Янтарный телескоп - Пулман Филип (е книги TXT) 📗
Только я никому насчет этого не говорила и вообще, наверно, забыла про тот случай: так много всего происходило, что это вроде как выпало у меня из памяти. Даже с Паном про это не говорила, потому что он, мне кажется, просто обсмеял бы меня, и все.
Но потом, позже, миссис Колтер поймала меня и усыпила, и мне приснилось это пророчество, и ты тоже. И я вспомнила ту цыганку, Ма Косту, — ну ты помнишь ее, это на ее лодку мы сели в Иерихоне, там были еще Саймон, Хью и все остальные…
— Ага! И доплыли почти до самого Абингдона! Это было самое лучшее, что мы сделали, Лира! Я никогда этого не забуду, даже если проведу тут мертвый тысячу лет…
— Да, но ты послушай… когда я убежала от миссис Колтер в первый раз, я снова нашла этих цыган, и они позаботились обо мне, и… Ах, Роджер, я так много всего узнала, ты не поверишь, но вот что важно: Ма Коста сказала мне… она сказала, что у меня в душе есть ведьмино-масло, сказала, что цыгане — водный народ, а я огненной породы.
И теперь я думаю, что этим она вроде как подготавливала меня к ведьминому пророчеству. Я знаю, что мне предстоит сделать что-то важное, а по словам того консула, доктора Ланселиуса, необходимо, чтобы я не знала, в чем мое предназначение, пока оно не свершится, понимаешь… мне ни в коем случае нельзя спрашивать об этом… Ну, я и не спрашивала. Даже и не думала никогда, что бы это могло быть. И у алетиометра не спрашивала.
Но теперь, мне кажется, я знаю. И то, что я нашла тебя, — это вроде как доказательство. По-моему, Роджер, мое предназначение состоит в том, чтобы помочь всем духам выбраться из страны мертвых навсегда. Я и Уилл — мы должны спасти вас всех. Я просто уверена, что это так. Да-да, точно. И из-за того, что лорд Азриэл, мой отец, сказал» он сказал однажды: смерть должна умереть. Правда, я не знаю, как это случится. Но ты не должен им ничего говорить, обещай. То есть, скорей всего, вы не сможете уцелеть там, наверху. Но…
Ему отчаянно хотелось что-то сказать, и она остановилась.
— Именно об этом я и думал! — взволнованно зашептал он. — Я говорил им, всем остальным мертвым… сколько раз говорил, что ты придешь! Точно так же, как пришла и спасла детей в Больвангаре! Я говорил: если кто и сможет это сделать, так только Лира. Они очень хотели думать, что это правда, хотели мне верить, но у них не получалось, я это видел.
Во-первых, — продолжал он, — каждый ребенок, когда он сюда попадает, сразу говорит: спорим, мой папа придет и заберет меня, или: спорим, мама придет, как только узнает, где я, и возьмет меня обратно домой. А если не папа и не мама, тогда друзья или дедушка, — словом, кто-нибудь обязательно придет и спасет их. Только этого никогда не бывает. Поэтому никто мне и не верил, когда я говорил, что ты придешь. А я-то был прав!
— Да, — откликнулась она, — хотя без Уилла у меня ничего бы не вышло. Это вон его зовут Уилл, а там кавалер Тиалис и дама Салмакия. Я столько всего могла бы рассказать тебе, Роджер…
— А кто этот Уилл? Откуда он взялся? Лира принялась объяснять, сама не замечая, как изменился ее голос и расправились плечи, — даже глаза ее стали выглядеть по-другому, когда она рассказывала историю своей встречи с Уиллом и борьбы за обладание чудесным ножом. Откуда ей было знать? Но Роджер заметил все это с грустной, безмолвной завистью вечно неизменных мертвых.
Тем временем Уилл с галливспайнами вели поодаль свой тихий разговор.
— Что вы собираетесь делать, ты и Лира? — спросил Тиалис.
— Открыть этот мир и выпустить духов. Вот ради чего я завладел ножом.
Он еще никогда не видел такого изумления ни на чьем лице — тем более на лицах людей, мнение которых было для него важно. А эти двое успели внушить ему немалое уважение. С минуту они сидели молча, а потом Тиалис сказал:
— Это все перевернет с ног на голову. Более страшный удар и придумать-то невозможно. После этого Властитель окажется бессилен.
— Они даже предположить такое не могут! — добавила дама. — Это будет для них как гром средь ясного неба!
— А что потом? — поинтересовался Тиалис.
— Потом? Ну, потом нам надо будет как-то выбраться отсюда самим и найти своих деймонов… Но насчет «потом» думать рано. Пока у нас и без того хватает забот. Я еще ничего не говорил духам — вдруг у нас ничего не получится. Так что и вы пока не говорите. Сейчас я собираюсь поискать мир, который можно открыть, но гарпии за нами следят. Если хотите помочь, попробуйте отвлечь их, а я займусь делом.
Галливспайны мгновенно взмыли в нависшую над землей мглу, где тучей, словно мясные мухи, носились гарпии. Уилл наблюдал, как стрекозы бесстрашно врезались в самую их гущу, будто гарпии — это и впрямь всего лишь мухи, которых можно запросто схватить челюстями, несмотря на их огромные размеры. Он подумал, как, наверное, обрадуются эти сверкающие насекомые, если им снова доведется порхать в чистом небе над прозрачной голубой водой.
Затем он вынул нож. И сразу вернулись слова, которые бросали ему гарпии, — насмешки над его матерью. Ему пришлось остановиться, отложить нож и попытаться очистить от них сознание.
Он сделал еще одну попытку, с тем же результатом. Ему было слышно, как они гомонят наверху, несмотря на все отчаянные старания галливспайнов: этих тварей слетелось так много, что двое его друзей не могли помешать им.
Что ж, деваться было некуда — на легкий успех он и не рассчитывал. И Уилл позволил себе расслабиться, отстраниться от всего и просто сидел на месте, держа в руке нож, пока не почувствовал, что готов попробовать снова.
На этот раз нож сразу прорезал воздух — и уткнулся в скалу. По ту сторону окна, открытого Уиллом в этом мире, оказались земные недра другого. Он закрыл первое окно и сделал новый надрез.
И опять то же самое — хотя он знал, что попал в какой-то третий мир. Прежде, выглядывая в иные миры, он иногда обнаруживал землю далеко внизу, так что вполне можно было очутиться и под ней; в этом не было ничего странного, однако он слегка забеспокоился.
В следующий раз он стал осторожно прощупывать воздух кончиком ножа — он уже научился этому, — отыскивая мир, где земля находилась бы на том же уровне. Однако все было напрасно. Путь наружу был перекрыт; куда бы он ни сунулся, его встречала все та же глухая стена.
Лира почувствовала неладное и, оставив дух Роджера, мигом подбежала к Уиллу.
— Что такое? — тихонько шепнула она. Он объяснил ей ситуацию и добавил:
— Надо отправиться куда-нибудь еще и попробовать проникнуть в другой мир оттуда. Но гарпии наверняка будут мешать нам. Ты уже рассказала духам, что мы задумали?
— Нет. Только Роджеру, и попросила его пока молчать. Он сделает все, что я скажу. Ах, Уилл, я боюсь, ужасно боюсь. А вдруг мы так и не выберемся отсюда? И застрянем тут навсегда?
— Моим ножом можно резать скалу. В крайнем случае пророем туннель. Это займет много времени, и я надеюсь, что нам не придется этого делать, но такая возможность есть. Не волнуйся.
— Да. Ты прав. Конечно.
Но она посмотрела на него с тревогой. Он выглядел совсем больным, лицо у него осунулось от мучений, под глазами были темные круги, руки дрожали, а из раны опять сочилась кровь; в общем, его вид был под стать ее внутреннему состоянию. Вряд ли они долго протянут без деймонов. Она почувствовала, как затрепетал внутри ее собственный дух, и крепко обняла себя. Ее грызла тоска по Пану.
Однако духи, эти бедные существа, опять столпились вокруг: они, особенно дети, не могли оставить Лиру в покое.
— Извините, — сказала одна девочка, — вы же не забудете нас, когда вернетесь назад, правда?
— Нет, — ответила Лира, — никогда.
— И вы про нас расскажете?
— Обещаю. Как тебя зовут?
Но бедная девочка ужасно смутилась: она забыла. Она отвернулась, пряча лицо, а какой-то мальчик сказал:
— Наверное, лучше забыть. Я тоже забыл свое имя. Те, что пришли сюда недавно, пожалуй, еще помнят, кто они. А некоторые дети здесь уже тысячи лет. Они не старше нас и забыли все подчистую. Кроме солнечного света. Его все помнят. И еще ветер.
