Идущие в ночь - Васильев Владимир Николаевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
Моран очнулся, совершенно трезвый, спустя несколько минут после превращения.
Душная пивная пелена отступила, и я взглянул на мир глазами вулха. Мне совершенно расхотелось спать. Оборотни не спят.
Вулх был сильно встревожен. Карса! Рядом карса, рыжая кошка, с которой невозможно дружить и с которой тем более невозможно находиться в тесном человеческом помещении. Да с ней в одном лесу невозможно находиться, не то что в комнате. Вулх каждой шерстинкой чувствовал ее ненависть и жажду крови. Жажду крови вулха.
Я понимал, что вулх, как и я, драки не желает. Скорее он желает уйти. Не сбежать, просто уйти. Впрочем, если драка все же завязалась бы, вулх бы дрался. И неизвестно, кто одержал бы верх. Но я, Моран, неведомо как чувствовал и слепую нерассуждающую ненависть карсы. Очень женскую ненависть, основанную на голых чувствах. Ведь карса была женщиной.
Вулх – нет. Я даже изумился его холодному спокойствию.
Но карса не напала. Она бестолково потопталась на месте, словно боролась сама с собой. И осталась стоять рядом с Кхиссом, который придерживал ее за ошейник. Вулх стоял с другой стороны. Собранный, как пружина, но спокойный. А потом карса стала меняться и превратилась в обнаженного человека. В Тури.
Только когда она встала и начала одеваться, вулх расслабился. Кхисс отпустил ошейник и привалился к стене.
Я расслабился тоже. И на какое-то время растворился в вулхе.
Снова очнулся я попозже, и мне показалось, что мой вечный спутник-зверь позвал меня, человека, потому что происходит нечто важное, а сам он не в состоянии понять – что именно.
– …чистоты помыслов и чистого желания, – говорил Кхисс. – Стоит отвлечься, стоит поставить выше желания прийти в У-Наринну что-нибудь иное, например желание пива выпить, и все. Считай, вы пропали. Вы придете сюда, в Сунарру…
– Мы уже пришли, – зло сказала Тури, сидевшая на краешке ложа. Она нервно теребила рукав хорингского одеяния.
– …и никогда не покинете ее, – безжалостно закончил фразу Кхисс. – Ибо только тот доберется до У-Наринны, для кого это единственная цель. Вы свернули.
Тури некоторое время молчала.
– Значит, здесь живут только те, кто по той или иной причине не добрался до Каменного леса? Кто оказался недостоин? Кто не сумел совладать со своими мелкими желаниями в ущерб главному?
– Да. У них лишь одно утешение – они будут жить долго. Но это слабое утешение, потому что в их жизни не будет меняться абсолютно ничего. Сунарра – застывший город. Здесь все знают всех, еще со времен прошлых Смутных дней. И позапрошлых. И поза-поза – сколько угодно раз «поза» – прошлых. Именно поэтому они не спешили знакомиться с новичками. Зачем? Ведь впереди вечность. Если сразу лезть с расспросами, тогда никто не увидит представления. Веселого представления о новичке, который ничего еще не понимает и мечется в поисках выхода. А в Сунарре мало чего происходит, чтобы лишаться такого захватывающего зрелища.
Тури повесила голову. Ну, что же ты, рыжая?
Вулх даже приподнялся с коврика у входной двери, где лежал все это время. Хозяйка, не сдаваться! Сдавшийся – уже наполовину мертв, не забывай. Не веришь – спроси у карсы. Она враг, но она не трус, это вулх знал точно.
– Неужели у нас нет выхода, Кхисс? – спросила Тури блекло и тихо.
– Не знаю. У меня есть одна надежда… нужно проверить.
Тури тотчас вскинулась, я даже с дрожью почувствовал, как мигом вскипела ее горячая кровь.
– Какая? Какая надежда?
В ее глазах цвели молнии и решимость. Браво, рыжая! Я, Моран, точно бы в тебя влюбился.
– Я не знаю, играет ли это какую-либо роль, но… Все возможно.
Кхисс умолк на мгновение.
– Все дело в том, что…
Он поморщился, словно не мог подобрать слова, чтобы поточнее выразить свою мысль.
– Я потом расскажу. Спускайся вниз, перекуси, а я пока поищу… проводника.
Вулх при слове «перекуси» радостно завертел хвостом и невольно вытеснил Морана прочь, во тьму оборотнической души.
Перекусили неплохо. Гусь с какой-то растительной дрянью. Гусь вкусный, дрянь, как ни странно, тоже вулху понравилась. Пока серый брат с наслаждением поглощал содержимое широкой деревянной миски, я, Моран, тускло отсвечивал где-то на задворках его звериной души, изредка прислушиваясь к словам Тури.
– Надо отсюда выбираться, отдыхать потом станем. Как говаривал один хороший человек, доживем до урожая, тогда и будем малину жрать.
Я насторожился. Потому что тоже знавал одного хорошего человека, который любил так выражаться. Унди Мышатника, да охранят его душу от бурь заоблачные выси…
Наверное, вулх, прислушавшись к моим мыслям, чересчур внимательно уставился в лицо Тури. Девчонка столь же пристально взглянула в глаза вулху.
– Ты кто? – спросила она, словно я мог ей ответить.
Но ответа она не дождалась. Да и не ждала.
– Понимаешь, Одинец, – сказала она неожиданно дрогнувшим голосом, – жил в доме у Беша старый забулдыга Унди…
Тьма! Она на самом деле знала Унди Мышатника!
Вулх забеспокоился и постепенно оттеснил меня вглубь. Я только успел подумать, что Унди действительно зарезали в Айетоте, где обитал Беш Душегуб… И что у Беша была ручная карса. Карса, джерх забирай! Мадхет, несомненно, мадхет. То есть Тури. Она служила Бешу, пока не загрызла его. И не его одного. Ведь Лю в Дренгерт явился именно из Айетота, если верить стражнику по прозвищу Три Лапы. А ему я верил. Значит, Тури, рыжая бестия, это именно ты прикончила Беша Душегуба.
Я не одобрял убийств, но это был тот самый случай, когда я не стал бы возражать.
И еще я подумал: что знает Тури обо мне? О Моране? О резне в Плиглексе, когда мне пришлось убить шестнадцать человек, отъявленных, правда, негодяев, – знает? И стычке с номадами на южных границах – знает? О пьяном кожевнике, который забрался в мой дом в Торнсхольме перед самым пересветом, – знает?
Тьма…
Следующий раз Моран очнулся всего на миг, как раз тогда, когда зубы вулха щелкнули в полупяди от чьего-то искаженного бородатого лица, а совсем рядом с ухом свистнул меч, хвала небу, находящийся в руке Тури, рыжей бестии.
Драка. Снова драка. Которая по счету за последние дни? Моран не помнил, а вулх считать не умел.
Он умел только убивать… и еще любить. Хоть это не слишком-то совмещается в людском понимании. Убивать, защищая тех, кого любишь.
Едва вулх позвал меня, я снова выплыл из небытия. В небе пылал Четтан. Моран прищурился бы, наверное. Хотя вряд ли. Свет Меара синий, и оттого кажется более холодным, но куда ярче, чем теплое дыхание Четтана. Морана, то бишь меня, Четтан тревожит, а вулх привычен со щенячьего возраста.
– …то есть как не нашел? Да скажи наконец, зачем нам проводник? – спросила Тури с отчаянием в голосе. Лоб ее был в крови, рыжая шевелюра в полном беспорядке, и я с негодованием заворчал. Да кто посмел обидеть мою спутницу?
Потом я присмотрелся и увидел, что в руке у Тури меч, и лезвие его тоже красно от крови. М-да. Вероятно, обидеть ее не удалось. И ладно. У вулха саднило правое плечо, все время хотелось его полизать.
– В Сунарру вошли Одинец с карсой. Значит, Тури с вулхом вообще-то могут выйти из города.
Вулх слепо обрадовался. Выйти! Выйти! Прочь отсюда! Здесь вкусно кормят, но здесь же норовят обидеть хозяйку, больно колют в плечо холодным мертвым железом и друг-тот-что-внутри тоже хочет отсюда выбраться. Он не так быстр и ловок, как вулх, но, кажется, гораздо лучше понимает людей, которые от природы совершенно непонятны. Большей частью.
«В который уже раз нас спасет двойственная оборотническая натура? Лю знал, кого посылать в Каменный лес…»
В самом деле. Город привлек Одинца с карсой. Тури же с вулхом – совершенно другая парочка, как ни крути. Хотя ужасно обидно, что я совершил ошибку. И собственно, провалил все дело, лишил памяти и себя, дурня, и Тури, смелую девчонку-мадхета.
Мне стало джерховски стыдно за себя. Эх ты, герой драный. Сортиры тебе чистить, а еще лучше бы сдохнуть в яме у Чистых братьев. Потому что жизнь твоя никчемна, и ты способен только подвести спутника… спутницу, точнее. Которая всю дорогу только и занимается, что выпутывается из дурацких положений, в которых ты ее бросаешь на пересвете. И тебя, между прочим, вытаскивает.
