Дверь в преисподнюю - Абаринова-Кожухова Елизавета (читать книги без txt) 📗
Перейдя через слабозаболоченную полянку, путник уже собрался было сделать привал под сенью почти облетевших березок, скучковавшихся в небольшую рощицу, но тут он заметил струйку дыма, поднимающуюся из невидимой трубы. А миновав рощицу, увидел и небольшой, но добротный домик с остроскатной крышей. Прямо перед крыльцом на скамеечке сидел человек в крестьянской одежде и доил бурую корову. Заметив пришельца, он поднялся и приветственно замахал рукой. Гость, в свою очередь, вежливо приподнял с головы соломенную шляпу.
— Доброе утро, хозяин, — обратился он к крестьянину. — Не угостите ли молочком?
— А отчего же нет, — весело ответил хозяин. — Только вы, как я вижу, малость продрогли, не пройти ли нам лучше в дом — я вас угощу чем покрепче.
Хозяин и гость поднялись по крыльцу и, пройдя через темные сени, оказались в скромно, но уютно обставленной гостиной с камином, в котором потрескивали поленья. На стуле у окна сидела и что-то вязала спицами не очень молодая женщина. Увидев незнакомого, она чуть вздрогнула и вопросительно глянула на хозяина.
— Не волнуйся, Катеринушка, это… Кстати, дорогой гость, как вас звать-величать?
— Иван, — ответил дорогой гость. — Иван Покровский. А вас как?
Хозяин как-то резко поблек.
— У меня нет имени, — грустно проговорил он. И с деланной бодростью продолжал: — Вы тут по делам или просто охотитесь?
— В каком смысле охотитесь? — переспросил Покровский.
— Ну, я вижу, у вас из мешка торчат лук и стрелы. Только едва ли на наших болотах вы чего настреляете.
Иван чуть смутился:
— Да нет, какая уж тут охота. Просто путешествую, осматриваю незнакомые места. Может быть, здесь меня посетит поэтическая муза…
— Ах, так вы поэт? — искренне обрадовался хозяин. Покровский заметил, что и женщина чуть заметно улыбнулась. — Да вы присаживайтесь, снимайте вашу обутку, устраивайтесь поудобнее… Катерина, принеси-ка нам вина!
— Нет-нет, я не пью, — решительно отказался Покровский.
— Ну тогда чаю погорячее.
— Подождите немного, — хозяйка отложила вязание и куда-то вышла.
— Вы не смотрите, что она такая неразговорчивая, — улыбнулся хозяин, придвинув к камину два кресла, для гостя и для себя. — А вообще у нее душа золотая. Просто живет здесь в глуши, как на острове, и от людей совсем отвыкла.
— Простите, вы сказали — на острове, — сказал гость, осторожно стягивая «ботфорты» и положив их поближе к камину. — Но какая-то связь с миром у вас есть?
— Связь-то есть, — вздохнул хозяин, — но не с той стороны, откуда вы пришли — там вообще болота непроходимые.
— Вот как!
— По правде сказать, я даже удивляюсь, как это вы остались живы.
— Наверно, только потому что не знал об их непроходимости, — рассмеялся гость. Улыбнулся и хозяин. — Да нет, я просто немного заблудился. Тут один своеобычный господин провел меня по болоту и указал, куда идти дальше, но я все-таки сбился с пути.
— Ну, я вам попробую помочь, — кивнул хозяин и подбросил в камин парочку поленьев. — Сам-то я тоже тут всю жизнь живу, на болотах. И что же это за своеобычный господин, который вас вел?
— О, ну такой полный, водянистый, я даже подумал, что примерно таким должен быть водяной из сказок.
— Так он и есть водяной!
— Неужели? — слегка удивился Покровский.
— Именно так, — подтвердил хозяин. — Когда-то в молодости я был с ним знаком, он мне даже помог выбраться из трясины. Ну и как он, все такой же говорун?
— Вообще-то он меня совсем заговорил, — признался Покровский. — Всю дорогу трещал о вашем короле Александре.
— Любопытно, любопытно… И что же он такого трещал о нашем короле Александре?
— Ну, всякую всячину. Будто бы Александр — не король, а тряпка какая-то. Позволил всяким проходимцам обвести себя вокруг пальца, те помогли его племяннику Виктору свергнуть короля с престола, а сам Александр где-то отсиживается и ничего не хочет делать, чтобы поставить на место и Виктора, и всех лиходеев.
Во время этого рассказа в гостиную вошла хозяйка с серебряным подносом, на котором ароматно дымились две кружки, и Покровский заметил, что она заметно побледнела, а на ее лице как бы выступила печать страдания. Поспешно поставив поднос на столик перед камином, она повернулась, чтобы выйти.
— Куда ты, Катеринушка? — как ни в чем не бывало спросил хозяин. — Посиди с нами, а то вот наш гость подумает, что ты совсем дикая.
— Позже, — с трудом выдавила из себя улыбку Катеринушка. — Ты же, мой друг, Буренку недодоил. — И она поспешно вышла.
Хозяин отпил из кружки немного чаю и, пошарив в кармане простых холщовых штанов, извлек оттуда серебряную коробочку на манер табакерки, вынул оттуда леденец и забросил себе в рот:
— Да, так что же еще говорил ваш провожатый?
— Ну, в основном про короля и говорил, — ответил Иван Покровский. — В общем, бранил его на чем свет стоит.
— А вы тоже так считаете? — пристально глянул хозяин на гостя.
— Да я тут вообще посторонний, — с удовольствием отпил чайку Покровский. — Как мне судить о таких вещах? Я ему только возразил, что, может быть, король не то чтобы не хочет, а просто не может ничего предпринять.
— Нет, водяной был прав, — вздохнул хозяин. — Именно что не хочет.
— Ну что же, — засобирался Покровский, — спасибо за чаек да за добрый привет, но мне действительно пора идти. Извините, что нарушил ваше уединение.
— Право, погостили бы еще, — ответил хозяин. — Ах да, я же обещал вам показать дорогу, но вы так и не сказали, куда идете.
Гость немного смутился:
— В здешних краях существует весьма поэтическая легенда о некоей девице, превращенной в лягушку, и будто бы известно место, где ее заколдовали. Меня эта история весьма тронула, и я хотел бы написать поэму…
— А, ну понятно, а для начала ознакомиться на местности, — рассмеялся хозяин. И тут же погрустнел: — Только будьте осторожны — поэты у нас нынче не в чести. Ну ладно, укажу вам дорогу, здесь это не так уж далеко. Да и вообще в нашем славном королевстве все не так уж далеко.
В королевской трапезной завтракали. Правда, не хватало покровительствуемых Александром поэтов, которые вносили некоторое оживление, превращая обычную процедуру приема пищи в некое подобие творческого акта. Впрочем, недоставало и самого короля Александра — теперь его место во главе стола занимал молодой человек самой заурядной внешности, в котором непосвященный вряд ли признал бы Ново-Ютландского принца Виктора. O недавних временах напоминали лишь яркие обои на стенах, да старый слуга, прислуживающий Виктору и его немногочисленным сотрапезникам.
Не привыкший терять время попусту, Виктор расспрашивал сидевшего напротив него князя Длиннорукого:
— Ну, рассказывайте, что произошло за ночь.
Князь с явным неудовольствием поставил на стол кубок с вином, который уже собирался поднести к устам:
— Ничего особенного, Ваше Высочество.
— Ничего особенного? A что за шум я слышал поздно ночью?
— Да сущие пустяки, — нехотя ответил Длиннорукий. — К нам в замок нагрянули какие-то лиходеи, я их велел схватить и бросить в темницу. Но это такая мелочь, которая никак не достойна вашего благосклонного внимания…
— Кто такие? — перебил Виктор.
— По ихним словам, из Царь-Города. Боярин Василий и его прислужник. — Проговорив это, князь осекся под пристально-негодующим взглядом Виктора.
— Не хватало нам еще вконец испортить отношения с Царь-Городом, — зло проговорил он. — Опять вы превышаете свои полномочия. Немедленно выпустить, извиниться и пригласить ко мне, вам понятно?
— Ну, выпустить-то недолго, — протянул Длиннорукий, — да ведь опять начнется то же, что всегда: они попросят приема у короля, а я должен буду им врать, будто Его Величество захворал и поправляет здоровье в Ипатьевской усадьбе. И едва выздоровеет, то вернется во дворец и вас примет.
— A вот этого не надо, — покачал головой Виктор. — Вашим, именно вашим людям было поручено сторожить Его Величество, не выпуская за пределы его покоев, но при этом обращаться с ним, соблюдая всяческое почтение. A вы что же?
