На неведомых тропинках. Сквозь чащу (СИ) - Сокол Аня (чтение книг txt) 📗
Молниеносное движение и его рука сомкнулась на моем горле. Я могла бы уклониться, или ударить мужчину по рукам. Но не стала. Два рычащих голоса смешались, тонкий высокий...
- Я тебе голову отверну ящер, - пообещала Алиса.
Низкий мужской...
- Убью...
И третий, новый, но не сказать что неожиданный...
- Прекратили! - за спиной хранителя знаний, между ним и Алисой появилась хранительница земли детей Мила. - Ольга, там где ты, всегда неприятности.
Я улыбнулась вопреки всему, вопреки его сжимающимся на шее рукам, вопреки собственным судорожным движениям, когда я пыталась отодрать его пальцы. Потому что ее фраза прозвучала хорошо, правильно в мире нечисти. Страха не было. Совсем.
Мила перехватила бросившуюся ко мне Алису.
- Твоя халупа сейчас сгорит, - выдохнула я, прямо в лицо с горящими малиновыми глазами.
Он вздрогнул, руки разжались, на миг землю снова накрыла тень ящера. Выдох зверя вместо огня принес собой прохладу, и огненные языки, весело танцевавшие по стене библиотеки, исчезли, а темная фигура скрылась в распахнутой двери.
- Зачем? - укоризненно спросила Мила, выпуская Алису, - Зачем вы его провоцируете?
- Никаких провокаций, - уверила я, и это было истинной правдой. - Обычный ультиматум, - я потерла рукой шею, боли не было, лишь легкий дискомфорт, в основном от чужого прикосновения, хотелось вымыть кожу с мылом.
Ворий появился в дверях, бледный и дрожащий, все тай же голый, но не скажу что жалкий, скорее разгневанный, хотя казалось куда уж больше. Мила не дала ему броситься ко мне, встав на дороге, и успокаивающе проговорила:
- Картен, мы все решим...
- Там внутри карман с пламенем феникса! В моем логове! В моей пещере! - он кричал, наступая на хранительницу, заставляя ее пятиться.
- Поздравляю с приобретением, - закатила глаза Алиса.
- Ну, давай, - подначила я его, - Отведи душу. Убей меня и Марта. Пашка, считай, мертва... Убей и карман на крови лопнет. Пламя феникса не погасишь, дунув посильнее.
- Серый волк, блин, - высказалась Алиса.
- Остановитесь! - снова закричала Мила.
- Знаешь, о чем я подумала, когда принесла его сюда? - он замер, смотря на меня поверх плеча девушки, - О том, что все хранители одинаковы. Да, Мила? Они живут только за счет того, что призваны охранять. Она, - я коснулась ее руки, - Умрет, если с земли детей уйдет последний ученик. Так ведь? - девушка молчала, - А ты, хранитель знаний? Ты умрешь, если спалить все твои книги, расплавить сокровища? Может, проверим? Давай прямо сейчас, а?
Несколько секунд он смотрел на меня, а потом отступил, малиновые глаза потухли.
- Это еще не конец, - пообещал он, - Я найду этого феникса. Он получит от меня...
- Не старайся. Этот феникс мертв!
- Что? - ко мне с побелевшим лицом повернулась Мила, - Ты сошла с ума?
- Не знаю.
- Ольга, ты соображаешь, что сделала? Если с тем, на кого завязан пузырь, что-то случиться, все сгорит к низшим! Ты... ты... тварь!
- Неужели - холодно спросила я, - А когда я спасала тебя и Игоря, особых возражений не было.
- Тогда речь шла о невинном ребенке! О младенце!
- И сейчас идет, - я улыбнулась Миле, - У Пашки тоже есть ребенок и даже не один. Скажи, в чем разница между ней и тобой? В том, что ты была человеком? Аи все остальные должны послушно дать себя сожрать ради вашего спокойствия? Или всеобщего блага? Тогда надо было и Игоря на алтарь положить, ради блага рода.
- Вы воры! - едва сдерживая себя, выкрикнул стяжатель.
- От вора слышу. Если это все претензии, то я, пожалуй, пойду. Мы не хотим видеть вашего стяжателя в Юкове. Никогда!
Я уже развернулась, уже пошла, когда вопрос, заданный в спину, спокойным тоном, так не вязавшимся с едва сдерживаемой и колючей яростью Картэна, заставил меня остановиться.
- Ты не любишь свою дочь.
- Что? - я развернулась, к стяжателю.
Мужчина пожал плечами и скрестил руки на груди, нагота его совершенно не смущала. Мало того, она не смущала никого, включая Алису.
Я поймала взгляд Алисы и поняла. в единый миг, глядя в серые бесцветные глаза, точно такие же как у ее отца, поняла, чего она ждала от меня все это время.
В два шага я оказалась рядом с дочерью, и не дав ей отстранится, схватила за плечи и притянула к себе.
- Не смей верить в это!
- Не любишь, иначе никогда бы не притащила негасимое пламя туда, где она, - добавила Мила.
- Низшие, да если вспыхнет, запечатайте пещеру. Пусть ящер там со своими книжками коптится. Ради Великих, это же камень, он не горит!
- Я не могу позволить детям зайти туда, не могу допустить даже потенциальную опасность...
- Да мне плевать, организуете вы чтение на свежем воздухе и закупите все книги по новой. Плевать! - я почти кричала, прижимая к себе дочь, - Алиса, ты слышишь?
Она уперлась руками мне в грудь и отстранилась. Святые, ее глаза прямо напротив моих, как же быстро летит время, не в мире людей. Здесь!
- Раньше, - тихо проговорила она, - От тебя шло тепло. Оно было такое... - дочь зажмурилась, и меня окутало облако ее воспоминаний и ассоциаций. Стук сердца, тепло, безопасность, чуть горьковатый запах родной крови, покой. - А сейчас, - в голос вернулась горечь, - Ничего, лишь холод севера. Знакомый, но... совсем другой. - Она снова зажмурилась как в детстве.
- Алиса, посмотри на меня, - попросила я, - Я все исправлю. Обещаю.
Не открывая глаз, она замотала головой.
- Не получится, отец...
- Стоп. Сейчас с тобой говорю я. И я даю тебе слово, что все исправлю! Поняла? Только дай мне время.
Она открыла глаза.
- А если не получиться? Если тепло не вернется?
- Мы говорили с тобой об этом, говорили о том, кто из нас готов отказаться от другого, только потому, что что-то изменилось, помнишь? - Алиса кивнула, - Подумай об этом.
- Хорошо, - серьезно кивнула она.
Я подняла взгляд на стоящую поодаль Милу.
- Я не забуду этого.
- Ольга, ты не понимаешь...
- Это ты не понимаешь. Но поймешь. Не сейчас, и не тогда, когда твой сын вырастет и покинет filii de terra. Ты поймешь, когда пройдут годы, и он умрет, как умирают все. А ты даже не будешь знать этого, не будешь знать, как это случилось где, не будешь знать, могла ли что-либо изменить или нет.
Я видела, как она побледнела, как аккуратное личико под шапкой темных волос сравнялось цветом со снегом, которого здесь не бывает.
- И чтобы изменить это, ты принесешь в жертву всех драконов своего острова, но это не поможешь. Ты прикована навсегда.
Она просто растаяла в воздухе, не дав мне посмаковать запах ее боли.
- Я не сдамся, - пообещал ворий, исчезая за дверью со сломанным замком.
- Не ты один, - ответила я чистую правду.
А по дороге домой, на стежке, когда нервов касалось непрошенное веселье, от которого хотелось плакать, пришли воспоминания, далекие, страшные непрошенные...
...- Они не умеют любить, - сказала Тамария, - Но это даже не самой страшное. Самое страшное то, что, - Прекрасная опустила руку, браслет, состоявший из моих колечек, тихо звякнул. Она склонилась и прошептала несколько слов. - Самое страшное то, что твоя дочь тоже демон...
Алиса ведь никогда не говорила, что любит меня. Мне не нужны были ее слова. Я никогда не хотела быть матерью что-то просящей взамен. Не просила, но чувствовала? Или раньше моей любви хватало на двоих? Это было похоже на... тепло?
Может быть, но проблема была в том, что от моей дочери тепла тоже не шло. Демоны не умеют любить, такими их создали.
Все справедливо, только вот от этой справедливости хотелось завыть.
Вы играли когда-нибудь по-крупному? Ставили на кон все? Все, что было и все чего не было? Нет? Тогда вы не поймете меня, не поймете ту, что пошла ва-банк и проиграла.
Когда-то я оставила мир, уйдя вслед за дочерью. За своей любовью к ней и к нему... Любовью, от которой остались лишь воспоминания.
