Восхождение тени - Уильямс Тэд (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Морские волки. Не крупнотелые секироглавые акулы ксисских каналов, но другие – глаже и длиннее, с телом серо-стальным и узким, как лезвие ножа. Киннитан задержалась на одном месте, перебирая руками и ногами, но опасаясь плыть что вперёд, что назад, однако плавники удалялись от неё, а не приближались, и она от души понадеялась, что хищники преследуют другую добычу.
Но только первые два плавника пропали из виду, как показались ещё несколько – они скользили, описывая по воде широкие круги, словно, в отличие от первых, ещё не вполне уверенные, куда лежит их путь. К телам в воде, с внезапным ужасом осознала Киннитан, к матросам с ксисского корабля, раненым и мёртвым – к людям, которых она убила, устроив пожар на судне.
Однако сейчас было не время размышлять обо всём этом: ни о моряках и солдатах, ни об акулах. Когда висевший у неё на спине Голубь начал понимать, отчего они не плывут дальше, руки его вновь сдавили Киннитан шею. Ещё чуть-чуть – и страх может одолеть в нём решимость, и тогда мальчик отпустит её, а то и начнёт сопротивляться. Во время путешествия в Иеросоль Киннитан слышала, как моряки рассуждали о том, что бесполезно бороться с испуганным тонущим человеком. И девушка поплыла дальше, стараясь грести как можно быстрее.
Что-то шершавое, словно кора, чиркнуло по её ноге, и мимо пронеслась бледная тень. Киннитан охнула – и тут же глотнула воды, но плавник уже уплыл вдаль. Задевшая голень акула оказалась совсем небольшой – длиной едва ли в половину человеческого роста. Девушка рванулась вперёд, однако силы убывали так же стремительно, как зерно в прохудившемся мешке. Где там была лестница? Киннитан даже не понимала, в каком направлении движется. Настил над её головой исчез, значит, она выплыла из-под пирса, вот только куда?
Голубь опять начал соскальзывать со спины. Киннитан поймала его одной рукой, действуя словно в полусне – всё казалось каким-то бессмысленным, будто происходило и не с ней вовсе. Беглецы погружались в воду, и над ними уже сомкнулась зелёная мгла; девушка вцепилась в мальчика мёртвой хваткой и, собрав последние силы, сделала несколько отчаянных рывков – но всё же они, казалось, почти не продвинулись вверх. И лишь когда Киннитан почувствовала, что дольше задержать дыхание просто не удастся, её лицо на мгновение пробило водную гладь – но даже судорожно проглоченный воздух не вернул жизнь рукам и ногам. Девушка в изнеможении соскользнула обратно под воду…
…Что-то вздёрнуло Киннитан за волосы, так резко и неожиданно, что рот у неё открылся и она вновь хлебнула воды. Мгновение – и свет вспыхнул вокруг, и тело её ударилось обо что-то – или её ударило что-то? – тяжёлое. Акула. Должно быть, её схватила акула. Это конец… а где же Голубь?
Ребёнок всей тяжестью придавливал её сверху, в то время как сама она лежала на чём-то твёрдом. В следующий миг малыш откатился куда-то в сторону, заходясь в кашле и хватая ртом воздух, но девушка не видела его – перед глазами маячило только пятно водянистой жижи, которой её тошнило на доски причала.
Выбрались. Они выбрались из воды.
Желудок опять скрутил спазм, теперь уже сухой. Она закашлялась и сплюнула. Чья-то рука постучала её по спине, и в лужицу на мокрых досках добавилось ещё немного. Краем сознания девушка отмечала, что слышит запах дыма и крики людей и топот неподалёку, но рядом с ними не было никого, кроме их благодетеля. Киннитан слепо зашарила по доскам, пока не нащупала Голубя. Худенькие бока мальчика тяжело вздымались после того, как его тоже стошнило морской водой – и всё-таки малыш дышал. Он был спасён. Она спасла его.
Киннитан боком рухнула на причал. Теперь ей был виден кусочек неба, серо-чёрного от дыма, и неясный силуэт их спасителя, казавшегося – оттого, что солнце светило из-за его спины, – нависшей над ними тёмной горой, исполинской тенью, – щедрого и благого божества, протянувшего могучую длань и одним мощным рывком вернувшего утопленников в мир живых. Киннитан попыталась поблагодарить его, но не смогла выдавить ни звука из горла, которое нещадно горело, разъеденное солью, и вместо этого протянутой ладонью коснулась его предплечья.
Спаситель отбросил её руку.
– Безмозглая сучка!
Киннитан не сразу поняла, что он говорит по-ксисски, на её родном языке! Девушка поскорее поднесла ладонь к глазам, чтобы прикрыть их от яркого солнца, слепящего даже сквозь дым. Их вытащил человек-без-имени, слуга автарка с ничего не выражающим лицом – не сказать, правда, что сейчас оно ничего не выражало: черты его исказились, превратившись в маску безумной ярости.
– Видишь это? – он схватил Голубя за запястье и шлёпнул кистью мальчика о землю перед носом Киннитан с такой силой, что тот задохнулся от боли, несмотря на то что был почти без сознания. Похититель со всего маху закатил малышу оплеуху, веки Голубя затрепетали, а когда он увидел, кто его держит, медленно раскрылись в ужасе. – Смотри!
Одним движением, молниеносным, как бросок кобры, их мучитель вытянул из-за пояса длинный широкий тесак и рубанул им по руке мальчика. Киннитан услышала влажный чвокающий звук, такой же, с каким под маминым ножом отделялись на семейном столе от тушек рыбьи головы, и на лицо её брызнула кровь. Кончики трёх пальчиков Голубя отлетели прочь. Мальчик завопил – бессловно и так ужасно, что Киннитан подхватила этот крик – тоже заорала, беспомощно, не веря в происходящее.
– В следующий раз я отсеку ему всю руку – и нос! – безымянный человек залепил пленнице такую пощёчину, что девушке показалось, будто он свернул ей челюсть. Пока Голубь катался по доскам, захлёбываясь рыданиями и зажимая ладонью другой руки изувеченные пальцы, с которых на пирс сочилась красная влага, похититель вытащил из кармана тряпицу и грубо, но плотно перевязал мальчику кисть, чтобы уменьшить кровотечение.
– А теперь вставайте, вы, мелкие навозные мухи, и чтобы больше ни звука – и никаких выкрутасов! – он рывком поднял Киннитан на ноги и принялся пинать скулящего Голубя, пока тот, пошатываясь, не выпрямился, весь серый от боли. – Из-за вас двоих нам придётся искать другой корабль!
– Я и не предполагал, что стану королём.
От этих слов Пиннимон Вэш застыл, испуганный и удивлённый. Он не ожидал услышать никого вообще – не то, что такое исключительно странное заявление. Голос принадлежал Олину, разумеется, но с кем северный король мог разговаривать? Автарк всё ещё почивал в своей каюте, и всё-таки создавалось впечатление, что чужеземец беседует с самим Сулеписом. Вэш покрылся холодным потом: если он не смог верно запомнить предыдущие и предугадать каждый последующий шаг автарка, тогда многие из дел, которым сам первый министр уделял время ежедневно (а особенно то, чем он занимался прямо сейчас) были не более чем изощрёнными способами покончить жизнь самоубийством.
От ужаса его затрясло как в лихорадке. Сановник поспешно отполз от дырки, выбранной им для подслушивания, дико озираясь по сторонам, хотя в крохотном чулане никого больше не было и быть не могло. «Дурак! – обругал он сам себя. – Всё, что сейчас важно – то, что происходит по другую сторону глазка!» Действительно ли Олин Эддон говорит с Сулеписом? Как Вэш мог так просчитаться? Всего несколько минут назад он принёс пергамент с утренним докладом к каюте автарка и рабы-телохранители доложили, что Сиятельнейший ещё изволит отдыхать.
Вновь послышался голос Олина:
– Не то чтобы я не годился для этого или страшился ответственности, просто я и представить себе не мог, что так случится. Мой отец Устин – здоровый как бык, мой брат Лорик, наследник, – всего на пару лет старше меня, и я – вечно болеющий, которого лихорадка то и дело надолго приковывала к постели. Врачеватели один за другим сообщали моим отцу и матери, что я едва ли увижу свою двадцатую весну. Они утверждали, что у меня слабая кровь – жертвами этого недуга бывали многие из моего рода…
Олин так долго медлил с продолжением, что наконец Вэш снова приник глазом к дырке – понять, что происходит. Как удачно он нашёл этот чулан – намного менее заметный, чем его предыдущее убежище, откуда он шпионил; правда, старику было непросто втиснуться в узкое пространство, и если бы министр услышал, как кто-то идёт сюда, то не успел бы вылезти достаточно быстро. И всё же он решил, что дело того стоит, особенно если это поможет ему понять, что же собирается предпринять автарк. Те, кто позволял Сулепису преподнести себе сюрприз, редко жили долго – или счастливо. Но если он ошибся и Сулепис обнаружит его здесь, тогда этот чулан станет для него стоячим гробом.
