Убийца Гора - Норман Джон (читать книги без txt) 📗
— С Кейджералией! — рассмеявшись, сказал ей Хо-Сорл и под громкий смех зрителей вернулся на свое место за столом.
Хо-Ту смеялся, наверное, громче всех, барабаня при этом по столу кулаком. Даже Кернус поднял голову над игральной доской и с улыбкой наблюдал за происходящим.
Филлис поднялась на ноги и с пылающим от ярости лицом принялась вытряхивать песок, набившийся в её волосы и короткую тунику.
— Да не расстраивайся ты так, — бросила ей вслед проходящая мимо с кувшином ка-ла-на рабыня красного шелка. — Может, ещё повезет!
Филлис позеленела от злости.
— Бедная маленькая рабыня белого шелка! — притворно посочувствовала ей другая рабыня в красных шелках.
Филлис застонала.
— Нет, — покачав головой, заметил Хо-Сорл, обращаясь к Хо-Ту. — Она слишком толстая.
С этой его оценкой я никак не мог согласиться.
— Я рада, что меня скоро продадут! — воскликнула Филлис. — Это избавит меня от необходимости ежедневно видеть тебя! Ты просто безжалостный, отвратительный тарск! — в глазах её блестели слезы. — Я тебя ненавижу! — кричала она. — Ненавижу!
— Какие вы все жестокие! — воскликнула стоящая неподалеку от Хо-Ту Вирджиния Кент.
В зале на мгновение воцарилась тишина.
Внезапно она со злостью схватила стоящую рядом с Хо-Ту миску с его неизменной овсянкой и со всего размаху надела ему её на голову.
— С Кейджералией, — сказала она.
Ремиус с выражением ужаса на лице невольно привстал с места.
Хо-Ту, не шевелясь, сидел с миской на голове, из-под которой по его лицу стекали густые потоки овсяной каши.
Зал буквально замер.
И тут я почувствовал, как откуда-то сверху мне на голову, за шиворот обрушился целый поток вина. Отплевываясь, я невольно зажмурил глаза.
— С Кейджералией, господин! — услышал я за спиной веселый голос и поспешно удаляющиеся шаги Элизабет.
Хо-Ту расхохотался так, что у него слезы брызнули из глаз. Он сбросил с лысой головы опустевшую теперь миску и вытер рукой лицо. Все присутствующие, вначале оторопевшие от неслыханной дерзости рабыни, тем более в отношении представителя черной касты убийц, видя мою реакцию, заревели от хохота. Смеялись все, даже поначалу перепугавшиеся рабыни. Я думаю, такого представления им ещё никогда не приходилось видеть даже на Кейджералии.
Я старался сохранять невозмутимое выражение лица и лишь многозначительно хмурился под градом их насмешек. Даже Кернус оторвался от игровой доски и, запрокинув голову, гоготал с таким удовольствием, какого я ещё ни разу не видел на лице господина этого дома. И тут я, к своему ужасу, увидел, как Элизабет осторожно на цыпочках подкралась к хохочущему Кернусу и, пока тот не успел сообразить, что происходит, влила в его широко раскрытый рот остатки вина из кувшина.
— С Кейджералией! — поздравила его Элизабет, поспешно убегая прочь.
Опасное положение спас Хо-Ту, вскочивший на ноги и завопивший во всю мощь:
— С Кейджералией, убар!
Тут все, кто был в зале, встали со своих мест и, подняв в приветственном жесте правую руку вверх, смеясь, завопили:
— С Кейджералией, убар! С праздником!
Я тоже, хотя слова застревали у меня в горле, кричал.
— С Кейджералией, убар!
Напряжение сошло с лица Корпуса, и он откинулся на спинку кресла. Затем, обведя взглядом присутствующих, он тоже, к моему великому облесению, сначала улыбнулся, а потом и рассмеялся.
После этого обслуживающие зал рабыни, казалось, окончательно свихнулись. В воздухе замелькали миски и ложки, на головы охранников и членов обслуживающего персонала полились вино и вода. Мужчины ловили бегающих по залу девушек, целовали их и тискали, вызывая у них радостный визг. Одна за другой нашедшие друг друга пары отправлялись куда-нибудь в дальний, скрытый от людских глаз ширмой, застеленный шкурами любви угол. Буйное веселье било через край.
Мне таки удалось, несмотря на все старания Элизабет, поймать её и на руках отнести за ширму. Она заглянула мне в лицо.
— Ну и кутерьму ты затеяла, — заметил я.
— Для этого не нужно было больших стараний, — ответила она. — Все уже были к ней готовы.
— Это верно, — согласился я.
— Зато в этой кутерьме ты меня поймал и никто не обращает на это внимания.
Я поцеловал её.
— Завтра вечером ты уже будешь на свободе.
— Наконец-то! Я так рада.
— Это ты подсыпала соли в овсянку Хо-Ту? — поинтересовался я.
— Возможно, — загадочно ответила она.
— Сегодня у нас будет последняя ночь в нашей комнате.
Она грустно улыбнулась.
— Наша последняя ночь уже прошла, — сообщила она. — Сегодняшнюю мне придется провести в камере для ожидающих вместе с теми, кто завтра тоже будет выставлен на продажу.
Я застонал от досады.
— Так всегда поступают, чтобы не разыскивать их потом по всему дому, — добавила она.
— Да, — согласился я, — так гораздо проще.
— А утром нас выставят обнаженными на предварительный осмотр.
— Зачем? — удивился я.
— Иногда трудно правильно оценить девушку, на которой надет длинный передник, — ответила Элизабет.
Где-то за нашей спиной, словно в другом далеком мире, празднование Кейджералии продолжалось полным ходом.
— Ты боишься?
— Сейчас нет, — ответила она. — Думаю, это придет позже.
— А что должно произойти?
— Ну, вся эта суматоха, волнение… и я совершенно голая, под взглядами каких-то мужчин… которые будут торговаться из-за меня…
— Вероятно, это не займет так много времени.
— Наверное, каждая женщина должна быть хоть раз в жизни выставлена на продажу.
— Ты совсем потеряла голову!
— Интересно, сколько за меня заплатят?
— Вряд ли больше пары медных монет, — сострил я.
— Хорошо если бы меня приобрел какой-нибудь красивый собой господин, — язвительно ответила Элизабет.
Я поцелуем заставил её замолчать.
До нас донесся голос Хо-Ту.
— Восемнадцатый удар гонга! — оповестил он. — Рабам разойтись по своим загонам!
По залу пронеслись крики разочарования.
Наш с Элизабет поцелуй продолжался.
— Рабам пора уходить, — вырвавшись, пробормотала она.
Когда я освободил её из своих объятий, она привстала на цыпочки и поцеловала меня в нос.
— Может быть, уже завтра вечером мы снова увидимся, — сказала она.
Я сомневался в том, что это возможно. По моим предположениям, агент Царствующих Жрецов, который приобретет девушек, вероятно, должен будет стараться как можно скорее доставить их в Сардар или, по крайней мере, в Ко-Ро-Ба. Хотя и в этом случае он мог бы на некоторое время задержаться здесь, и тогда мне удалось бы узнать, куда он отправляется, а то и увидеться с Элизабет. Когда наша с Капрусом работа будет окончена, у нас наверняка ещё найдется время побыть вдвоем, прежде чем мы организуем её возвращение на Землю: у меня, естественно, не было никаких сомнений в том, что она пожелает вернуться на родную планету. Гор жесток и неприветлив. И уж, конечно, женщина, рожденная для цивилизации и удобств Земли, не захочет остаться в этом диком, варварском мире — мире удивительно красивом, но не менее коварном и опасном, в котором женщине редко позволено быть чем-то большим, нежели просто женщиной, в мире, где даже столь превозносимые всеми свободные спутницы ложатся спать с рабским кольцом на щиколотке ноги.
Элизабет поцеловала меня на прощание и убежала.
Эту ночь она проведет в камере для ожидающих, а наутро её вместе с сотнями других отправят в клетки для рабов Куруманского квартала.
— По загонам! — кричал Хо-Ту. — Занять свои места!
Эти слова относились к Вирджинии Кент и Лане, которые никак не могли решить, кому из них первой оставить почетное место обслуживающей рабыни за столом Ремиуса.
— По местам, маленькая рабыня, — подгонял Вирджинию Хо-Ту. — Я к тебе обращаюсь, любительница надевать своим хозяевам миски с кашей на голову. Давай быстрее в камеру. Тебе нужно хорошенько выспаться. Завтра у тебя ответственный день. Ты будешь представлять на аукционе дом Кернуса!
