Фэнтези-2003 - Зорич Александр (мир бесплатных книг txt) 📗

Он последний раз посмотрел на Филоктета. Тот, весь напрягшись, чего-то ждал. В следующую секунду Парис понял, чего. Спокойным движением он сбросил свое оружие со стены и стал спускаться. Он шел по улицам выпрямившись, сбросив с себя весь груз, который нес десять лет. Троянцы молча смотрели на него. Взгляды скрещивались на оперении отравленной стрелы, торчавшей у него из плеча. Мрачно смотрела на смертельно раненного брата Кассандра, с уважением — воины и с ненавистью пополам с радостью — Приам. Салютом по полной форме провожал погибающего противника посерьезневший Одиссей.

Беспрепятственно выйдя из осажденной крепости, Парис пошел к лесу Иды. Греки расступались перед ним — их парализовал его взгляд, обращенный туда, откуда уже не возвращаются.

А Парис переставал быть Парисом. Только сейчас он понимал, что такое Абсолютное Знание и как мало он знал раньше. Теперь он был всемогущ — он смог бы лечить смертельно раненных, смог бы спасти Трою. Но его это уже не интересовало. Он уходил все выше, и все более незначительным казалось то, что терзало его. Лишь сверкнуло болью Слово и пропало. Наступила бесконечность.

Когда тело его нашли, пастухов поразила улыбка на необезображенном лице — всезнающая, мудрая и немного детская.

А что было дальше? Да в общем-то ничего. Трою взяли довольно быстро. Благое намерение жреца Лаокоона осталось благим намерением: как только его разоблачения стали достаточно опасными, а доказательства — обоснованными, его с Двумя сыновьями обнаружили на берегу с явными следами смерти от асфиксии. И кто уж тут разберет, кто придушил их — пара удавов, посланных Афиной, как разъясняла населению многочисленная агентура Одиссея, или пара же опытных боевых пловцов. Не было судебно-медицинской экспертизы в тот век.

Сам Одиссей вернулся на Итаку и счастливо избег участи Агамемнона, убитого женой, согласно классическому сюжету: «Возвращается муж из командировки…» Впоследствии он встретился со своим старым однополчанином Гомером. Так и родилась знаменитая «Одиссея» — из объяснений Одиссея, где его носило десять лет, и Пенелопы — что делала у нее дома буйная толпа мужиков, благо ни одного из них Одиссей не позаботился оставить в живых. Сам же он жил долго и достаточно счастливо, пока не был убит собственным сыном во время пиратского налета, совершенного Одиссеем по причине плохих штурманских способностей на родной остров. Елена не забыла того, чему научилась за годы жизни с Парисом. Эта сильная, умная женщина точно освоила тот принцип троянского принца, который гласил, что каждый человек сам определяет свою судьбу.

Когда на Менелая нашла вдруг опасная задумчивость, она угостила его зельем из макового сока, которое в Трое давали смертельно раненным. Так что остаток своей жизни Менелай провел, по меткому выражению летописца, «в райских садах», в полной зависимости от жены.

Она же разработала для своей страны знаменитые принципы, усовершенствованные и введенные суровым Ликургом и сделавшие Спарту — Спартой.

Это была славная месть.

И лишь один человек остался полузабытым — принц Троады Парис.

АРТЕФАКТ

ГЕНРИ ЛАЙОН ОЛДИ

Рука и зеркало

Кыш!

Крыса шмыгнула острым носиком.

— Кыш, чтоб тебя!

Сверкнув бусиной глаза, крыса подошла ближе. Она совсем не боялась Петера, и надо отдать должное крысиной проницательности: испугаться бродягу-лютниста сейчас могла разве что мокрица, выбравшаяся из щели меж камней. Длинный и голый хвост волочился по полу, выражая живейший интерес к узнику замка Хорнберг; лоснилась серая шерстка, а морда заострилась от дружелюбия. Слепой поймет: в этих казематах крысы питаются славно, чтоб не сказать — жируют.

— Кыш, зараза!

Обидевшись, крыса удрала в угол, где сидели Ганс Эрзнер и его мальчик. В профиль мерзкий грызун напоминал молодого барона Фридриха: радушие с клыками, гостеприимство с подвохом, и все мелкое, мерзкое, противное… Волею судьбы оказавшись в Байройте, пожалуй, самом дорогом городе Баварии, Петер Сьлядек к концу первой недели прожился вчистую, мыкаясь по кабакам и сочиняя похабные куплеты за миску кислой капусты. Клянчить подаяние мешала совесть, а досточтимые байройтцы с удовольствием слушали песни и даже плясали под лютню бродяги свои скучные танцы, но, увы, — позже выяснялось, что кошельки они неизменно забывали дома. Надо было уходить — быстро! не оглядываясь!.. — да только Петер подвернул ногу, спасаясь от злобного пса, и теперь изрядно хромал. Требовались новые струны; «Капризная Госпожа» намекала также на приобретение запасного ремня, ибо старый протерся у пряжки, грозя лопнуть в любой момент.

Ну и последней каплей бед оказалось участие Петера в высокоморальном диспуте, когда бродячий проповедник Михель Фрейд на площади Оловянной Трясогузки пустился в рассуждения: «Могут ли девицы и женщины без греха и угрызений совести показываться на улице и в церквах с обнаженною шеей и раскрытой грудью?»

— Могут-могут! — крикнул рядом со Сьлядеком какой-то мерзавец и удрал, а Петер с тех пор заимел славу распутника.

Даже кличку подвесили: Петер Блуд.

Поэтому встречу с тремя бравыми вояками из Хорнберга, сопровождавшими даму в черном, Петер воспринял как дар судьбы. Его досыта накормили, позволили играть что угодно, выражая удовольствие буйными криками, похабщину не заказывали, и даже попросили на бис сыграть «Канцону о пряничном домике» задом наперед, то есть от конца к началу. Просьбу Сьлядек воспринял как вызов своему мастерству и исполнил в наилучшем виде. Дама в черном благосклонно кивнула, старший из вояк отозвал лютниста в сторонку и предложил посетить замок его господина. Молодой барон, дескать, меценат и покровитель разного рода искусств. Минезингеров золотом осыпает.

О замке Хорнберг говорили разное. Большей частью прохаживались насчет старого барона — нет, не так! — Старого Барона, ибо тот, скончавшись восемь лет назад в страшных муках, коих никто не видел, но все о них знали, окончательно сделался легендой. Обладатель железной руки, ползающей ночами с целью взять кого-нибудь за глотку, искатель древних капищ и знаток кощунственных обрядов, чернокнижник и колдун, разбойник и мятежник, грабитель с большой дороги и завзятый острослов, скончавшись восьмидесяти двух лет от роду в собственной постели, при большом скоплении чудес, чертей и сплетен. Старый Барон по сей день занимал умы всей Баварии. Говорили, что проклятый рыцарь облачен в доспехи и закутан в плащ из мрака, с заката до рассвета прогуливается по стене замка, а с первым лучом зари взмахивает мечом, скрежещет зубами и, стеная: «Прощай! Прощай! И помни обо мне!..» — растворяется в туманной дымке. Очевидцев этих прогулок было столько, что Петер иногда завидовал популярности мертвеца. Впрочем, лютниста занимало другое: как еретик, бунтовщик и пособник дьявола ухитрился благополучно дожить до преклонных лет, не попав под жернова знаменитой «Каролины», она же «Уголовно-судебное уложение императора Карла V», статья 44-я?