Долг воина - МакКенна Джульет Энн (книги txt) 📗
На этот раз он повернулся, чтобы посмотреть прямо на Темара, и все в суде и на галерее над судом сделали то же самое. Примерно половина глядела с завистью, остальные — с легким отвращением.
— Эсквайра Д'Алсеннена, — повторил адвокат, — который был ранен и брошен умирать в дорожной грязи. Не прошло и двух дней, как он сидит перед нами живой и здоровый. Намерен ли Дом Д'Олбриота поделиться тайным искусством, которое сделало это возможным? Будут ли наши любимые избавлены от смерти при родах, а наши сыновья и дочери спасены от чумы? Говорят, такая магия охраняла Старую Империю и творила множество других чудес. Вправду ли она способна передавать сообщения через сотни лиг в одно мгновение ока? Намерен ли Д'Олбриот поделиться таким знанием, или оставит его себе со всеми его преимуществами, пока остальные будут довольствоваться Императорской курьерской почтой? — На лице у адвоката появилось извиняющееся выражение. — Я не хочу принижать тех отличных курьеров, но чтобы покрыть ту же сотню лиг, лошади потребуется целый день — факт неоспоримый.
Он круто повернулся и стал ходить взад и вперед перед заслоненным помостом.
— То, что могущественный Дом мог поддаться соблазнам, побуждаемым эгоизмом и жадностью, это понятно, хоть и прискорбно. Но такие низменные мотивы не должны остаться безнаказанными, чтобы не нарушить негласный договор уважения, который объединяет нашу Империю. Вот почему мы собрались сегодня здесь. Мои уважаемые коллеги выдвинули основные претензии других Имен, имеющих законные права на Келларин. Я выступаю в защиту всеобщей справедливости и против злоупотребления дворянскими привилегиями. Как всегда, императору предстоит восстановить пошатнувшееся равновесие.
Поклонившись безликой ширме, адвокат пошел обратно к столу, где сидели его клерки. Когда он поднял лицо к галерее, я увидел па его устах скромную улыбку, а карие глаза, теплые и простодушные, приглашали всех согласиться с его совершенно беспристрастной речью.
Адвокат мессира, мастер Берквест, шел к трибуне, приглаживая серый шелк своей мантии, надетой поверх простого голубого сюртука. Наконец он остановился и посмотрел вверх на центр ширмы.
— Да не позволит мне Рэпонин преступить мою клятву, — просто начал он, словно разговаривал напрямую с императором. — Я выступаю здесь от имени Д'Олбриота. Я докажу, что интерес этого Дома к Келларину был непредвиденным последствием усилий, предпринятых его присягнувшими для выяснения причины грабежа и нападения, которому подвергся сын этого Дома. Разумеется, никто не будет отрицать, что Д'Олбриот имеет право защищать своих родных. Я докажу, что вряд ли разумно жаловаться на ограничение свободного потока коммерции, когда торговлю с Келларином еще нельзя назвать даже струйкой. Я могу доказать это самым кратким обзором счетов Имени.
Он беспечно махнул рукой, но тут же его голос и лицо стали серьезными, а глаза все так же были устремлены на невидимого императора.
— Я докажу, что магическое искусство применяется для пересечения океана из простой необходимости. Или кто-то полагает, что человек станет понапрасну рисковать жизнью в открытом океане, когда есть средства уменьшить опасность? Это вряд ли было бы разумным… или мне следует сказать «рациональным»?
На галерее ловили теперь каждое слово Берквеста — улыбка здесь, кивок там — и одобряли его сухую, неторопливую манеру речи.
— Точно так же разумно для эсквайра Д'Алсеннена, — Берквест поднял палец, — в отсутствие в настоящий момент сьера того Имени обратиться за советом и поддержкой к сьеру Дома, который рисковал столь многим и в материальном отношении, и в отношении своей репутации, чтобы помочь колонистам, потерянным за океаном. Возможно, прими Ден Домезин и Тор Приминаль участие в той первой экспедиции, вместо того чтобы смеяться над глупостью Д'Олбриота, те Дома уже познакомились бы со своими далекими кузенами. Эсквайр Олбарн и барышня Гуиналь могли бы быть благодарны за их помощь и совет. Но мы никогда этого не узнаем, потому что их полностью игнорировали их прежние Имена. Тор Арриал, с другой стороны, указал нам всем лучший путь, радушно приняв свою давно потерянную дочь. Теперь он готов работать с Д'Олбриотом, дабы поддержать колонистов Келларина в их будущих начинаниях.
Берквест не взглянул на Авилу, и, вероятно, правильно сделал, потому что со своего места я видел, как порозовела ее шея. Значит, сьер привлек Тор Арриала на свою сторону; это хорошая новость. Но даже сотая доля келларинской торговли очень не скоро вернет тому Имени его былое положение. Униженному в настоящее время Тор Арриалу было мало что терять.
Берквест облокотился на трибуну.
— Разумеется, какие-то поступки или обстоятельства могут выглядеть хорошо или плохо в зависимости от вашей точки зрения. Вот почему мы доверяем суду выслушать все аргументы, посмотреть на ситуацию в целом и вынести решение без страха и предубеждения. — Он тепло улыбнулся резной ширме и спокойно вернулся к своему столу.
За ширмой раздался приглушенный шум и прозвенел колокольчик. По этому сигналу все клерки развили бурную деятельность: одни яростно строчили, другие перебирали гроссбухи и записи. На галерее зажужжали разговоры, в различных домыслах сквозило нетерпение.
— В чем дело? — Темар посмотрел на меня с недоумением. — Что теперь?
— Каждый адвокат представляет свои доводы подробно, пункт за пунктом, приводя доказательства. — Я указал на ящики с документами и гроссбухи, сложенные высокими стопками в центре каждого стола. Берквест непринужденно болтал, улыбаясь своим клеркам, и лениво обмахивался листом пергамента. В противоположность ему адвокат Ден Домезина лихорадочно вчитывался в убористо исписанный лист бумаги, а человек Ден Мюре выглядел определенно нездоровым. У каждого из них команда клерков была намного меньше, и некоторые помощники казались безусыми юнцами.
— Когда человек Д'Олбриота получит возможность отвечать? — спросил Темар.
— Всякий раз, когда император решит, что точка в вопросе поставлена, и захочет услышать другую сторону. — Я кивнул на ширму. — Ты услышишь колокольчик.
— Какой от всего этого прок? — раздраженно прошипела Авила. — Вы, люди, произносите слова, которые должны подтвердить вашу правоту, и все равно умудряетесь лгать и лицемерить.
И сьер, и Камарл, и я сам посмотрели на нее в замешательстве.
— Простите, но я не понимаю, — извинился эсквайр за всех нас.
Барышня повернулась.
— Эта молитва Рэпонину, что она значит для вас?
Камарл непонимающе поднял брови.
— Это напоминание всем участникам поступать честно.
— Каждого, кто будет уличен в нарушении клятвы, наказывают, — заверил ее мессир.
— Те слова когда-то призывали доказательство Высшего Искусства против любого нарушения клятвы! — Авила сделала глубокий вдох и заговорила спокойнее. — Заклинание делало ложь невозможной в стенах суда.
— В наше время всегда было так, — мрачно подтвердил Темар.
— Что случалось с тем, кто лгал? — нахмурился Камарл.
Я знал, о чем он думает. Все мы слышали детские сказки о лисице, которая солгала Талагрину о том, кто съел яйца зуйка. Ее язык почернел и ссохся, но Д'Олбриоту не пойдет на пользу, если это случится с каким-то адвокатом противоположной стороны. Нас явно собирались попрекать общением Дома с магами, и любое открытое колдовство только ухудшит дело.
— Окажи мне любезность: слушай, когда я говорю, — огрызнулась Авила. — Никто не смеет лгать. Если они попытаются солгать, то просто не смогут ничего сказать. Молчание — это и есть доказательство нечестности, которое требуется.
Мы с Камарлом и сьером обменялись ошеломленными взглядами.
— Вы могли бы сделать это здесь и сейчас, если бы повторили ритуал? — спросил я Авилу.
Она зло покачала головой.
— Нет, если каждый адвокат не призовет Высшее Искусство в своем ответе, произнеся свою клятву, которая свяжет его.
— Так их клятва тоже была когда-то заклинанием? — спросил Камарл.
— Все клятвы были заклинанием, — холодно сказала Авила. — Высшее Искусство связывало всех, кто обменялся ими.