Имя богини - Угрюмова Виктория (полная версия книги TXT) 📗
Там, в полузабытой теперь стране, которая все чаще и чаще представлялась виденным некогда фантастическим сном, Каэтана любила повторять: «Тебе нужно что-то, человек? Возьми это и заплати положенную цену». И как раз этого от нее ждали – она должна была платить положенную цену. Знать бы еще, какую и за что.
С другой стороны, ей было грех жаловаться на эти самые законы и правила. Ведь она уже начинала понимать, что только благодаря им разгневанный Малах га-Мавет еще не возник у нее на пути собственной персоной и не уронил ей на плечо тяжкую десницу в черной перчатке. Он не мог перечеркнуть линию ее жизни, и в конечном итоге было совершенно не важно, что именно препятствовало ему. Каэ знала, что это всего лишь отсрочка, возможно очень короткая, но она собиралась воспользоваться каждым лишним часом.
При мысли об Эко Экхенде она в который раз испытала острую душевную боль, и рука непроизвольно потянулась к зеленому камню, висевшему на шее. Каэ по-прежнему не расставалась со своим талисманом. Или это талисман не расставался с ней, стойко перенося все тяготы пути. Особенно же дорог он стал ей в последнее время, когда все в мире, казалось, перевернулось. Что хотела сказать немая статуя? О чем предупредить? О чем спросить? Ответов могли быть сотни, но единственный верный находился далеко в запредельном мире, где Каэ знала, кем является на самом деле.
– Я здесь подумала, – заговорила Габия. – Может, госпожа Каэтана не простая девушка, а имеет отношение к какому-нибудь древнему королевскому роду? Уж больно много тайн вокруг ее происхождения.
– Возможно, – сказал Ловалонга. – Недаром его высочество герцог Арра постоянно намекал на то, что госпожа даже более благородного происхождения, нежели он сам. А подобных людей на Варде не так и много.
– Интересно, а что ты нам еще не рассказываешь?
– Почти что ничего. Я сам знаю не больше вашего. А госпожа – и того меньше. В общем, пока не дойдем до Тешуба, никто не решит своих проблем.
– Ты думаешь, – осторожно спросила Габия, – Тешуб поможет и нам с Эйей?
– Должен, – убежденно откликнулся альв. – Обязательно должен! Если сам не знает, то назовет того, кто знает. Только нужно очень в это верить.
– Я верю, – прошептала Габия. – Очень верю.
– Ну ладно. – Джангарай решительно поднялся на ноги, протягивая Каэ руку, чтобы помочь ей встать. – Пора двигаться дальше, времени у нас в обрез.
Они быстро приторочили к седлам мешки с припасами и самыми необходимыми вещами, с грустью заметив, что они стали гораздо легче. С одной стороны, это было хорошо, но с другой – предстоящий переход через степь, по абсолютно незнакомой местности, ориентируясь только по приблизительной карте, мало радовал путешественников, потому что они реально смотрели на происходящее. Однако отступать было некуда, и спустя несколько минут отдохнувшие кони несли их в глубь степи, к столице Урукура, знаменитому ал-Ахкафу.
В очередной раз путешественники остановились на ночь в степи. Чахлые кустики да жухлая трава, пыльная и изжелта-серая, составляли основную часть пейзажа. Насколько можно было охватить взглядом это унылое пространство, ничего примечательного в нем не было. Когда солнце стало клониться к горизонту, серыми тенями выбрались из своих норок степные зверьки – некое подобие сусликов или сурков. Каэтана не смогла определить точнее, потому что вблизи животных рассмотреть не удавалось. Они панически боялись и самих людей, и их фыркающих лошадей. Кони мирно паслись неподалеку, пощипывая траву с явным выражением отвращения на аристократических мордах. Джангарай и Эйя обнаружили невдалеке заросли колючих кустарников и теперь пытались обеспечить друзей топливом для костра, ломая их неподатливые ветки.
– Что это они ломают? – спросила подошедшая-к месту привала Габия. В руках она держала две упитанные тушки довольно большого размера. Судя по всему, пока брат занимался поисками топлива, она в волчьем обличье добыла еду для всего отряда.
– Колючки, – лаконично ответил Бордонкай, наводивший полировку на острое как бритва лезвие секиры.
– Почему колючки? – удивилась Габия.
– А ругаются...
Со стороны кустарников и вправду неслись разнообразнейшие проклятия и соленые словечки.
Каэтана помогла Габии освежевать тушки, попутно определив, что зверьки больше похожи на сусликов.
Костер уже весело полыхал, и спустя несколько минут аппетитное сочное мясо вовсю жарилось над огнем. Запах стал распространяться почти сразу и вызвал острый приступ аппетита – жаркое обещало быть восхитительным.
Все расслабились, отдыхая.
Бордонкай покряхтел, посопел, но все-таки извлек из-под полы плаща флягу с драгоценной жидкостью и передал ее Джангараю. Тот выпил, крякнул и поскорее ткнул питье Ловалонге. Аллоброг был осторожнее, поэтому отхлебнул маленький глоточек, которого ему вполне хватило, чтобы побагроветь и закашляться. После такого зримого результата Эйя и Габия отказались сразy и категорически, а альв – после недолгого колебания. Зато Каэтана, которая давно уже отметила, что на Варде почти отсутствуют по-настоящему крепкие напитки, приложилась с огромным удовольствием и глоток сделала немалый. Затем удовлетворенно вздохнула и со бралась повторить.
– Нет-нет, -запротестовал Бордонкай. – Предполагается, что напиток очень крепкий. Слишком крепкий для такой хрупкой дамы, как вы, госпожа.
– Но ведь он вполне мягкий и приятный на вкус, – возразила Каэ.
– А предполагается, что очень крепкий, – ответил исполин категорическим тоном, но не выдержал и первым рассмеялся.
Все дружно подхватили его смех, и долгое время степь оглашалась все новыми и новыми взрывами хохота. Странное дело – в любую минуту они могли погибнуть, и прекрасно об этом знали, а вот поди ж ты – никто из них раньше не смеялся так часто и заливисто.
– Как хорошо жить, – прошептал Эйя, обращаясь в основном к какому-то хитроумно расположенному созвездию.
Каэ отметила про себя, что так и не удосужилась расспросить у альва, как называются звезды и созвездия здешнего неба – да и не только про это.
– Очень хорошо, – поддержала брата Габия. – Странно только, что поняли мы это именно сейчас, а не раньше.
– Просто вы живете теперь каждый день как последний, – откликнулась Каэ.
Она размышляла о своем, а говорила то, что в голову приходило:
– Если каждый день жить как последний, то не станешь делать многих ненужных вещей. А то, что нужно, будешь ценить гораздо больше – потому что нет никакой гарантии, что завтра для тебя обязательно наступит.
У костра воцарилась тишина, каждый примерял на себя эту мысль.
В этот момент небольшая серая тень метнулась в свете костра и опять скрылась из виду. Мечтательный настрой как рукой сняло. Все повскакивали на ноги, хватаясь за оружие. Урахаги моментально приняли волчье обличье и уже седыми всполохами помчались в ночь догонять того, кто посмел нарушить их покой. Все остальные замерли в ожидании, готовые в любую минуту принять бой.
Ждать пришлось недолго. Вскоре невдалеке послышался жалобный плач, и в освещенный костром круг вошли два огромных волка. Один из них нес в пасти небольшое существо. Волк осторожно наклонил голову и положил его возле огня. Оно свернулось в клубочек и тихо скулило, боясь поднять глаза.
– Хортлак, – безошибочно определил альв; и близнецы (никто даже не успел заметить, как они опять приняли человечье обличье) подтвердили: действительно, хортлак – степной дух.
Существо запричитало и заойкало, словно приготовилось быть вторым блюдом на этом ужине.
– Оно речь понимает? – спросила Каэтана у альва, но тот не успел ей ответить.
– Оно понимает, – жалобно произнесло существо. – Оно-то как раз все понимает. Взяли моду хортлаками лакомиться, а я невкусный. Прямо заявляю – не-вкус-ный, понятно?
– Куда уж понятнее, – рассмеялся Джангараи. – И что же это ты так оплошал, братец?
– Почему это, почему это оплошал? – заволновался хортлак. – Я специально горькие травы ем, чтобы от меня горечью пахло. Это у ваших урахагов обоняние напрочь отбило.
