Ведьма и вампир - Авербух Наталья Владимировна (мир бесплатных книг txt) 📗
Прошла половина недели из отведённого бароном срока, когда вампирша неожиданно открыла глаза.
— Вир! — зарычала она, сбрасывая задремавшего оборотня. — Что ты тут делаешь?!
К её удивлению, следователь Совета не испугался, не попытался изобразить раскаяние или что там ещё должен изображать мужчина, когда рядом с ним просыпается девушка, засыпавшая в одиночестве.
— Тебе лучше?
— А я разве болела? Не припоминаю.
— Ты была без сознания, — напомнил оборотень. — Мёртвая.
Девушка потрясла головой. Откинула одеяло и села.
— Сколько?
— Четвёртый день на исходе.
Вампирша переливчато присвистнула.
— Эк я! Думала, меньше выложусь.
— Что помнишь?
— Не смотри на меня так, я не сумасшедшая! Да, растерялась сначала, но уже обо всём вспомнила. Ты лучше скажи, какой дурак меня сюда уложил прямо в платье?
— Лим, — немного растерялся оборотень. — А Магда башмаки сняла.
— И на том спасибо, — проворчала вампирша.
— Как себя чувствуешь?
— Всё со мной нормально.
— Нормально? — Вир потрогал руку девушки — она осталась такой же холодной. Прислушался. Вейма не дышала. Сердце не билось.
— Ты чего? Со мной всё в порядке, правда. Который час?
— Я не знаю.
Вир подошёл к окну и взялся за ставни, чтобы взглянуть на небо.
— Не трогай! — завизжала вампирша. — Не трогай ставни!
— Вейма?
— Э-э-э… Вир… ты знаешь, я думаю, после этих дней я не сразу привыкну к дневному свету… Не смотри на меня так! Я не собираюсь рассыпаться в прах, как в дурацких человеческих легендах. Просто глазам будет больно… Вир, ты же не откроешь ставни, верно?
Оборотень помрачнел.
— Не открою.
В наружную дверь покоев постучали. Вир пошёл открывать: судя по запаху, им принесли поесть. Мимо него мелькнула Вейма, бросаясь к выходу. Оборотень едва успел оттащить девушку от засова и запереть в одной из внутренней комнат.
Когда он вернулся с подносом еды, Вейма была мрачна и уныла.
— Что ты задёргался? Я просто хотела поздороваться.
— В другой раз.
— В чём дело-то?!
— Ни в чём. Ешь.
Вампирша скривилась.
— Мне что-то не хочется. Я позже поем, хорошо?
— Вейма!
— Что — Вейма? Просто не хочу есть. Имею я право?
— Зачем бежала к двери?
— Просто хотела поздороваться, — повторила вампирша.
— Тебе нужна кровь?
— Да! — выпалила Вейма. И тут же закрыла лицо руками, разрыдалась. — Нет, нет, не хочу! Не надо! Не спрашивай меня ни о чём, не спрашивай!
— Вейма, — обнял девушку Вир. — Не бойся.
— Я ничего не боюсь, — всхлипнула вампирша. По-детски утёрла глаза кулаками и потянулась поцеловать возлюбленного. Он отшатнулся с тихим вскриком. — Что с тобой?
— Твои глаза…
Вампирша вздрогнула и пошла искать зеркало. Оно нашлось в соседней комнате — то самое, с помощью которого они подсматривали за оставшимися в кабинете психолога без присмотра клиентами. Вейма развернула зеркало к себе отражающей стороной и тоже отшатнулась. Теперь у неё были вертикальные зрачки.
— Давно это у меня появилось?
— Только что.
Вампирша снова присвистнула.
— Всё. Теперь меня можно не убивать. Я уже умерла.
— Отчего глаза изменились?
— Признак окончательной смерти, — пояснила вампирша. — Нас в Университете немного лекарскому делу учили. Если надавить, а глаза такие — всё. Не спасёт ни белая магия, ни кровь оборотней, ни сила вампиров. Полный и окончательный труп.
— Вейма!
— Перестань. Умереть от того, что не хочешь никому причинять вреда или от того, что причинила вред слишком многим? Какая разница?
— Если ничего не предпримем, ты умрёшь от рук охотников! — разозлился Вир.
— Ну и что? Чего мне бояться? Я уже мертва.
— Нет!
— Я мертва. И больше ничего не чувствую и не боюсь. Мне всё равно, что со мной станет.
— Тогда я открою ставни.
— Не смей!!!
— Значит, не всё равно?
— Отстань от меня! Какая тебе разница, что со мной происходит?!
— Я люблю тебя.
— А если я скажу, что уже неспособна любить, что тогда?
— Всё равно, — упрямо сказал оборотень. — Люблю.
— Дурак, — бессильно махнула рукой вампирша. — Я сейчас хуже, чем проклята.
— Не имеет значения.
— Есть хочу, — тоскливо проныла Вейма.
— Нельзя. Охотники…
— Знаю. Мне теперь всю жизнь здесь от них прятаться? А ещё от людей и от солнца?
— Тебе видней.
— Я ничего не знаю! Мне не рассказывали, что бывает после таких пробуждений!
— Клан…
— Клан меня убьёт!
— Убьёт?
Вампирша замялась.
— За эту выходку, — отводя взгляд, пояснила она. — Это я в переносном смысле.
— Чем грозит клан?
— Ничем клан не грозит.
— Вейма!
— Отстань от меня! Не смей допрашивать! Отстань, слышишь?!
— Не кричи. Успокойся. Скоро вернутся Магда и Лим, они могут знать…
— Ничего они не знают. Ватар не предупреждал меня об этом, откуда Лиму-то знать? Про Магду я вообще молчу. Думаешь, её в Башне вампиров лечить учили?
— Должен быть способ.
— Ага. Солнечные ванны?
— Перестань. Успокойся.
— Я не хочу успокаиваться! — заорала вампирша. — Меня нет, я мертва, почему я должна быть спокойна?! Я и так — покойна!
— Ты поправишься.
— Ха-ха-ха!
Вейме лучше не стало. К ночи она оживилась, каким-то образом почувствовала наступление темноты и открыла ставни сама. На что похожа девушка в лунном свете, Вир старался не думать. Даже ему, оборотню, было неприятно вспоминать о таком к ночи. Вампирша была неестественно весела, всё время говорила, смеялась, рассказывала какие-то удивительные истории из жизни клана — некоторые даже выдумывала на ходу. К воспоминаниям о человеческой жизни возвращаться не желала, малейший вопрос о семье или даже обучении встречал резкий отпор. К утру забеспокоилась, заперла ставни и пожалела, что не может заколотить.
Нервно пройдясь по комнате, легла в постель, посетовала, что барон велел сжечь гроб вместе с домом. В гробу, мол, спалось бы гораздо уютней. С другой стороны, крышки у него всё равно не было. Вейма укрылась одеялом с головой и застыла, снова впав в то бессознательное состояние, из которого вышла вечером. Проснулась только к ночи.
Вир боялся смотреть на возлюбленную: за несколько дней она чудовищно похудела, превратившись едва ли не в обтянутый кожей скелет. Глаза ввалились, нос заострился, а клыки, кажется, удлинились.
«Экспериментальным путём» Вейма выяснила, что теперь совершенно не может прикасаться к серебру, боится предметов культа Защитника и перестала отражаться в зеркале. Если в первую ночь после пробуждения она по-детски цеплялась за руку оборотня в слепой надежде, что хотя бы его присутствие защитит от надвигающегося ужаса, то теперь упорно избегала. И дело даже не в испуге, нет, панике, которая виднелась в глазах следователя Совета. Дело было в том, что оголодавшая вампирша каждый раз с трудом отводила взгляд от шеи оборотня. И от прожилках вен на руках. И вообще, возлюбленный казался ей теперь необыкновенно гармоничным переплетением кровеносных сосудов. Всё остальное в нём — помеха или дополнение к ужину.
Но проклятые не нападают на проклятых, а просить Вейма стеснялась. Пока ещё стеснялась.
Посланные на излечение вассалов барона отряды вернулись одновременно. Это была идея Магды: выполнив свою часть работы, она решила пересечься с остальными. Развоз успокоительного снадобья был произведён ведьмой в самые кратчайшие сроки: девушку мучило дурное предчувствие. К тому же в замке осталась больная подруга. Крам, который хотел бы больше времени проводить с Магдой наедине, весьма эгоистично уверял, что ничего плохого с Веймой не сделается, что «лёгкое недомогание», о котором говорит ведьма, уже наверняка прошло, что в замке полно народу и, случись плохое, за ними бы послали, а предчувствиям верить не надо. Магда возражала: в последний раз она так беспокоилась перед тем, как в лесу нашли покалеченного инквизитора.
