Призыв - Гейдер Дэвид (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Катриэль дошла до двери и повернулась к Мэрику. Он остановился, гадая, что же она задумала. Меч он держал наготове — на всякий случай.
— Позволь кое-что тебе объяснить, — сказала Катриэль.
Повернула дверную ручку и распахнула дверь. За ней была пустота. Это был дверной проем в ничто, и Катриэль для наглядности даже просунула туда руку.
— Эта дверь не ведет никуда. Пока ты не захочешь, чтобы она куда-то вела.
С этими словами она закрыла дверь, вновь открыла ее… и на сей раз Мэрик отпрянул, увидев зеленый лес. Он ясно различал синее небо, солнце, слышал даже пение птиц.
Катриэль снова захлопнула дверь.
— Это переход, символ, — заявила она, вскинув руку, чтобы привлечь его внимание. — Ты мог бы перенестись отсюда в реальный мир, проснулся бы и понемногу забыл обо всем, что произошло, но этого ты сделать не можешь. Тебя удерживает демон.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — спросил Мэрик.
Катриэль вздохнула, улыбнулась ему, но так и не ответила на вопрос.
— Ты должен сразиться с демоном. В реальный мир через Завесу перешла только часть его, точно так же как здесь оказалась лишь часть тебя. — Плавным жестом она указала на дверь. — Ты можешь добраться до демона, если очень сильно этого захочешь.
— Он спит?
— Нет. Это его владения. Он все так же силен, и его силы достанет, чтобы убить тебя. — Мэрик вопросительно глянул на Катриэль, и взгляд ее стал жестким. — Ты сам придумал этот план. Я не говорила, что он хорош. Я всего лишь помогаю, чем могу.
— Посылая меня на смерть.
— Разве это впервые?
В голосе Катриэль прозвучала горечь, и она, отвернувшись, устремила неподвижный взгляд в никуда. На миг она показалась Мэрику уязвимой и глубоко несчастной. Он помнил ее такой, и сердце его заныло. Затем эльфийка вновь повернулась к нему, и взгляд ее стал прежним, решительным и твердым.
— Точно так же ты можешь отыскать своих спутников, — сказала она. — Они, как и ты, угодили в ловушку своих снов.
— Захотят ли они уйти оттуда?
— Не всякий сумеет отречься от своего заветного желания, как это сделал ты.
В ее зеленых глазах Мэрик увидел жалость, и вдруг его охватили сомнения. Он не знал, что из всего этого выйдет, да и кто знал? В глубине души ему отчаянно хотелось, чтобы Катриэль ушла, вернулась в покинутый сон. Однако еще больше Мэрику хотелось, чтобы она осталась. Наверное, на самом деле он никогда ее не забывал.
— Я попытаюсь, — пробормотал он.
Вполне вероятно, он совершает глупость. Если Катриэль обманывает его, если на самом деле она — некий дух, который стремится вернуть его во власть демона или даже умертвить, — пусть будет так. Он не может в глаза назвать ее лгуньей. После того, что он с ней совершил, — не может. Уж лучше небытие.
И Мэрик повернул дверную ручку.
Мэрику подумалось, что эта улица как две капли воды похожа на все оживленные улочки в бедных кварталах Денерима, вот только он мог поклясться, что находится вовсе не в Ферелдене. Скорее всего, это был Орлей — судя по обрывкам разговоров, которые долетали до его слуха из толпы прохожих. Здесь теснились, прижимаясь друг к другу, магазинчики, лавчонки и мастерские, штукатурка на кирпичных стенах растрескалась и местами осыпалась, и повсюду бросались в глаза признаки бедности. Мелкий дождь прибил пыль на булыжной мостовой и принес с собой резкий запах сырости.
Неужели он все еще в Тени? Похоже, да, пусть даже перемена произошла внезапно. Это место такое же, как его покои в денеримском дворце, — чей-то вымысел или даже сон.
Он приветственно кивнул компании пожилых прачек, которые поспешно снимали с веревок измятое белье. Женщины глазели на его доспехи, возмущенные тем, что он в открытую ходит при оружии, и обсуждали, не следует ли кликнуть городскую стражу. Мэрик понятия не имел, к чему может привести в этом сне подобное событие, да и выяснять не хотел, а потому прибавил шагу.
Среди множества домов был один, который отчего-то казался более настоящим. И штукатурка на его стенах осыпалась куда меньше, чем на соседних домах, и краски были ярче, хотя вся улица выглядела потускневшей, словно залоснившейся от грязи. Мэрик приметил в окне голубые занавески, трепетавшие на ветру, а на подоконнике — ящик с любовно обихоженными травами. Дверь дома, покрашенная в ярко-красный цвет, была закрыта, но рядом виднелись распахнутые створки больших, похожих на амбарные, дверей мастерской.
Мэрик расслышал ритмичный стук молотка — мастерская принадлежала плотнику. Догадаться об этом было проще простого: земля во дворе была присыпана опилками, а рядом с козлами для распилки бревен стояла пара кресел, еще не покрытых лаком. Мебель была сработана на славу — массивная, прочная. За дверьми, в глубине мастерской виднелись и другие изделия, в том числе перевернутый вверх ножками стол и полуокрашенный туалетный столик. Работы у мастера явно было в достатке.
Стук молотка оборвался.
— Дункан! Ради Андрасте, да занеси ты все со двора в мастерскую, пока дождь не разгулялся!
Голос был низкий, зычный — такой, в представлении Мэрика, должен был принадлежать очень рослому человеку. Кроме того, в этом голосе не было ни следа орлесианского акцента.
— Да чтоб тебе, сынок! — снова громыхнул тот же голос. — Куда это ты запропастился?
В ту минуту, когда Мэрик подошел к мастерской, на пороге вдруг появился обладатель зычного голоса. Это был настоящий великан — светлокожий, с окладистой бородой и темными, стянутыми в конский хвост волосами. На нем был длинный фартук, присыпанный опилками и покрытый потеками засохшей краски. Недовольно поморщившись, великан ухватил в каждую руку по креслу и тут заметил Мэрика.
— О! Прошу прощения, милорд, — проговорил он, неуверенно разглядывая Мэрика. — Хотите что-нибудь купить?
А я вот решил унести с дождя эти кресла.
— Сработаны они превосходно. Ты мастер своего дела.
Плотник покивал, улыбнувшись с некоторым смущением:
— Спасибо, милорд. Гляжу я, мы с вами земляки. У нас тут не часто встретишь ферелденца, особенно в этой части города.
— Ты из Ферелдена?
— Точнее говоря, из Хайевера. Сынишка мой до сих пор скучает по тем местам, да и я тоже. — Тут он заметил, что дождь понемногу усиливается, и пришел в замешательство. — Да что это я держу вас под дождем! Заходите, милорд, заходите! Милости прошу!
С этими словами плотник попятился вглубь мастерской, унося с собой изрядных размеров кресла так запросто, словно они были легче перышка. Мэрик последовал за ним. Он подозревал, что такой великан мог бы без особого труда унести еще с полдюжины таких кресел, причем, вполне вероятно, на одном плече.
Мастерская оказалась невелика, и почти всю ее занимала мебель, составленная у стен. Оставшегося места едва хватало для верстака, присыпанного стружкой и обрезками дерева, и солидного набора инструментов, да еще на козлах лежал перевернутый большой стол. Это был настоящий шедевр, и его гнутые ножки украшала изысканная резьба в виде переплетенных цветов и листьев. Подобные узоры Мэрику не раз доводилось видеть на мебели орлесианской работы. Такому столу нашлось бы почетное место в любом аристократическом особняке.
Плотник перехватил взгляд Мэрика и расплылся в улыбке. Если задуматься, точно такую улыбку король иногда видел на лице Дункана.
— Это для маркизы, — с гордостью сообщил плотник, — по особому заказу.
— Гляжу, работы у тебя хватает.
— Да уж, мы с сынишкой трудимся не покладая рук. И, я думаю, неплохо справляемся.
Дверь, которая вела из мастерской в жилую часть дома, отворилась, и вошла женщина — смуглая, с копной курчавых черных волос и добрыми, чуть раскосыми глазами. Нелегкая жизнь испещрила ее лицо морщинами, сбрызнула сединой виски, однако, подумалось Мэрику, она по-прежнему была хороша собой. Судя по тому, как округлился под платьем ее живот, она была на сносях.
— Ой! — удивленно воскликнула женщина, увидев Мэрика. — А я думала, Аррин, ты уже закрыл мастерскую.
