Летопись Третьего мира. Ч.4 Тень Ораны (СИ) - Версон Мария (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Резко, змей замер и устремил свой взгляд куда-то в сторону, на стену из золотого камня. Лин показалось, будто он что-то увидел, но его лицо говорило о другом: его взгляд стал рассеянным, хотя глаза выглядели напряженными. Маг остановилась, вопросительно глядя на Ричи, но тот не замечал вопроса на её лице.
- Я слышу её. – Ошарашено проговорил змей. – Слышу. Это она.
Его голос так изменился, что Лин даже не пришлось спрашивать, о ком это он говорил. Она подошла к старинному другу и хотела его успокоить: его холодное сердце было разбито, и даже сквозь столетия эта рана давала о себе знать.
- Ричи, она давно умерла…
- Я знаю. – Краешки его губ потянулись в улыбке, и он медленно повернул голову к Лин. – Но я слышу.
- Орита. – Представилась она. – Орита Дива. Первая королева земель Ораны, мать Монтеры Дивы. И я… - Она взяла руку Лухса и положила её себе на грудь. – Я дам тебе частицу своей души.
И Лухс почувствовал её. Тепло, какого он никогда не ощущал прежде. Частичка, искорка тепла, каплями энергии звенящая в его пустой душе, и она стала заполняться.
За спиной Ориты возник белолицый высокий силуэт, чьи медные волосы блистали даже в ночной тьме. Ричи замер, пожирая взглядом светловолосый затылок своей самой любимой и дорогой на всем свете женщины.
- Иди. – Сказала Орита Лухсу, неспособная сдержать улыбку.
- Но я не могу войти в море!.. – Лухс едва не плакал. Он ещё не понимал, что за событие сегодня свершилось.
- А как ты вышел, сайлант? – Спросил у него змей, не спуская глаз с любимой.
Лухс моргнул, но его тут же осенило. Он снова повернулся к морю и вошел в воду по колени. Он чувствовал, как вода выталкивает его, не пускает, выгоняет на сушу. Но мудрого Море можно перехитрить.
Целитель ещё раз обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на первую из людей, на мать всего человечества, Ориту Диву. Ричи, закрыв глаза и наслаждаясь каждым прикосновением, гладил женщину по распущенным волосам.
Лухс зачерпнул в ладони горсть воды и выплеснул её. В тот же миг, сам он, его тело, обратились в мириады кровавых песчинок, каждую из которых Лухс чувствовал, каждой из которых он был.
Бесшумно, песчинки растворились в воде.
Лухсу потребовалось не менее одиннадцати часов, чтобы снова осознать себя. Он собирал себя по крупицам, по мельчайшим, простейшим частицам. Каждая из них, будучи бесконечно малой, не чувствовала огромного давления той толщи воды, что была повсюду вокруг. Но когда частицы начали собираться в нечто единое, целое, Лухс стал чувствовать, что власть над частицами собственного тела начинает теряться.
Он слишком плохо знал дно южной части моря, и не учёл, что может случиться такое: он оказался вдалеке от родного города.
Чтобы не быть раздавленным водной толщей, целитель снова расщепил свое тело и при помощи подвластных его сознанию частиц пытался определить, в какой же стороне город. На ходу, когда его жизнь была под угрозой, он учился видеть сквозь частицы. И ему удалось.
Никогда прежде Лухс не совершал чего-то подобного, и не знал, его ли эта сила, или его сознанию удается подчинять себе такое количество точек благодаря полученному от Ориты дару.
Снова и снова расщепляя свое тело на частицы, Лухс приближался к городу Мьюлле: самому страшному из мест, о которых только могло слышать человечество.
Целитель вытянул вперед не до конца собравшуюся из частиц руку, и его пальцы коснулись маслянистой поверхности стеклянного щита города. Никогда и никому не удавалось пройти сквозь него, только лишь Лухсу семь лет назад.
Начиная чувствовать давление воды, Лухс совершил ещё одно усилие и снова превратил свое тело в частицы. Но теперь перед ним стояла куда более сложная задача: ему нельзя было терять контроль ни над одной из них. Он должен был направить их на стеклянный барьер, толщиной в несколько метров, чтобы его частицы прошли сквозь сверхтонкие поры, залитые маслом, и прошли на другую сторону.
Лухс не знал, сколько времени заняло воплощение этой задумки. Когда его вышвырнуло на другую сторону барьера, во рту почувствовался мерзкий металлический привкус, а в нос ударил запах железа.
Целитель едва не взвыл, но успел в последний момент прикрыть рот уцелевшей рукой. Другая, левая, кровоточащим куском плоти неподвижно лежала у него на животе. В ней полностью отсутствовали мышцы предплечья и локтевой сустав. Во множество рваных ран на теле начинала поступать черная маслянистая жидкость, в которой Лухс очутился после падения.
Сцепив зубы, что, правда, не помогло преодолеть боль, целитель принялся перераспределять оставшуюся в его теле энергию, и он с ужасом осознал, что потерял почти половину своей крови. Его иссиня-черные волосы прорезала седина.
С огромным трудом, Лухс залатал раны и восстановил руку, но она все равно гудела и ныла, хоть и не кровоточила. Убрать остаточные эффекты, бывшие больше психологическими, было ему не по силам.
Целитель перевернулся на живот и медленно поднялся на четвереньки. Из-за того, что одна рука оказалось почти неспособной шевелиться, это оказалось непросто. С четверенек, Лухс опустился на колени и поднял голову: «вот он - невообразимо прекрасный город Мьюлле» - язвительно подумал он про себя.
Мьюлле в дословно переводе означает - город-под-стеклянным-куполом. В высшей точке толщина стекла составляла почти десяток метров, чего хватало, чтобы давление воды не угрожало городу. Купол имел точную геометрическую форму и уходил глубоко под землю, а может быть даже представлял из себя сферу, но этого никто точно не знал.
Радиус купола составлял не более двух километров, однако этого было вполне достаточно: внутри купола первые из сайлантов построили два дополнительных пласта, превратив это место в трехуровневое гигантское здание.
На нижнем уровне, который так же назывался Лоя, где и находился Лухс, столетия назад была обнаружена скважина с черной - очень грязной и смрадной маслянистой жидкостью. Жители поверхности называли её нефтью, здесь же она звалась «оллой». Именно благодаря ей сайланты смогли обжить дарованный Морем купол и превратить обезвоженный участок моря в город. Не одно десятилетие первые из сайлантов учились перерабатывать оллу, делить её на фракции и проводить с ней всевозможные опыты. Для народа, которому подвластная кровь, изучение науки, на поверхности названной химией, не вызвало особых трудностей.
В действительности, два слоя, возникшие внутри купола, не были стеклянными, их так называли для простоты. На самом же деле, прозрачные пласты, разделяющие нижний и средний, а так же средний и высший уровни, представляли собой сложные химические соединения, на получение которых первые из сайлантов перевели добрую половину запаса имеющейся оллы, а так же множество собственной крови. В те времена ещё не было принято приносить в жертву своих братьев ради получения энергии.
На Лое находились первичные лаборатории. Здесь, когда-то давно, когда химия интересовала сайлантов больше чем кровь, и производилась переработка оллы. И были времена, когда на нижнем уровне было довольно-таки чисто, потому что сайлантам удавалось сделать обработку оллы безотходной. Но теперь…
Лухс сразу же узнал ударивший ему в нос запах: запах гниющей плоти. Ничто другое не могло испускать такой смрад. Хотя черная олла и затопила весь нижний уровень, целитель кожей ощущал мертвую кровь своих погибших братьев, чьи останки тел обречены разлагаться здесь на дне моря. Как бы Лухсу хотелось чиркнуть здесь спичкой…
Проводить безотходные ритуалы жертвоприношения сайланты так и не научились. Из-за их неспособности управлять мертвыми частицами, великое множество крови, покинувшей тело жертвы, не достигало сосуда. Это обуславливается множеством причин, основные: недостаточный размер сосуда-приемника, неровности круга, канала… Но главной проблемой Лухс всегда считал жадность. Не единожды он видел, как сайлант с полным сосудом приносит одну из своих партнерш в жертву.
«Партнерш!» - это отозвалось у него в голове. Целитель едва не подпрыгнул, когда вдруг осознал, что здесь, на Лое как никогда темно, пусто и тихо. Слышалось только лишь журчание медленно бьющей из скважины оллы.
