Город богов - Сандерсон Брэндон (бесплатные версии книг txt) 📗
— Конечно, господин. Когда они шли плохо? — Фротон всегда оставался доволен жизнью, чему также способствовали травки для курения. — Что я могу для вас сделать?
— Мне нужен один из твоих эликсиров.
— Конечно, конечно. Для чего именно?
Хратен улыбнулся. Гению Фротона не было равных, поэтому джьерн мирился с его нездоровыми пристрастиями. Фротон не только имел сеона, но и преданно следовал мистериям — выродившейся ветви религии Джескера, распространенной в отсталых районах. Хотя Хровелл считался народом Дерети, большая часть страны представляла из себя примитивную, малообитаемую сельскую местность, практически неуправляемую. Многие крестьяне истово посещали службы Дерети, а потом с не меньшим рвением отправлялись на полуночные мистерии. Фротона считали в его городке язычником, хотя при встречах с Хратеном он выдавал себя за верного последователя Шу-Дерет.
Джьерн подробно объяснил свои пожелания, а Фротон запоминал и повторял за ним. Хотя он часто находился под действием наркотиков, Фротон обладал талантом в области снадобий, ядов и эликсиров. Даже в Сикле Хратену не встречались ученые, равные ему в мастерстве. Одна из смесей чудака вернула жрецу здоровье после отравления, в то время как остальные утверждали, что противоядия от медленно действующей отравы не существует.
— Затруднений возникнуть не должно, господин, — заверил с сильным акцентом Фротон. Даже после долгих лет знакомства Хратен с трудом понимал его речь. Он был уверен, что большинство жителей Хровелла не подозревали, что во Фьердене существует более чистый и правильный вариант их наречия.
— Хорошо, — откликнулся он.
— Все, что мне надо сделать, — это смешать два состава, а они у меня уже готовы. Сколько вам нужно?
— По меньшей мере две порции. Я заплачу, как обычно.
— Мне достаточно сознания, что я послужил лорду Джаддету, — как по писаному ответил Фротон.
Хратен подавил смех. Он знал, как привержены мистериям жители Хровелла. Мистерии представляли из себя безвкусицу, где надерганные из дюжины различных верований понятия мешались с ритуальными жертвоприношениями и обрядами плодородия, добавленными на потеху толпе. Но с Хровеллом можно будет разобраться позже. Страна исправно выполняла приказы вирна, ее правительство не отличалось дальновидностью, и ожидать неприятностей для Фьерденской империи от него не следовало. Конечно, их души оставались в опасности — Джаддет не отличался милостью к неверным.
«Настанет и их черед», — утешил себя джьерн.
— Когда господину потребуется снадобье?
— В том-то и дело, Фротон, оно необходимо мне немедленно.
— Где вы сейчас находитесь?
— В Арелоне.
— А, неплохо. Господин решил наконец-то обратить этих язычников.
— Да, — усмехнулся жрец. — Арелон пользовался терпением дереитов слишком долго.
— Ваше светлость при желании не могла бы забраться еще подальше. Даже если я закончу эликсир сегодня, пересылка займет не менее двух недель.
Хратен осклабился при мысли о промедлении, но другого выхода не было.
— Значит, через две недели. Я возмещу затраты на срочность.
— Истинный последователь Джаддета отдаст все силы на становление его империи.
«Как минимум этот лицемер знаком с уложениями», — мысленно передернул плечами джьерн.
— Что-нибудь еще, господин? — поперхнувшись кашлем, спросил Фротон.
— Нет. Приступай к работе и отошли эликсир как можно скорее.
— Да, милорд. Я начну безотлагательно.
— Спокойной ночи, Фротон. — Хратен постарался скрыть неприятное чувство от разговора. Хотя приносимую Фротоном пользу трудно оспорить. Джьерн утешал себя тем, что если Джаддет терпит сеонов, то он не станет возражать против обращения к подобным Фротону личностям.
В конце концов, не кто иной, как Джаддет, создал все человечество — даже еретиков.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Элантрис сверкал ослепительным блеском. Каждый камень сиял, как будто внутри него билось белое пламя. Купола больше не зияли дырами, а вздымались огромными холмами; шпили на их вершинах пронзали небо подобно белоснежным лучам. Ворота день и ночь стояли открытыми, а высокие стены казались неотъемлемой частью Элантриса, связующим звеном, необходимым для целостности города, а не оборонительным сооружением.
Но даже эта невиданная красота не могла затмить самих элантрийцев. Их серебристая кожа излучала спокойное сияние, насыщенное чистотой. Их волосы поражали белизной, совсем не похожей на серую или желтоватую седину стариков. Они сияли оттенком раскаленной добела стали — мощный поток белого, лишенный посторонних примесей.
Впечатление от встречи с ними не изглаживалось с годами. Элантрийцы передвигались по городу с уверенностью полных его хозяев. Все мужчины казались статными и привлекательными, даже коротышки, а женщины поражали небывалой красотой. Никто не видел их в спешке — они прохаживались, а не шли, и не забывали приветствовать встреченных по пути. Их спокойные лица и сдержанные движения говорили о могуществе; не стоило труда понять, почему им поклоняются как божествам.
Стоило отвернуться от жителей города, взгляд тут же притягивали эйоны. Древние иероглифы покрывали стены, двери и даже использовались для вывесок. Большинство не обладало волшебной мощью, но некоторые явно несли заряд силы. Там и тут стояли большие металлические пластины с вырезанным эйоном Тиа, и время от времени к ним подходили элантрийцы. Стоило им прикоснуться ладонью к символу, как по телу разливалось сияние, и элантриец исчезал в круговом выбросе света, перемещаясь на другой конец города.
Среди величия бессмертного города стояло небольшое семейство жителей Каи. Их одежда говорила о богатстве, их выговор и речи выдавали образованных людей, но их кожа не светилась. Мальчик чувствовал себя чужим, хотя его успокаивало, что помимо элантрийцев он видел в городе немало обычных людей.
Отец крепко обнимал сидящего на руках сына, подозрительно оглядываясь вокруг. Не все преклонялись перед элантрийцами — некоторые относились к ним с недоверием. Мать семейства крепко сжимала руку супруга. Она никогда не бывала в Элантрисе, хотя уже много лет прожила в Каи. В отличие от мужа, ее охватывало скорее беспокойство, чем недоверчивость. Она тревожилась о полученной мальчиком травме, как и любая мать, чьему ребенку угрожает смерть.
Мальчик охнул от пронзительной боли в ноге, расходящейся волнами от гнойной раны в бедре. Он упал с высокого дерева, и перелом получился тяжелым, к тому же обломок кости сместился и прорвал кожу.
Отец нанял лучших докторов, но они не смогли остановить заражение. Раздробленную в нескольких местах кость постарались вправить, но, даже не случись нагноения, мальчик все равно на всю жизнь остался бы хромым. Теперь же ампутация казалась единственным выходом. Доктора втайне опасались, что даже она не поможет ребенку: рана располагалась высоко на бедре, и инфекция могла распространиться по телу. Отец потребовал от врачей правды и знал, что мальчик умирает. Так они и оказались в Элантрисе, несмотря на недоверчивое отношение к его богам.
Они отнесли сына в одно из увенчанных куполами зданий. Когда дверь сама распахнулась перед ними, мальчик забыл от удивления о боли, а отец было остановился, отказываясь входить, пока мать настойчиво не потянула его за руку. Он кивнул, обреченно склонил голову и вошел следом.
Сияющие на стенах эйоны озаряли комнату мягким светом. К семейству подошла женщина с длинными густыми волосами, с улыбкой на серебристом лице. Она не обратила внимания на написанное на лице мужчины подозрение, а сразу устремила наполненный сочувствием взгляд на ребенка и взяла его из рук отца. Элантрийка бережно уложила мальчика на мягкую подстилку и подняла руку, вытянув изящный указательный палец.
Она медленно провела по воздуху пальцем, оставляя за ним сияющий след. Он походил на разрыв в воздухе, от которого исходила насыщенная сила; казалось, ревущий поток света пытается просочиться в узкую трещину. Мальчик чувствовал его мощь, то, как он пытается вырваться на свободу, но прорваться позволили только крошечной капле. И даже она оказалась такой ослепительно-яркой, что хотелось отвести взгляд.
