Мийол-ученик (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович (читать полные книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
А вот на четвёртый день оба подмастерья полным составом — те же и звери — вернулись к Охоте. Причём тандем из живого Младшего Демонического Конга (наковальня) и призванной Молниеносной Демонической Крысы (молот) с поддержкой фиксирующих и подчиняющих чар Пастыря в качестве страховки оказался настолько эффективен, что к концу шестого дня пришлось заканчивать рейд. По причине прозаической и приятной: в пространственных коробах — двух сравнительно объёмных, путешествующих на горбу Кошмарного Лося, и даже компактном коробе гномьей работы за спиной Мийола — попросту закончилось свободное место.
Даже при поверхностном взгляде (и с учётом последующего честного дележа добычи с выделением Пастырю несколько большей доли как лидеру) становилось ясно: призыватель не только полностью закрыл кредит на обустройство в гильдии Сарекси, он ещё обеспечит себя на оставшийся до очередной экзаменации месяц. И даже сможет неплохо шикануть два-три раза… ну, если не замахиваться на нечто масштабное, обойдясь камерным празднованием в согласии со статусом полноценного — после выхода в плюс по очкам вклада — неофита.
Когда в начале седьмого дня Мийол вернулся в Лагор и обрадовал Элойн достижениями в Охоте, она загорелась организовать то самое традиционное камерное празднование. В близкую к корпусам гильдии крепилку «Дары чернолесья» отправился заказ на грядущее угощение, внутри общежития распространилась весть о том, что «новый хахаль той рыжули даёт всем поржать, ой, то есть пожрать, айда кутнём на дармовщинку!», сама Элойн потащила призывателя в Чёрный Пассаж за обновками… за его счёт… развела хлопоты, в общем.
Но — следует отдать должное — к бледному подобию званого обеда в первый день новой недели она подготовилась достойно. Собрала в крепилке почти всех, кого хотела, и даже сумела отфильтровать либо нейтрализовать более двух третей нежелательных персон (один из тех, кого комендант отрекомендовал «вечно нанюханным» базиларом, и пара его духовных братьев в ранге неофитов всё же просочились в зал вместе с уже знакомым всклокоченным брюнетом-болтуном — но оказались оперативно отсажены в дальний угол, где не особо мешали остальным).
И вот обед начался.
«Сдаётся, именно нечто подобное зовётся торжеством суеты», — подумал Мийол.
Само выражение «торжество суеты» — или «суетливое торжество», или даже «суетливый торг»: при переводе на низкую речь возможно несколько толкований в зависимости от контекста — стало крылатым после выхода классического романа Илката-безымянного под этим многозначным (и многозначительным) заглавием.
Собственно, «илкат» на мистическом языке означает «ничто» или «пустота»; жаркие споры насчёт истинного имени автора меж любителями литературы не утихают по сию пору — и по способности поучаствовать в таком споре литературоведы как раз опознают друг друга…
А также меряются рангами.
Ноль. Ты даже про загадку безымянного не знаешь? Ну, тогда с тобой и говорить не о чем.
Один. Слышал что-то о существовании загадки личности Илката? Пфе, дилетант. Об этом все слышали! Ну, хотя бы краем уха, без деталей.
Два. Имеешь предпочитаемую гипотезу атрибуции и способен обосновать её? Пожалуй, достоин начального звания книголюба.
Три. Знаешь в деталях все семь традиционных гипотез и можешь сопоставить их с десятком гипотез нетрадиционных, но популярных? Настоящий знаток! Такого среди любителей печатного слова примут со всем уважением, а то и с подлинным почтением.
Четыре. Но что это? В кругу беседующих появился уникум, который способен выдвинуть и обосновать собственную гипотезу об истинном имени безымянного?
Ба! Да перед нами, никак, фанатичный илкатовед…
Один из многих тысяч.
Но не только загадкой авторства славен один из знаменитейших классических романов, вышедший в печать в юбилейном 2000-м году от Кадарского Завоевания — то есть аккурат в эпоху, когда раннесилонский стиль сменялся среднесилонским, а Империя приближалась к пику своего могущества (обычно соотносимому с рубежом двадцать первого и двадцать второго веков). Когда Ригар просил Венорида Седоуса составить небольшую библиотеку в сотню книг, чтобы те наилучшим образом охарактеризовали человечество как общность, в состав этого заказа вошёл и комментированный перевод самой громкой работы Илката на низкую речь.
Достойный, между прочим, отдельного похвального слова за труды Аллоса эн-Сутомор.
Его перевод «Торжества суеты» и поныне считается образцовым; довольно сказать, что три четверти всех переизданий романа традиционно двуязычны. Причём на чётных страницах размещён исходный текст на мистическом языке, а на нечётных — перевод Аллоса с его же комментариями. Очень многие начинают изучать мистический язык по этой книге.
А кто не начинает, тот — как Мийол, например — углубляет имеющиеся познания.
Что до сюжета романа, то он крутится вокруг запутанных отношений двух семейств: более древнего и благородного, принадлежащего правящей элите клана Орр, и относительно молодой, но набравшей силу и достаток главной семье торговой гильдии Ис. (Очередной прозрачный символизм: «орр» значит «один», «ис» — «два»). Семьи собираются породниться, да вот беда: прямо во время торжественного оглашения помолвки с обсуждением условий происходят пертурбации, связанные исключительно с доходящими извне новостями.
То врывается дядюшка из побочной семьи клана Орр с потрясающей новостью: элита клана, ведомая долгом, ввязалась в чернолесье в сражение с вечным зверодемоном и в результате поголовно полегла. То врывается курьер с не менее потрясающей новостью: оказывается, на главную резиденцию гильдии Ис напала коалиция конкурентов, в результате штурма там все убиты, а сокровища — подчистую разграблены. Не успевают присутствующие опомниться от этих страшных вестей, как спустя каких-то четверть часа потрясает очередная новость: да, элита Орр и впрямь билась с вечным зверодемоном — но победила! Теперь-то никто не усомнится в мощи этого мифического клана, а трофеи могут поправить его состояние. Ещё четверть часа — и снова всех присутствующих сотрясает до основания донесение о штурме резиденции Ис. Да, это реально случилось. Вот только коалицию заранее подточили хитрые интриги и подкуп; часть нападающих переметнулась на сторону штурмуемых, ещё часть лишь изображала атаку и быстро отступила, а наиболее непримиримых своих врагов силы гильдии сумели окружить и уничтожить — так что недалёк час, когда, поглотив ресурсы неудачников, Ис станет богаче и сильнее прежнего.
Немалая доля трагикомедии романа заключена в лавировании среднего состава двух семейств под влиянием этих далёких бурь. Где-то там, вдалеке, творятся подвиги, вершится политика, льётся кровь. А на оглашении помолвки это отзывается фарсом — притом совершенно непристойным. Создаётся полное ощущение, что собственной позиции в жизни просто нет ни у кого из многочисленных, обезличенных номерами вместо имён тётушек, дядюшек, почтенных патриархов и чтимых матрон. Подобно кронам деревьев, кланяющимся под ветром, они гнутся исключительно в сторону выгоды. Легко и непринуждённо их мнения меняются даже на прямо противоположные… и потом обратно… и снова крутой поворот на шестнадцать румбов!
Причём никто не видит в этом ничего странного. Вот вообще никто!
Кроме одной маленькой девочки, подслушивающей в углу разговоры взрослых — и ближе к финалу перестающей изливать сарказм на зигзаги ситуации. То ли от усталости, то ли…
На этом фоне описываются также запутанные личные отношения потенциальных супругов, имеющих уже не численные, а символьные обозначения: флегматичного Ла ян-Орр, холерической Ши то-Ис, сангвиника Йо то-Ис и меланхоличной Ун инь-Орр. Правда, эти две пары — Ла плюс Ши и Йо плюс Ун — являются финальной, так сказать, конфигурацией. Потому что да, финал у «Торжества суеты» вроде как счастливый: пары объединяются именно по условно подходящим характерам, а не по исходным условиям и с откровенно неприятными кандидатами — отвалившимися из-за многократного почти-срыва помолвки, инспирированного грозными вестями и в итоге трансформировавшегося в подготовку к двойному торжеству…
