Магистериум морум (ЛП) - Бэд Кристиан (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Тут Алисса неловко скользнула глазами по мужскому достоинству инкуба, которое питалось всё это время совсем иными образами, нежели стирка рубашек, и всё росло. Её сковал страх. Да как же это можно? Это же не каждый конь…
Сердце застучало так, что Алисса на миг оглохла. Она прижала к животу мужскую одежду, остро пахнущую корицей, и стала пятиться к двери.
Фабиус скакал, не разбирая дороги. Он словно бы уснул, и происходящее снилось ему. Потому он не боялся посылать коня намётом на щелястые деревянные настилы улиц, не щадя ни его, ни себя.
Что было бы, оступись чубарый?
Но хитрый мерин ловко ставил копыта и всё дальше увозил впавшего в полудрёму магистра.
Город был неспокоен с утра. Досужие горожане шарахались, но иные, сбившиеся уже в стаи, хватались за камни и палки.
Чубарый, однако, был настороже. Он вовремя забирал то влево, то вправо, и принёс-таки седока к казармам, где начальник стражи осматривал пополнение. Там жеребчик перешёл на шаг и затормозил у коновязи, ловко сунув морду в казённую торбу с овсом.
Фабиус спешился и двинулся к начальнику стражи, взирая на него огромными, во всю радужку, зрачками. Он так и не очнулся до конца, пребывая где-то рядом с химерами и тенями.
Начальник стражи открыл, было, рот, но тут же в конце улицы Шорников раздался гул, и на Железную площадь вытекла серая людская масса, неразличимая пока как следует, похожая на многоголового спрута, поднимающегося из глубины городских улиц.
Фабиус запоздало вспомнил, что где-то в той стороне — тюрьма, знаменитые Гейриковы ямы, и что Саймон писал ему…
Он всмотрелся в толпу, подключая дальнее демоническое зрение, что просыпалось, стоило ему вспомнить о нём. (Наверное, это Борн откликался на немую просьбу. Они союзники — маг и демон. Какая…)
Фабиус вздрогнул и выбросил из головы посторонние мысли. Нужно учиться контролировать себя, когда демон так близко. Чтобы не раболепствовать, но и не оскорбить.
Маг стал разглядывать неожиданно приблизившуюся мешанину лиц. Да нет, безоружная, вроде, толпа. Из возбуждённых горожан, что слышали ночью шум, почуяли утром дым в воздухе, уловили смутные слухи и спешат на Ярмарочную площадь — где ещё узнаешь последние вести?
Начальник стражи, разумеется, тоже увидел скопление людей. Он прокричал команду, и два десятка арбалетчиков нестройно встали наизготовку, а за их спинами приготовились заряжающие с крючками на поясных ремнях.
Однако горожане уже смекнули, что выбрали не самый лучший путь. Толпа не смогла бы поворотиться вспять, но она изогнулась змеёй и свернула на улицу Водовозов, что выходила потом на широкую Ярмарочную, а следом и на саму Ярмарочную площадь.
— Оправиться для пешего! — заорал начальник стражи, командуя готовность идти на перерез толпе, чтобы разогнать горожан, пока они не наслушались еретических речей и не стали бандитами и бунтовщиками.
Фабиус положил руку ему на плечо, развернул к себе, впечатывая кожу химеры в доспех так, что под ней задымилось адская сила, всколыхнувшая на миг и волю.
— Чего тебе, маг? — усатый квадратный начальник стражи навис над магистром.
— Горячку не пори, — тихо сказал Фабиус. — Да пошли часть людей охранять чумных. Как бы их резать не начали. Если наказ мой выполнен, они должны были лагерем встать на Кровавой площади у церкви.
— Десятника слал, должны были встать, как должно.
— Мало десятка, — нахмурился Фабиус.
— Ещё десяток отниму если — сам посмотри, что будет! — поморщился начальник стражи, обводя глазами хилое свое войско из двух десятков арбалетчиков, сотни копейщиков да недоростков, что были на подхвате.
Фабиус знал, что стражи город кормил совсем немного, и у четырёх городских ворот, на площадях да в патруле было сейчас ещё до двух сотен. Более крепких и обученных, но как же мало…
Он мрачно кивнул и добавил:
— Думаю, самые опасные — те, кто ночевал в Гейриковых ямах. Я слышал, что казематы открыты, а стража взбунтовалась.
Начальник стражи ощетинился, как ёж, огрызнулся:
— Есть и такие, да виселиц в Ангистерне хватит!
— Я не о виноватых, — перебил Фабиус. — А об опаске. Оттуда могут прийти с копьями и с арбалетами. Упреди людей!
Он развернулся, без прощаний зашагал к коновязи. Надо было ехать к церкви, а следом и в ратушу, посмотреть на торговый совет да на тех из магов, кто остался в городе…
Его замутило вдруг, он опёрся на коновязь…
— Великий магистр, вам помочь сесть на коня? — выскочил откуда-то мальчишка из тех, что при гарнизоне «подай да принеси» за еду и науку.
— Помоги, — выдохнул Фабиус. — Да смотри, кусается чубарый.
Мальчишка придержал стремя, и магистр кое-как взгромоздился в седло.
— Побежать за вами, а то ведь надо будет и спешиться? — спросил нежданный помощник.
Глаза у него были светлые, тело лёгкое и худое. Говорил неожиданно чисто, как чаще услышишь в Вирне, чем в дальних от столицы городах.
Фабиус оглянулся, кивнул, беги мол, если сумеешь, и тронул коня.
Чубарый покосился недовольно на мальчика, взявшегося за стремя, укусил удила. Не хотелось ему покидать относительно спокойное место. Но маг потрепал его по шее и твёрдо послал вперёд. Фабиус торопился отправить ворона в столицу, чтобы Совет Магистериума узнал наконец, что творится в городе.
Ярмарочная площадь шумела. С высокого помоста, уже довольно плотно окружённого горожанами, кривлялись ораторы.
Фабиус не видел, кто там витийствует, но подозревал своих вчерашних знакомцев: крещёных да бандитов, что подчинялись демонической твари под личиной разбойника Барбра.
Стражники жались у ворот ратуши. Их было слишком мало, чтобы разогнать бунтовщиков, и те, пока ещё вяло, подначивали горожан… Против кого? Не нужно было иметь камень мудрости за пазухой, чтобы догадаться!
Маг поспешил к церкви Отца людей Сатаны. К площади, ближней от Ярмарочной, что называлась Кровавой.
Он издалека увидел, что и на церковной площади народа скопилось небывало: беглецы из чумного Дабэна расположились там табором.
Одни стелили на красный кирпич сено, дерюги, тут же ели, справляли нужду. Другие спали, обессиленные и словно не слышащие шумящей рядом толпы.
Бунтовщики толкались вокруг лагеря беженцев, сбивались в стайки, науськивали любопытствующих горожан на дабэнцев, готовясь обвинить пришлых во всех здешних грехах. Бандиты тоже не зевали — присматривались к скудному имуществу беглецов. А крещёные, наступая иногда на спящих, ходили прямо по лагерю, ища праздных, чтобы рассказать им о своём боге.
Фабиус попытался объехать площадь по краю. Крещёные, однако, заметили его, побежали наперерез, загородили дорогу. За ними кинулись и горожане, определив по одежде, что Фабиус — какая-то важная птица, и можно бы для острастки стащить его с коня и повалять в пыли.
Чубарый не был боевым конём. При явной угрозе он тут же занервничал. Пустить его на людей нахрапом, чтобы разметал и потоптал — было бы дурной затеей. Тем более что бунтовщики узнали мага.
И магистр осадил жеребца.
— Чего столпились? — спросил он. — Люди тут нужны не торчать, а помочь посчитать пришлых, чтобы торговый совет выдал хлеба!
— Нетути им хлеба! — тут же заорали горожане, что пришли от Ярмарочной, надеясь первыми поживиться дабэнским скарбом.
— Чумных не хотим! Не нать заразу!
— Префекту скажи: не хотим!
— А иде префект, а?
— Та в ратуше!
— Бунту, грят, спужался…
— …та помер!
— …щоб б издох!
— Префект болен, — громко прокричал маг в толпу. — Будет вам Совет Магистериума, коли вздумали бунтовать!
— От те нате вашей мате!
— Эва!
— Эй! Не пущайте его до церкви!
— Не то ворону пошлёт!
— Не нать магов!
Конопатый парень с «крещёным» лицом попытался схватить чубарого под уздцы, но увязавшийся за магистром мальчик неожиданно ловко оттолкнул протянутую руку, а конь оскалился и рванул человека за грязный рукав.
