Мародеры Гора - Норман Джон (книги онлайн txt) 📗
— Это не усыпальница, — сказал Ивар Раздвоенная Борода.
Я посмотрел на него.
— Это спальня, — пояснил он. — Здесь не видно костей животных или рабов, тут нет урн, нет остатков пищи. Зачем Торвальд приказал вырубить внутри Торвальдсберга спальный покой? — осведомился Ивар.
— Ну, северяне могли прийти в Торвальдсберг, чтобы его разбудить, — сказал я.
Ивар посмотрел на меня.
Среди оружия я заметил несколько колчанов цилиндрической формы и вытащил длинную черную стрелу, какими до сих пор пользуются в Торвальдсленде. Она была около ярда длиной и толщиной примерно дюйм.
Стрелу венчал железный наконечник. Оперение стрелы изготовили из пятидюймовых перьев черной чайки.
— Что это такое? — спросил я у Раздвоенной Бороды.
— Стрела войны, — объяснил он.
— А что это за знак на древке? — поинтересовался я.
— Знак Торвальда, — прошептал он.
— Как ты думаешь, зачем она здесь? — спросил я.
— Чтобы ее нашли? — вопросом на вопрос ответил Раздвоенная Борода.
— Думаю, да, — согласился я.
Он протянул руку и взял у меня стрелу.
— Ты должен послать стрелу войны, — вымолвил я.
Раздвоенная Борода внимательно разглядывал стрелу.
— Мне кажется, я начинаю понимать, что имел в виду человек, живший более тысячи лет назад. Он — если хочешь, называй его Торвальд — построил внутри горы комнату, в которой не собирался спать, но надеялся, что туда придут северяне, чтобы его разбудить. И вместо великана, на чью помощь они рассчитывают, найдут здесь стрелу войны.
— Я не понимаю, — сказал Ивар.
— Мне кажется, — продолжал я, — что Торвальд был великим и мудрым человеком.
Ивар посмотрел на меня.
— Когда Торвальд приказал вырубить в скале эту комнату, он рассчитывал таким образом разбудить боевой дух своих потомков.
— Но ведь комната пуста, — сказал Ивар.
— Нет, — возразил я, — здесь находимся мы с тобой. — Я положил руку ему на плечо. — В этой комнате должен проснуться не Торвальд, а мы. Надеясь найти кого-то другого, кто сделает за нас нашу работу, мы обнаружили лишь стрелу войны. Торвальд, живший тысячу лет назад, объясняет нам, что мы можем рассчитывать только на себя, а не на других. Если нужно спасти свою землю, это должны сделать мы и наши соотечественники. Не существует волшебных заклинаний, нет богов или героев, которые сделают это за нас. В этой комнате должны проснуться мы с тобой. — Я спокойно взглянул на Ивара. — Возьми стрелу войны.
Я сделал шаг назад и высоко поднял свой факел. Ивар Раздвоенная Борода сжал в кулаке стрелу, его лицо было ужасным.
Я не был рожден в Торвальдсленде, но именно я присутствовал при том, как у ложа Торвальда, внутри горы Торвальдсберг, могучая рука подняла вверх стрелу войны.
А потом Раздвоенная Борода засунул стрелу за пояс. После этого он склонился над кучей оружия и, взяв два копья, протянул одно мне.
— Нам нужно убить двух курий, — сказал он.
Глава 17. ЖИТЕЛИ ТОРВАЛЬДСЛЕНДА НАНОСЯТ ВИЗИТ В ЛАГЕРЬ КУРИЙ
Было очень тихо.
Люди не разговаривали.
Под нами, в долине, более чем на десять пасангов раскинулся лагерь курий.
У ног Ивара Раздвоенная Борода, прижав голову к земле и стоя на коленях, ждала приказов обнаженная Хильда Надменная, дочь Торгарда из Скагнара.
— Иди, — бросил Ивар.
Она подняла голову.
— Разве ты не поцелуешь меня на прощание, мой джарл? — прошептала она.
— Иди, — повторил он. — Если ты останешься жить, то в награду получишь нечто большее, чем поцелуи.
— Да, мой джарл, — сказала Хильда и послушно скользнула в темноту.
Топор, который я держал в руках, уже изведал вкус крови курии, стоявшего на часах.
Мы подошли к их лагерю так, что ветер дул нам в лицо.
Неподалеку от меня застыл на месте Свейн Синий Зуб. Было холодно. Я видел очертания его шлема, щита и копья, которые вырисовывались на фоне ночного неба.
Позади нас стояли Горм, Оттар, Ролло и другие воины Раздвоенной Бороды. Оставалось несколько енов до горианского рассвета. В далеком мире, озаренном той же звездой, примерно в то же время, люди сонно ворочались в своих постелях, на улицах горели ртутные лампы, одинокие тяжелые грузовики с грохотом проносились по дорогам, обрывки старых газет валялись в канавах. Вместе с нами стояли Бьярни из лагеря Торстейна и его щитоносец. За его спиной расположился юноша, еще совсем мальчишка, который собирался сразиться с ним на дуэли. С юношей пришел и его друг. Мы принесли стрелу войны. Ее доставили во фьорд Зеленых Скал, в лагерь Торстейна и в шхеры Эйнара; наши вестники побывали со стрелой на самых отдаленных фермах, возле высокогорных озер и на побережье; пешком и на быстрых кораблях; тысячи стрел коснулась стрела Торвальда и всюду, куда попадала стрела войны, воины говорили: «Мы придем». И держали слово.
Капитаны и искатели приключений, фермеры и рыбаки, охотники и кузнецы, плотники и торговцы, простые воины с топорами и в кожаных доспехах, джарлы в пурпурных плащах, мечи которых украшали самоцветы. Они приводили с собой рабов, державших головы так же высоко и гордо, как и их хозяева. Был среди них и Тарск, звавшийся прежде Вульфстаном из Кассау, тот самый, с кем Тири провела ночь.
В ту страшную ночь возле палаток Раздвоенной Бороды он топором убил курию. Я вспомнил, как мы нашли труп зверя под полусгоревшим тентом палатки Раздвоенной Бороды. Невольникам не разрешалось брать в руки стрелу войны, но им дозволяли пасть ниц перед тем, кто это сделал. Вульфстан протянул Ивару Раздвоенная Борода топор, а потом встал перед ним на колени и опустил голову. Часто невольников убивали только за то, что они прикоснулись к оружию. Тарск взял землю из-под ног Раздвоенной Бороды и посыпал голову.
— Встань, невольник, — приказал Раздвоенная Борода.
Молодой человек выпрямился и гордо вскинул голову. Раздвоенная Борода бросил ему топор.
— Держи, — только и сказал он.
В другом мире, озаренном той же звездой, тоже близился рассвет. Скоро проснутся огромные города, и люди в небоскребах займутся привычными делами, поспешат по улицу, снова будут дышать отравленным воздухом, торопиться на деловые свидания и решать свои банальные проблемы. Их не будет интересовать почерневшая трава, пробивающаяся между кирпичей; они не станут восхищаться изумительной паутиной, сотканной пауком, или следить за полетом свободной птицы, стремящейся к своему гнезду. У них просто не останется на это времени. Не будет времени на то, чтобы видеть, чувствовать, касаться, любить — быть живыми. Тучи стали для них незнакомцами, дождь — неудобством, снег — чем-то неприятным, дерево — анахронизмом, цветок — диковинкой, срезанной и засушенной для туристов. Люди без смысла и назначения, полные и пустые одновременно; толпа столь безнадежная и занятая. Это серые мужчины и женщины, действенные, сознательные и мрачные насекомые, бесшумно спешащие по своим очень важным делам среди огромных металлических гробов. Лишь совсем немногие из них обращают свой взор к звездам. Их великолепие ослепляет, поэтому жалкие люди стремятся загородиться своими мелкими делишками. Неужели они не понимают, что тысячи иных разумов и миров смотрят оттуда? Почему они закрывают глаза, встретив Бога? Стоя на вершине Торвальдсберга, мы видели отблески этого сияния.
«Интересно, — подумал я, — многим ли воинам предстоит сегодня умереть? Может быть, меня тоже ждет гибель».
Я покрепче сжал рукоять топора. Его тяжесть вселяла в меня уверенность.
На противоположной стороне долины собрались и другие воины. Сигналом послужит вспышка солнечных лучей на гладкой поверхности щита — вспышка, за которой последует атака. Сотни воинственных кличей будут сопровождать стремительное наступление людей. Среди нас находились мужчины из Ханджера, Скерна, Хелметспорта и даже Скагнара, на склонах которого стояла крепость Торгарда.
Никогда прежде, насколько я знаю, люди не нападали на курий.
