Йормундур (СИ) - Азырова Анна (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— К тебе есть просьба. Верней, ты мой трэлл, так что слушай приказ. Сейчас я возвращаю тебе руну. Ты вызываешь Метлу Волн и на ней отвозишь вот эту вещь Диан Кехту. Передашь ему прямо в руки. А теперь главное. — Йорм взял холодную ладонь мальца, вложив в неё камень Лагуз. — Ни в коем разе что бы ни случилось ты не открываешь мешок и не трогаешь содержимое.
— Почему это? — выпрямился Ансельмо, выдернув руку из грубых объятий.
— Потому что я так сказал. — поднявшийся следом мужчина с кряхтеньем взял мешок с земли, сунув подмышку. — Упрямое дитя, я забочусь о твоём благе. Теперь слушай. Мы отправимся к эстуарию Шаннона так же, как приплыли в Киллало. Оттуда двинешь на Хильдаланд уже один, у меня тут… свои дела. Поторопи варселов, путь не должен занять много времени.
— Ты так легко отдашь мне Метлу? Я ведь могу отправиться вдогонку за Олальей!
Йормундур резко помрачнел.
— Делай, что хочешь, но сперва отвези го… ремыке Диан Кехту посылку, а там хоть в Уэссекс на приём к королю!
— Так и сделаю!
— А я не расскажу тебе, как вернул руку. — воитель с деланным равнодушием проследил за уходящей далеко за белый виднокрай рекой. — Не любопытно?
— Нет, — Ансельмо поднял чужую расслабленную руку, на месте которой ещё недавно была загнивающая культя, пальцы погладили кожу, внимательно изучая. — Я знаю, это всё нечистая сила, к которой отправил тебя Диан Кехт. Он ведь… пользуется тобой.
— Они все, — промолвил Йорм в никуда. — Пока в этом есть выгода, мне плевать.
— Мне не плевать, чёрт побери! — Йемо вцепился ногтями в чужую ладонь. — Я… молился за твою душу. Ты ведь вовсе не плохой, Йорм. Ты уподобляешься им, позволяешь помыкать… Почему ты не можешь быть самим собой?!
Рука викинга вырвалась из чужой ладони с грозным замахом.
— Здесь все, кроме меня, знают, кто я есть на самом деле?!
С рыком ненависти Йормундур так притопнул ногой, что она выбила одну из досок, застряв в узкой расщелине. Пока Йемо в недоумение осмысливал происходящее, его хозяин так же резко выдернул сапог. Дощатый настил моста от какой-то немыслимой силищи разом сорвался с гвоздей. Через миг, как почувствовать дрожь под ногами, монаха крепко взяли поперёк груди, и он нашёл себя уже на берегу, будто очнулся от страшного сна. С моста в реку посыпались поломанные доски, оставив голыми бревенчатые перекладины. Йормундур залился звонким смехом.
— Что это было? — Ансельмо стал судорожно креститься.
— Могу показать ещё раз. — викинг удобней перехватил голову Балора, за одно крепко вцепившись в рясу чернеца. — Держись крепче, нам пора.
Ансельмо думал возразить, но у реки остался лишь след на снегу ещё до того, как с губ слетело первое слово.
16. Осквернённая обитель
В середине месяца Самониоса, когда еловые венки Адвента украсили двери домов и церковные кафедры, напоминая своим хвойным запахом о радостном приближении Рождества, войска сыновей Кеннетига выстроились на равнине под скалой Кэшел, где возвышается замок. Из самого сердца Манстера докуда хватит глаз простираются снежные дали, пересечённые пологими холмами и высокими синими кряжами на горизонте. Чёрными мазками обозначаются зимующие сады, дубравы, пролески и дремучие чащи, кое-где — загоны и сеновалы, а на берегах реки — фермы с водяными мельницами и рыбацкие причалы. Высочайший в долине холм, какие издревле считались у кельтов священными, заняла каменная громада в оцеплении крепостных стен. Кэшел потому и звали скалой, что замок с его грубыми прямыми углами кажется непреступным и словно выросшим из недр земных. Эта махина внушает величие и страх, стремясь прямоугольными башнями и острыми смотровыми вышками, подобными обелискам, к небесам.
Махун хорошо знал, что взятие Кэшела боем отнимет добрую половину рати. С крутого склона гарнизон будет метать стрелы и камни, не говоря о самом изнурительном подъёме на такую высоту. Лишив замок поставок с довольствием на собственных запасах, осада может длиться хоть до Гиамониуса, светлой поры года. Войско Дал Кайс не переживёт лютых морозов, впрочем, камергер Кэшела тоже мог просчитаться с дровами и углём, не предвидя штурма.
Огорошило предательство могущественного вассала и самого ард-риага Моллу. Уи Фидгенти еле поспели подтянуться к замку из своих земель южней Лимерика на границе владений Северных Десси. Когда Бриан и Блатнайт разворачивали войска, Доннован мак Катейл почти одновременно отрезал им подход к холму рядами своих копий.
Риаг Уи Фидгенти слыл опытным стратегом и порадовался тому, что враг больше не использует лес в качестве прикрытия: на равнине отряды как на ладони. Учёл мак Катейл и уловки конных хобеларов, и боевой строй щитоносцев. Пока солдаты переводили дух после долгого пути, военачальник послал гонца узнать о требованиях противника. Вскоре стало ясно, что поддержку конунга Ивара при Сулкоите Дал Кайс расценили отнюдь не как жест доброй воли. Братья требовали сдать замок и Моллу в придачу, на что его родич пойти не мог.
Беглый взгляд на поле боя открыл мак Катейлу, что численности Десси добились по большей части за счёт крестьянских ополченцев. Голодранцы в арьергарде вооружились едва ли не колунами для дров да деревянными пиками. Порешив, что штурмовая конница разгонит сброд за считанные минуты, командир велел пехоте перейти в марш, а всадникам — ударить с флангов, больше не защищённых природными преградами.
Затрубил рог. С неохотой первые ряды копейщиков зашевелились, под сапогами захрустели сугробы. Поднимая копытами снежные волны, несколько отрядов лошадников отделились от правого и левого фронтов, ринувшись по дуге к врагам. Манёвр сработал, ведь Бриан и Блатнайт разделились, чтобы с помощью хобеларов перехватить чужую конницу. Махун же с основной частью ратников и не шелохнётся.
Бездействие соперника вдохнуло в людей Доннована раж, и арьергард с громовым кличем сорвался на бег. Когда облака пара от горячего дыхания десятков мужей почти соединились, грозясь высечь молнии, ополченцы расступились. За расколовшимися рядами, не веря своим очам, воины увидели запряжённых и закованных в железный доспех коней.
Щёлкнули вожжи, вдарили в землю копыта, скрип колёс перешёл в нарастающий грохот. Только ударные ряды Уи Фидгенти с криком «спасайся!» повернули навстречу своим братьям, как в спины им врезались боевые колесницы Махуна. Снег обагрился кровью.
На скаку Бриан отвлёкся от боя, глядя, как длинные кривые лезвия на колёсных осях начисто отрезают беглецам ноги и головы, если не повезло свалиться. Так косы крестьян срезали весеннюю мураву. Захлёбываясь алой росой, уцелевшие кидались наутёк, без разбору давя раненных ногами. Когда серпы делали своё дело, и врагу удавалось отступить далеко, лучники позади возниц пускали в ход стрелы и дротики, обливая трусов со спины.
Ужас увиденного в глазах таниста скоро сменился восторгом. Колесница обещала победу, ещё когда Махун впервые показал её чертежи. Такие двуколки, называемые ковиннами, кельты знали с древнейших времён, ставя их в перевес римской армии. Лёгкую, но достаточно вместительную для двух бойцов серповидную колесницу запрягали двумя скакунами. И эта традиция пришла в Эйре вместе со старинным обрядом восшествия на престол. Бриану никогда не доводилось быть на церемонии, но, увидев ковинн, собранный по наставленью Бреса, он вспомнил, что в детстве мечтал стать верховным владыкой острова. Хоть это было давно, танист ясно вспомнил, как воображал себя мчащим на белой двойке к верховному престолу над всей Эйре. Только нынче юноша уже не чаял добиться его чьим-то благословением. Как и все риаги до него и после него, он утвердится на троне своим собственным путём.
Между тем на поле перед скалой Кэшел войско мак Катейла в панике повернуло к замку. Конные отряды, опасаясь столкновения с хобеларами, сделали крюк, чтобы увильнуть. Бриан приказал сверстникам пришпорить лошадей и достать мечи, продолжая преследование; то же сделала и Блатнайт. Знаком Махун велел колесницам уходить в тыл, а вперёд выставил пращников и лучников: пока враг бежит, не стоит давать ему ни малейшей надежды. Под ливнем стрел Донновану каким-то чудом удалось отчасти вернуть командование над обезумевшими воинами, направив отход строго на запад, в свои земли. Когда Дал Кайс в жаркой погоне достигли замкового холма, общим решением военачальников отряды растянули в длинное оцепление на безопасном расстоянии от стен. Началась осада.
