Золотой ключ. Том 1 - Роун Мелани (книги без сокращений .txt) 📗

Он медленно поднес к свету нож с тонким лезвием. Оно блеснуло. Как льдинка.

— Я не тот, за кого ты меня принял. Я не стану тем, кем ты хочешь меня сделать. Но ты на многое открыл мне глаза, в твоей науке великая сила, и во мне она не умрет. Твой конец — это мое начало.

Труднее всего было добыть кровь. Пришлось разыграть сценку: споткнуться, упасть на старика, царапнуть длинным ногтем. Крови, засохшей под ним, хватило.

Сарио взялся левой рукой за раму, другой поднес к холсту нож. Да, не сразу и не без труда он собрал все необходимые ингредиенты. Но старик прав: для Аль-Фансихирро нет ничего невозможного.

С этой минуты начинается второй этап его жизни. Восемнадцать лет — ничто для такого старца, как Иль-Адиб, последнего из тайной и могущественной касты воинов и волшебников. Остальные погибли в войнах с Тайра-Вирте. Их выкрадывали из Великого Шатра Акуюба, пока Иль-Адиб, самый юный из слуг Бога, не покинул свой беспомощный, сломленный народ, чтобы найти останки Кита'аба и возродить орден. Для этого пришлось отправиться к врагам, в их столицу, — так велел Акуюб. И разыскать человека, наделенного внутренним оком.

Сарио улыбнулся. Внутреннее око. Луса до'Орро. Двойное благословение.

А третье благословение дал Раймон — сделать то, что должен сделать.

Сарио медлил. Во рту пересохло. Сейчас все изменится раз и навсегда. Сейчас он сожжет за собой мосты.

Но внутреннее око не для того дается, чтобы выбрасывать его в сточную канаву. Не для того дается Свет, чтобы сидеть и ждать, пока он погаснет.

Сарио облизал губы, нараспев произнес несколько фраз на языке Аль-Фансихирро и пронзил сердце под узорчатым халатом.

— Я — не твой Пророк! — Рукоять ножа уперлась в холст. — Я — Грихальва, плоть от плоти моей семьи. И я буду Верховным иллюстратором.

По комнате текли ароматы. Мак, конопля, кипарис. Сон, Покорность, Смерть.

В комнате царил беспорядок. Заботиться об уборке герцогу не приходилось, во дворце вполне хватало слуг, чтобы выбирать ему парадные костюмы, наряжать перед церемониями и бдительно следить, чтобы из-за случайного пятнышка его светлость не уронил своего достоинства. Но Бальтран до'Веррада всегда славился своей непредсказуемостью.

Ему предстояло путешествие. Крайне важное для мирной и благополучной жизни Тайра-Вирте. От этой поездки зависело, каким он передаст герцогство своему наследнику. Увы, отнюдь не во всем герцог мог полагаться на послов. Бывали случаи, когда требовалось его личное присутствие. Видит Пресвятая Матерь, послы лезли вон из кожи, но велеречивые и уклончивые пракансийские вельможи сводили их старания на нет. Еще немного, и будет слишком поздно, поэтому Тайра-Вирте намерена в спешном порядке оказать Пракансе великую честь, а для этого герцогу необходимо соответствующее облачение. Но почему бы не воспользоваться оказией и не поохотиться в пути на тза'абской границе? Оно, конечно, государственные дела превыше всего.., но до чего же славная там охота, номмо Матра эй Фильхо! Герцог давно обзавелся привычкой исполнять любые свои прихоти — титул к этому располагал. Да и опасности никакой — Воины Пустыни давно исчезли. Решено, он доставит себе такое удовольствие.

Но перед отъездом надо уладить одно маленькое дельце. Обсудить работу Верховного иллюстратора с самим Верховным иллюстратором.

— Сарагоса, давай не будем ходить вокруг да около. Ты пишешь все хуже и хуже. — Бальтран до'Веррада посмотрел на Серрано с легким сочувствием, которое тотчас сменилось раздражением, — мало, что ли, у него более серьезных забот? — Быть может, тебе покажется обидной такая прямота, но, уж не обессудь, у меня нет времени на экивоки. Я тебе заказал портрет сына, чтобы взять его с собой в Пракансу.., а получил убогую мазню, не стоящую ломаного гроша. Сарагоса, разве я не объяснял, что сватовство принято начинать с подарков, для того-то мне и нужен хороший портрет сына?

Жалкий огрызок Верховного иллюстратора кивнул. Под пышной мантией, висящей на нем, как на бельевой веревке, поникли худые плечи, на лице пролегли густые складки уныния и страха.

— Ваша светлость…

— Сарагоса, меня твоя работа никоим образом не устраивает. — Поглядев на слугу, Бальтран до'Веррада щелкнул пальцами. — Нет, только не эту рубашку, надоела. — Герцог вновь повернулся к Верховному иллюстратору. — Ты и сам прекрасно знаешь, насколько важны такие картины для дипломатии и торговли. На подобных полотнах — вся документация нашего герцогства: “Рождения”, “Кончины”, “Женитьбы”, “Сделки”, “Договоры” и много чего еще. И эти картины должны быть превосходны. Совершенны. Мне не нужно ни одной посредственной.

— Да, — прошептал Серрано, — да, ваша светлость. Конечно…

— Мой сын на этой картине не очень похож на себя. Сарагоса содрогнулся.

— Как скажете, ваша светлость.

— А чтобы дарить его портрет королю Пракансы с надеждой на удачное сватовство, нужно побольше сходства. — Произнося эти слова, герцог, только что вернувшийся с охоты, снимал с пальцев испачканные потом и кровью кольца, чтобы как следует отмыть руки. — В моем сыне людям нравится лицо, телосложение, обаяние. Или ты считаешь, такой как есть он недостоин дочери короля Пракансы?

— Что вы, ваша светлость! Разумеется, нет…

— Так что же будем делать, а, Сарагоса?

Верховный иллюстратор походил на проколотый рыбий пузырь.

— Ваша светлость, если позволите высказаться… — А разве я не позволяю? Высказывайся.

— Ваша светлость, я болен, — с вымученной улыбкой произнес Серрано. — Конечно, я поправлюсь, но сейчас мне нездоровится.

— Государственные дела не могут дожидаться, когда ты поправишься.

— Да, ваша светлость, несомненно. Но я готов написать новый…

— Поздно, Сарагоса. Нет времени. Завтра я отправляюсь в Пракансу. А потому вынужден взять другую картину вместо твоей. Из горла Сарагосы Серрано вырвался клекот.

— Другую картину?! Но.., ваша светлость! Номмо Матра, ведь Верховный иллюстратор — я!

— Но я не могу везти в Пракансу твою так называемую работу. А значит, придется дарить чужую.

Герцог отвернулся, взял принесенное секретарем письмо, раскрыл, пробежал глазами. Затем кивком отпустил секретаря.