Самозванец. Тетралогия (СИ) - Аксенов Даниил Павлович (электронная книга txt) 📗
– Тогда с компенсацией тоже можно подождать? – догадался Михаил.
– Можно ждать, а можно не ждать, – чернобородый был, как обычно, рассудителен. – Предложи им, если они хотят сдать сейчас купчие на рабов, только четверть от общей суммы. Если сдадут через полгода, то половину. Через год или два – всю стоимость.
– А может быть, просто отдать землю рабам? – поинтересовался принц. – Это все упростит.
Ответом были недоуменные и возмущенные восклицания со стороны его друзей. Михаил обвел глазами присутствующих. Лица всех дворян и наемников выражали резкое неприятие этого предложения. Ксарр же снова покачал головой:
– Даже если рабы справятся с хозяйством, то владельцы земли тебе этого не простят. А ведь они тут даже не дворяне или купцы. А крестьяне, у которых, ну, десяток рабов. А иногда и того меньше.
В результате второй манифест претерпел изменения. В нем попрежнему обещалась смертная казнь за рабовладение, но бывшим рабам предписывалось остаться у прежних хозяев на год, если те им будут давать еду и платить по медяку в неделю. Если хозяева заплатить не смогут или не захотят, то бывшие рабы должны были оставить их и обратиться к главе ближайшего населенного пункта, чтобы тот их кудато определил. Если же бывший раб захочет вступить в войско принца, то он имел право покинуть хозяина немедленно. Причем вместе с семьей.
Также принц попытался учесть массовое бегство наемных работников под ложным предлогом вступления в его армию, временно запретив бродяжничество. Бродяг должны были отлавливать и доставлять на принудительные работы.
Ему не нравились ограничения людей в свободе передвижения, но другого выхода, похоже, не было. Михаил утешал себя лишь тем, что все эти меры носят временный характер.
Ксарр оказал существенную помощь тем, что отлично понял и объяснил экономическую подоплеку ситуации, но, к сожалению, не нашлось никого, кто мог толково изложить возможные политические последствия освобождения рабов.
Когда составление текстов в узком кругу доверенных лиц было закончено, Ференстарший поинтересовался:
– Можно отправлять гонца, твое высочество?
– Подождем немного. Сначала зачитаем оба манифеста перед населением крепости. И посмотрим, какое впечатление они произведут на людей.
На самой большой площади установили возвышение, на котором поместили кресло для принца. Это кресло было самым роскошным в Зарре. На его красном бархатном сиденье была всего лишь одна маленькая дырочка. Михаил, опасаясь, что другого кресла может не оказаться, предпочел этого не заметить. Маэт, Торк, Комен, Аррал и Ронел встали вокруг него. А затем согнали народ.
Площадь не вмещала всех, поэтому люди запрудили все примыкавшие улочки. Честь зачитывать манифест доверили предводителю наемников сотнику Танеру. Не за военные заслуги, а за зычный голос.
Когда Танер зачитал первое обращение, это вызвало очень слабую реакцию, потому что практически все уже знали, что происходит. Принц Нерман появился непонятно откуда и объявил короля узурпатором. Это была отличная новость, которая мгновенно облетела абсолютно всех.
Но стоило сотнику произнести первые фразы второго манифеста, как толпа заволновалась. В обычной ситуации Михаила могло бы напугать волнение такого количества людей. Но он уже не был нормальным человеком. Он был экипирован как великий ишиб. Что ему теперь какаято толпа?
Впрочем, волнение не было агрессивным. Скорее, очень удивленным. Лишь отдельные выкрики были полны возмущения. А особенно старался один человек. Он стоял в первых рядах, поэтому принц сразу же узнал его. Это был трактирщик крепости. Единственный трактирщик и отпетый мошенник.
– Что такое делается! – кричал он. – Рабы – это же имущество! Никто не имеет права его отбирать! Все нажито честным трудом!
Комен вопросительно посмотрел на Михаила. Тот кивнул.
– Ты! – закричал Комен, который и на этот раз носил черный камзол, поверх которого был наброшен кожаный доспехамулет, что смотрелось весьма нелепо, но отнюдь не выглядело смешным. – Ты! А нука подойди поближе!
Часть толпы перед трактирщиком испуганно раздвинулась.
– Ты что хочешь сказать, мерзавец, – грохотал Комен, – что после указа считаешь себя рабовладельцем?!
– Да… нет… не знаю, – смешался трактирщик.
– Если ты рабовладелец, то тебя нужно немедленно казнить, – продолжал Комен.
Он уже не повышал голос, но толпа ловила каждое его слово.
– Я – и рабовладелец?! – с ужасом закричал трактирщик, мгновенно сориентировавшись. – Как можно! Нет! Я всегда был противником рабства!
– Так что же ты буянишь, смутьян?
– Я не буяню, господин! – отрапортовал трактирщик. – Готов доказать свою верность светлейшему принцу, как ему будет угодно!
– А чего тогда орешь?
– Я не ору, господин! – закричал трактирщик изо всех сил. – Всего лишь спрашиваю у этих почтенных людей, где найти сотника Ксарра!
Население в целом восприняло нововведения без агрессии. Некоторые даже были рады переменам. В основном, конечно, рабы. Или, по крайней мере, та их часть, которая не родилась в рабстве и видела другую жизнь. Михаил отдал приказ отправить гонца в столицу с первым манифестом и подготовить группы оповещения по поводу второго. Сначала принц хотел, чтобы весть разнеслась по всем ближайшим селениям.
Вскоре к нему подошел ишиб Иашт.
Он не решался заговорить, памятуя о принятых при дворе правилах – не начинать разговор раньше монарха. Но принц заметил это и громко донес до всех мысль, что, пока они находятся в походе, все церемонии отменяются.
– Скажика, твое высочество, – спросил Иашт, услышав это, – ты серьезно собрался отменять рабство? Не передумаешь?
– Почему это я должен передумать? – удивился тот. – Я, можно сказать, вынашиваю эту мысль с момента, когда Аррал спас меня от убийц. Почти с того момента, конечно.
– Тогда прими мою присягу, принц, – склонил голову Иашт.
– Что же заставило тебя так быстро перейти на мою сторону?
– Моя мать была рабыней. Я бы тоже был в рабстве, если бы не мой дар.
Так принц Нерман получил в свое распоряжение первого ишиба с хорошими врожденными способностями.
Отобрав тридцать человек из дворян, Михаил разделил их на пятерки и отправил зачитывать манифесты в окружающие селения. Пятерых солдат с амулетами должно было хватить для подавления любого недовольства со стороны рабовладельцев или надсмотрщиков.
– Зачитывайте указы и освобождайте всех, – инструктировал их Комен. – Если хозяин платить им не хочет, а идти им некуда, то пусть двигаются сюда. Они пойдут на службу в обоз или еще чемто займутся здесь, в крепости.
Ишиб Иашт тоже вызвался принять участие в освобождении рабов. Ему вручили один из последних готовых амулетов и дали в сопровождение пятерых солдат.
– Зачем мне солдаты? – удивился ишиб, с удовольствием присматриваясь к амулету. – Я и сам был хорош, а с этой штукой мне вообще никто не страшен.
– Не в страхе дело, – пояснил Комен. – А в весомости слов. Если ты один, то и говоришь как бы от себя. А если с тобой люди, то ты говоришь и от них тоже. Вот поэтому полководцев все слушают.
Иашт рассмеялся:
– В таком случае все должны слушать и королей, которые говорят чтото народу от имени самого же народа.
– Нас слушают, – заметил Михаил. – Но только тогда, когда мы говорим то, чего ждут. Наверное, немало королей лишились трона, потому что забыли об этом правиле.
– А разве освобождения рабов ктото ждет? – удивился Иашт.
– Конечно. Многие из рабов. И такие, как ты. Да и тот трактирщик тоже, оказывается, ждал с нетерпением.
Отослав гонцов, принц обнаружил, что кожаные доспехиамулеты почти закончились. На солдат крепости их определенно не хватит. Он тяжело вздохнул, подумав, что еще не начинал править, а должен снова трудиться в поте лица. Молодой человек подозревал, что с этим переворотом ему придется еще много работать. Чрезвычайно много. Впрочем, перекладывать свои обязанности на чужие плечи он не привык.
