Чаща - Новик Наоми (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Имянаречение оказалось не столько церемонией, сколько новым испытанием. Меня усадили за рабочий стол, поставили передо мной чашу с водой, три чаши с разными порошками — красным, желтым и синим, свечу и железный колокол с выгравированными на нем золотыми буквами. Отец Балло развернул передо мною пергамент с заклинанием имянаречения: девять длиннющих головоломных слов с подробными разъяснениями, как произносить тот или иной слог и куда ставить ударение.
Я пробормотала слова про себя, пытаясь прочувствовать значимые слоги, но они беспомощно повисли у меня на языке: заклинание упрямо не желало распадаться на части.
— Ну? — нетерпеливо вскинулся Рагосток.
Запинаясь и спотыкаясь, я неуклюже продралась через все заклинание и принялась добавлять в воду порошки — щепотку тут, щепотку там. Магия сгущалась вяло и неохотно. Я намешала какой-то бурой мути в воде, просыпала все порошки по очереди на юбку и наконец отчаялась добиться большего. Я подожгла порошок, сощурясь, вгляделась сквозь облако дыма и нащупала колокол.
Я дала магии волю, и колокол звякнул в моей руке — надо же, такой маленький, а ноту издал долгую и глубокую, прямо как громадный колокол в соборе, что с рассветом вызванивает над городом заутреню: этот звук заполнил собою всю залу. Металл гудел под моими пальцами. Я отложила колокол на стол и выжидательно огляделась. Но нет, имя не проступило на пергаменте, не зажглось огненными буквами в воздухе — вообще нигде не появилось.
Маги глядели раздосадованно, хотя в кои-то веки досадовали они не на меня.
— Это шутка такая, да? — недовольно спросил отец Балло у Алоши.
Нахмурившись, Алоша взяла колокол в руку и перевернула: язычка внутри вообще не было. Маги изумленно уставились внутрь купола, а я — на них.
— А откуда возьмется имя? — спросила я.
— Голос колокола должен был назвать его, — сухо отозвалась Алоша. Она отложила колокол в сторону; он снова тихонько звякнул эхом той, глубокой ноты, и она обожгла купол свирепым взглядом.
Никто из магов не знал, что теперь со мной делать. Они с минуту помолчали, пока отец Балло бурчал что-то про нарушение правил, а потом Сокол — его неизменно забавляло все, что меня касалось, — легкомысленно предложил:
— Так, может, наша новая ведьма выберет себе имя сама?
— А по-моему, выбрать для нее имя надлежит нам, — возразил Рагосток.
Ну уж нет, еще не хватало, чтобы Рагосток поучаствовал в выборе имени: так я, не дай бог, окажусь Свинушкой или Дождевым Червяком! В любом случае, мне все это казалось ужасно неправильным. Я послушно исполняла свою партию в этом замысловатом танце — но внезапно поняла, что не хочу менять свое имя на новое, такое, за которым магия так и стелется; точно так же как не хочу ходить в этом вычурном платье с длинным волочащимся шлейфом, собирая всю пыль по коридорам. Я глубоко вдохнула и заявила:
— Имя у меня уже есть, и оно меня вполне устраивает.
Так что меня представили ко двору как Агнешку Дверниковскую.
В ходе представления я отчасти пожалела о своем отказе. Рагосток объявил мне, из вредности, не иначе, что церемония будет совсем скромная и что у короля нет времени на такие действа, когда они происходят не вовремя. Обычно новых магов вносили в реестр весной и осенью, одновременно с новопосвященными рыцарями. Если Рагосток не солгал, мне оставалось только радоваться: я стояла в конце тронного зала на длинном алом ковре — точно какое-то чудище язык раскатало в мою сторону, — а по обе стороны выстроились толпы блестящей знати, и все пялились на меня и перешептывались, прикрываясь широкими рукавами.
Я сама себе казалась ненастоящей, словно я — это не я. Пожалуй, мне бы и впрямь пригодилось другое имя — как личина, под стать неуклюжему платью с пышной юбкой. Я стиснула зубы, прошла через весь этот бесконечный зал до самого возвышения и преклонила колена перед королем. Его величество выглядел утомленным — как и во внутреннем дворе в день нашего приезда. Чело его охватывала корона темного золота, надо думать тяжкое бремя; но усталость короля объяснялась не ею. На его лице, с темно-русой, тронутой сединою бородой, пролегли морщины под стать Кристининым. Такие морщины появляются, если, не зная покоя, постоянно изводишься о завтрашнем дне.
Я вложила ладони в руки короля и пролепетала слова вассальной клятвы, то и дело запинаясь. Он ответил мне отработанной за многие годы речью, убрал руки и кивнул в знак того, что я могу идти.
Паж ненавязчиво поманил меня от трона, но я с запозданием осознала, что это мой первый и, вероятно, единственный шанс обратиться к королю с просьбой.
— Ваше величество, с вашего позволения… — начала я, изо всех сил пытаясь не замечать, с каким нарастающим негодованием смотрят на меня все те, кто стоит к трону достаточно близко, чтобы меня услышать. — Не знаю, прочли ли вы письмо Саркана…
Один из высоких дюжих лакеев у трона тут же ухватил меня за руку, поклонился королю дежурной улыбкой и попытался оттащить меня прочь. Не обращая на него внимания, я пробормотала обрывок Ягиного заклинания земли — и вросла в пол.
— Сейчас у нас появилась самая настоящая возможность уничтожить Чащу, — промолвила я, — но у Саркана нет солдат, и — да, я сейчас уйду, еще секундочку! — шикнула я на лакея: схватив меня за обе руки, он безуспешно пытался сдвинуть меня с места. — Мне просто надо объяснить…
— Ладно, Бартош, хватит тебе надрываться, — обронил король. — Мы можем себе позволить уделить минуту нашей новопосвященной ведьме. — Вот теперь его величество и вправду смотрел на меня — впервые за всю церемонию. Слова его звучали чуть насмешливо. — Воистину письмо это мы прочли. Строк в нем могло бы быть и побольше. Не в последнюю очередь о тебе. — Я закусила губу. — Так о чем ты желаешь попросить своего короля?
С языка у меня рвалась жаркая просьба. «Отпусти Касю!» — хотелось закричать мне. Но я не могла. Я знала, что не могу. Так нечестно. Это нужно мне — ради себя, ради своего сердца, но не ради Польнии. Я не могу попросить о том короля, который даже свою королеву не отпустит без суда.
Я перевела взгляд с его лица к носкам сапог, тисненных золотом, что выглядывали из-под меховой оторочки его платья.
— Нам нужны люди, чтобы сразиться с Чащей, — прошептала я. — Все, сколько вы только сможете выделить нам, ваше величество.
— В людях у нас нехватка, — отозвался король. Я шумно вздохнула; он предостерегающе поднял руку. — Однако мы посмотрим, нельзя ли что-нибудь сделать. Лорд Спытко, займитесь этим вопросом. Возможно, мы могли бы выслать отряд. — Вельможа, ожидающий у трона, поклонился в знак подтверждения.
Я отошла, себя не помня от облегчения — лакей проводил меня бдительным взглядом, — и проследовала к двери сразу за возвышением. Дверь отворилась в небольшую приемную, где королевский секретарь — строгий пожилой господин с чрезвычайно недовольным лицом чопорно велел мне продиктовать ему имя по буквам. Он, верно, слышал, что за сцену я устроила снаружи.
Секретарь вписал мое имя в громадный переплетенный в кожу фолиант, в самом верху страницы. Я бдительно следила, чтоб старикан не наделал ошибок, а до его недовольства мне и дела не было: меня переполняли радость и признательность — ведь король, похоже, вполне способен внять голосу разума! Он наверняка помилует Касю на суде. Я гадала, не сможем ли мы выехать вместе с солдатами и присоединиться к Саркану в Загочеке, чтобы вместе начать битву против Чащи.
— А когда начнется суд? — спросила я секретаря, когда он дописал наконец мое имя.
Секретарь недоуменно воззрился на меня, отвлекшись от письма, на котором уже сосредоточил все свое внимание.
— Не могу знать, — отозвался он и выразительно посмотрел на дверь. Намек был недвусмыслен, как вилы.
— Но разве не… но ведь суда ждать уже недолго? — снова попыталась я.
Секретарь уже вернулся к письму. На сей раз он поднял голову еще медленнее, словно не веря, что я все еще здесь.
— Суд начнется, — выразительно, подчеркивая каждое слово, произнес он, — когда повелит король.
