие за герцога.
— А что делать нам, если в Фарисе полыхнёт? — барон посмотрел на кузена. Не зря он сегодня разговор завёл насчёт дрека. Как бы не пришлось улепётывать со всех ног из гостеприимного дома Тенгроуза.
— Я не знаю, — Котрил приложился к стакану и пил до тех пор, пока не осушил его. Рыгнув, вытер рукавом кафтана лоснящиеся в свете фонаря губы. — Герцог мне ничего не докладывает. Мы свое дело сделали, теперь только осталось ждать. Но я бы на всякий случай подготовил «Андру» к бегству.
Хаскальф захохотал, запрокинув голову.
— Тоже задницу свербит, дружище? А как же разговоры о величайшем шансе занять королевский трон? Я настолько проникся твоими речами, что решил помочь кузену Клеману, плюнув на осторожность. Знаешь, Рэйдж, не получится у нас пристроиться к тёплому местечку при новом короле. Вот честно, я был бы рад получить от Тенгроуза две-три тысячи золотых крон и уединиться в своём замке неподалёку от Дасквича. Так будет честнее, а не вот эти постоянные отговорки, что Петрик занят, не может с нами поговорить. Я так и думал, когда мы на «Андре» плыли в Фарис. За древний артефакт это ещё малая сумма. Правильно я говорю, кузен?
— Не буду спорить, — поморщился Шаттим. Хаскальф высказал вслух мысли, которые одолевали самого барона последние дни. — Но от денег не отказался бы.
— С чего бы такие разговоры? — Котрил схватил бутылку и наполнил стакан вином, отдающим кислятиной. — У всех у нас есть шанс подняться выше, держась за лорда Петрика. И теперь на полпути повернуть обратно?
— Как бы не прикончили нас, — проворчал Шаттим. — Я хотел бы быть уверенным в собственной безопасности, или, на худой конец, знать, какую роль мне предстоит сыграть в спектакле, устроенном герцогом и сеньорами Фариса.
— Через несколько дней всё решится, — уверенно ответил Котрил и снова лихим залпом осушил стакан. — Я завтра попытаюсь поговорить с мажордомом и намекнуть ему о нашем желании добиться аудиенции. Не переживайте, господа. Возможно, вы перепили вина, а его излишки очень сильно влияют на организм и вызывают меланхолию. Давайте ложиться спать. Увидите, с утра настроение поднимется, а сегодняшний разговор покажется глупым и ненужным.
Он широко зевнул, с грохотом отодвинул стул и вышел из кухни. Шаттим не стал обсуждать с кузеном прошедший разговор и тоже изъявил желание завалиться в постель. Но прежде всего захотелось облегчить мочевой пузырь. Найдя в своей комнате ночной горшок, он помочился в него и оставил возле двери. Утром горничная заберёт. Раздевшись, забрался под одеяло, но ещё долго смотрел в чёрный квадрат окна, за которым едва-едва просматривалась крыша соседнего здания, а за ним виднелись освещённые окна верхних этажей дворца герцога, возвышающегося над всем кварталом.
«Котрил прав, — подумал барон, прикрыв глаза. — Надо идти до конца, каким бы он ни был. Зря, что ли, ползали на брюхе в Спящих Пещерах? Отказаться от своих привилегий, данных кровью предков — трусливая позиция. Когда поговорю с герцогом, станет ясно, что делать дальше».
Он не мог заснуть от выпитого вина, качавшего его как утлую лодку на волнах, но впал в странную дрёму, из которой в какой-то момент вынырнул с дико колотящимся сердцем. Во рту стало вязко и кисло, страшно хотелось пить. На подоконнике стоял графин, в котором должна быть вода. Прошлёпав босыми ногами по полу до окна, Шаттим схватил его и едва не выругался. Горничная забыла наполнить, пришлось допивать жалкие остатки, что не утолило жажду и не улучшило настроение барона.
