Царь Каменных Врат - Геммел Дэвид (читать книги онлайн без .txt) 📗
Ремеслом его были война и смерть — но даже их он не любил, а только занимался ими.
Цеска внезапно издал смешок.
— Я был одним из последних, кто видел его лицо.
— Чье, государь?
— Ананаиса, Золотого Воина. Он стал цирковым бойцом, любимчиком черни. Однажды, когда он стоял, внимая их хвалебным крикам, я выпустил на него своего полулюда. Здоровенный был зверюга, на треть волк, на треть медведь. Ананаис убил его. Подумать только! Столько трудов пошло насмарку. Однако наш Золотой Воин потерял лицо.
— Каким образом, государь? Он испугался?
— Да нет, он потерял лицо в буквальном смысле. Это шутка! — Дарик должным образом посмеялся. — Ненавижу его. Он первый посеял семена сомнения. Он хотел поднять против меня «Дракон», но Барис с Тенакой-ханом остановили его. Благородный Барис! Ты знаешь, он был талантливее тебя.
— Да, государь. Вы мне уже говорили.
— Но не был столь предан. Ты будешь верен мне всегда, правда, Дарик?
— Да, государь.
— Ты ведь не захочешь повторить судьбу Бариса?
— Нет, государь.
— Странно, как в них сохраняются некоторые качества, — задумчиво произнес Цеска.
— Простите?
— Ведь он так и остался вожаком. Другие его слушаются — любопытно, почему?
— Не знаю, государь. Не холодно ли вам? Не принести ли вина?
— Ты не отравишь меня, нет?
— Что вы, государь. Я сперва сам попробую из вашего кубка.
— Вот-вот. Попробуй.
Дарик налил вина в золотой кубок, пригубил и широко раскрыл глаза.
— В чем дело, генерал? — подался к нему Цеска.
— В вине что-то есть, государь. Оно соленое.
— Океаны крови! — хохотнул Цеска.
Тенака-хан проснулся за час до рассвета и потянулся к Рении, но постель была пуста. Тогда он вспомнил и сел, протирая глаза. Ему казалось, что кто-то звал его по имени, но это, наверное, было во сне.
Голос прозвучал опять. Тенака спустил ноги с топчана и оглядел юрту.
— Закрой глаза, мой друг, и успокойся, — сказал голос. Тенака снова лег. Перед его мысленным взором предстало худощавое аскетическое лицо Декадо.
— Как скоро ты доберешься до нас?
— Через пять дней — если Муха откроет ворота.
— К тому времени мы будем мертвы.
— Я не могу двигаться быстрее.
— Сколько с тобой человек?
— Сорок тысяч.
— В тебе чувствуется какая-то перемена, Тани.
— Я все тот же. Как там Ананаис?
— Он верит в тебя.
— А остальные?
— Басурман и Парсаль убиты. Нас оттеснили за последний рубеж. Мы продержимся от силы три дня — не больше. Полулюды оправдали все наши ожидания.
Тенака рассказал Декадо о потусторонней встрече с Оленом и передал слова старика. Декадо выслушал его молча.
— Стало быть, ты теперь хан, — сказал он наконец.
— Да.
— Прощай, Тенака.
Глаза Декадо, лежавшего в Тарске, открылись. Аквас и те, кто остался из Тридцати, сидели около него кружком, сопрягая свои силы.
Все они слышали слова Тенаки-хана. Более того — все они побывали в его разуме и прочли его мысли.
Декадо сделал глубокий вдох и спросил у Акваса:
— Что скажешь?
— Нас предали.
— Пока еще нет. Он придет.
— Я не это имел в виду.
— Я знаю. Но пусть завтрашний день сам заботится о себе. Наша ближайшая цель — помочь скодийцам, а до последующих событий никто из нас не доживет.
— Но какой в этом смысл? — сказал Балан. — Если бы наша смерть принесла хоть какое-то благо — а так мы всего лишь поможем сменить одного тирана на другого!
— Пусть даже и так, — мягко ответил Декадо. — Истоку лучше знать. Если же мы не веруем в Его мудрость, все наши труды теряют смысл.
— Ты что же, теперь уверовал? — скептически осведомился Балан.
— Да, Балан, уверовал — и мне думается, я веровал всегда. Даже в годину моего отчаяния опирался на Исток и тем самым проявлял свою веру, хотя и не понимал этого. Но нынешняя ночь просветила меня.
— Предательство друга тебя просветило? — изумился Аквас.
— Нет, не предательство. Надежда. Проблеск света, символ любви. Но об этом мы поговорим завтра, когда настанет время прощания
— Прощания?
— Мы — Тридцать, и наша миссия близится к завершению. Я, как Голос Тридцати, теперь являюсь настоятелем Ордена. Но я умру здесь, а Тридцать должны жить. Мы видели нынче, что назревает новая угроза, и в будущем мы снова понадобимся дренаям. Мы поступим так же, как делалось прежде. Один из нас должен уйти, принять на себя бремя настоятеля и набрать новых воинов Истока. Этим человеком будет Катан, душа Тридцати.
— Я не могу, — покачал головой Катан. — Я противник смерти и насилия.
— Это так, и все же избранник — ты. Мне кажется, Исток всегда заставляет нас идти против собственной натуры. Я не знаю, зачем... но Он знает. Я не гожусь в вожди — но все же почувствовал на себе власть Истока и смирился со своей участью. Да будет все по воле Его. А теперь, Катан, соедини нас напоследок в молитве.
Катан повиновался со слезами на глазах и с великой печалью. Закончив молитву, он обнял каждого из братьев и удалился в ночь. Что делать? Где искать новых Тридцать? Он сел на коня и поехал через горы в Вагрию.
Над лагерем беженцев у тропы сидел мальчик Сеорл. Катан придержал коня и сошел.
— Что ты здесь делаешь, Сеорл?
— Ко мне пришел человек — он велел идти сюда и ждать тебя.
— Что за человек?
— Это было во сне.
Катан сел рядом с мальчиком.
— Он в первый раз приходит к тебе?
— Именно этот человек? — Да.
— Этот — впервые. Но я часто вижу других, и они говорят со мной.
— А что-нибудь волшебное ты умеешь делать, Сеорл?
— Да.
— Что?
— Иногда, когда я трогаю вещи, я знаю, откуда они взялись. Я вижу разные картины. А иногда, когда люди сердятся на меня, я слышу, что они думают.
— Расскажи мне о человеке, который к тебе приходил.
— Его зовут Абаддон. Он сказал, что он настоятель Мечей. Катан склонил голову и закрыл лицо руками.
— Почему ты грустишь? — спросил Сеорл. Катан глубоко вздохнул и улыбнулся.
— Больше уже не грущу. Моя грусть прошла. Ты Первый, Сеорл, но будут и другие. Ты поедешь со мной, и я научу тебя разным вещам.
— И мы станем героями, как тот, черный?
— Да. Мы станем героями.
Войско Цески подошло на рассвете. Оно наступало колоннами по десять рядов, и впереди шел Легион. На равнине армия разделилась надвое, одна половина свернула в долину Магадона. Ананаис с Торном, Лейком и еще дюжиной человек подъехал всего час назад. Теперь он, облокотясь на стену, смотрел, как неприятель разбивает лагерь. Вторая половина армии направилась к Тарску.
В Магадоне осталось двадцать тысяч закаленных в боях ветеранов — но ни императора, ни его полулюдов пока еще не было видно.
Ананаис прищурился, глядя на восходящее солнце.
— Кажется, это Дарик там, в середине. Нам оказывают большую честь!
— Я бы обошелся без подобных почестей, — пробурчал Торн. — Он настоящий мясник!
— Не только, мой друг, — он отменный полководец, а стало быть, мясник высшей категории.
Защитники молча и угрюмо, как завороженные, наблюдали за приготовлениями врага. За войском следовали телеги, груженные наспех сколоченными лестницами, железными крючьями, веревками и провизией.
Час спустя, когда Ананаис спал на траве, на равнине появились полулюды Цески. Молодой воин спешно разбудил генерала — тот протер глаза и сел.
— Звери пришли, — прошептал юноша. Ананаис, видя его страх, потрепал его по плечу.
— Ты, парень, не бойся, а лучше заткни за пояс палочку.
— Палочку?
— Ну да. Как они подойдут поближе, кинь им палочку и крикни: «Возьми!»
Шутка не помогла, но Ананаис развеселился и взобрался на стену с ухмылкой.
Декадо уже стоял там, опершись о деревянный приклад громадного самострела. Вид у предводителя Тридцати был измученный, и глаза смотрели в пространство.
