Грёзы Февра - Мартин Джордж Р.Р. (мир бесплатных книг .txt) 📗
Огонь опалил пальцы Марша, спичка погасла.
— Пойдем, — сказал он осипшим голосом.
— Что будем делать с ним? — спросил Волосатый Майк. Марш открыл дверь каюты. Снаружи сияло солнце, и река размеренно катила свои воды. Этот пейзаж принес благодатное облегчение.
— Пусть пока остается там, — решил Марш. — Ночью, когда стемнеет, выбросим его за борт.
Боцман быстро вышел за капитаном, и тот запер дверь. Марша мутило. Он всем своим грузным весом навалился на перила бойлерной палубы, отчаянно стараясь не вывалиться за борт. Не важно, был ли Деймон Джулиан кровососом или нет, но сейчас, после того, что они с ним сделали, он представлял жуткое зрелище.
— Нужна помощь, капитан?
— Нет, — успокоил Марш своего помощника и с трудом выпрямился.
Несмотря на утро, было уже жарко. Желтое солнце над головой жгло немилосердно, словно желая отомстить всему живому. От пота одежда Марша насквозь промокла.
— Я не выспался, — сказал он и с усилием рассмеялся. — По правде говоря, я не спал вовсе. К тому же то, что мы с тобой только что сделали, тоже чего-то стоило.
Волосатый Майк пожал плечами. Похоже, что ему это не стоило ничего.
— Вам нужно поспать.
— Нет, — возразил Марш, — пока не могу. Надо увидеться с Джошуа, объяснить, что мы сделали. Он должен знать и быть готов к встрече с другими.
Тут только Марш призадумался, как отреагирует Джошуа на известие об убийстве одного из своих соплеменников. После минувшей ночи ему бы и в голову не пришло, что тот может обеспокоиться, но все же нельзя быть уверенным ни в чем, к тому же он практически не знает ночных людей, не знаком с их образом мыслей. Да, Деймон Джулиан сосал кровь и убивал младенцев, но все они когда-то делали почти то же самое, включая и самого Джошуа. К тому же Деймон Джулиан и для Джошуа был повелителем крови, королем вампиров. Когда убиваешь короля, даже такого, которого ненавидят, никогда нельзя быть уверенным в том, что они ничего не предпримут в ответ. Эбнеру Маршу вспомнилась холодная сила гнева Джошуа Йорка. Теперь ему почему-то расхотелось немедленно броситься на палубную надстройку и разбудить Джошуа, особенно сейчас, когда потревоженный Джошуа будет не в самом лучшем расположении духа.
— Хотя, я могу и подождать, — пробормотал себе под нос Марш. — Пойду немного сосну. Волосатый Майк кивнул.
— Но сначала мне нужно увидеться с Джошуа, — сказал Марш. Он и в самом деле чувствовал себя скверно. Его тошнило и лихорадило. Он беспредельно устал. Ему нужно было пойти и пару часов полежать. — Нет, сейчас его нельзя тревожить. — Он облизнул губы, которые стали сухими, как наждачная бумага. — Пойди к Джефферсу, расскажи ему все. Непременно разбудите меня перед закатом. Загодя. Обязательно. Ты меня понял? Дайте мне по крайней мере час, чтобы я мог пойти и переговорить с Джошуа. Я разбужу его и выложу ему все, как есть. Потом, когда стемнеет, он уже будет знать, как вести себя со своим народом. А ты… возьми кого-нибудь из своих ребят и пусть он не спускает глаз с Мрачного Билли… с ним мы тоже разделаемся.
Волосатый Майк улыбнулся.
— Пусть река разделывается с ним.
— Может быть, так оно будет и лучше, — сказал Марш. — Может быть. А теперь я собираюсь отдохнуть, но прошу обязательно разбудить меня за час до захода солнца. Не дай вам бог прозевать время, ты все понял?
— Да, сэр.
Эбнер Марш устало поднялся на палубную надстройку. С каждым шагом он чувствовал себя все более уставшим и больным. У дверей собственной каюты он замер. Его одолел внезапный приступ страха, — а что, если, несмотря на слова Джефферса, внутри все же находится один из них? Но, когда Марш распахнул дверь, и свет залил помещение, он обнаружил, что в каюте никого нет.
Марш неуверенным шагом вошел, отдернул занавески и открыл окно, чтобы внутрь проникло как можно больше воздуха и света. Потом он запер дверь, грузно опустился на кровать и начал снимать с себя пропитанную потом одежду. Сил надеть ночную рубашку у него не хватило. В каюте было жарко, но он был слишком изнурен, чтобы обращать на это внимание, и почти мгновенно провалился в сон.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. На борту парохода «Грёзы Февра». Река Миссисипи, август 1857 года
Из глубокого забытья Эбнера Марша вывел настойчивый, резкий стук в дверь. Капитан зашевелился и, пошатываясь, принял сидячее положение.
— Минутку! — крикнул он.
Капитан неуклюже выбрался из постели, похожий на большого голого медведя, невзначай поднятого из спячки и потому в дурном расположении духа, и заковылял к тазику с водой. Только после того, как сполоснул лицо, вспомнил он обо всем.
— Чтоб вам всем провалиться! — сердито выругался Марш, уставясь на серые тени, сгустившиеся в углах его небольшой каюты. Багровое небо за окном темнело. — Проклятие, — снова повторил он, натягивая брюки, размашисто подошел к двери и распахнул ее. — Какого черта вы позволили мне спать так долго? — заорал он на Джонатана Джефферса. — Я же велел Волосатому Майку разбудить меня не позже чем за час до заката! Черт бы вас всех побрал!
— Так оно и есть. До заката еще час, — заверил его Джефферс. — Небо в тучах, поэтому так темно. Мистер Олбрайт утверждает, что приближается гроза. — Письмоводитель вошел в каюту Марша и закрыл за собой дверь. — Я вам кое-что принес, — сказал он и протянул Маршу его трость из пекана. — Я нашел ее в кают-компании, капитан.
Марш, смягчившись, взял трость.
— Я потерял ее минувшей ночью, — пояснил он. — Думал совсем о другом.
Он прислонил трость к стене и, нахмурившись, посмотрел в окно. Вся западная часть горизонта была обложена зловещими тучами. Они угрожающе надвигались, похожие на исполинскую стену мрака, и были готовы вот-вот поглотить все. Это не понравилось Маршу.
— Мне лучше немедленно отправиться к Джошуа, — сказал он и начал натягивать рубаху.
Джефферс оперся на свою шпагу-трость.
— Мне пойти с вами?
— Я должен поговорить с Джошуа с глазу на глаз, — сказал Марш, глядя на себя в зеркало и завязывая галстук. — Хотя я еще точно не решил, может быть, вам лучше подняться вместе со мной и подождать снаружи. Вдруг Джошуа захочет пригласить вас, чтобы мы вместе могли обсудить, что делать дальше. — Однако Марш не сказал Джефферсу об истинной причине, по которой хотел, чтобы тот находился поблизости. Возможно, звать клерка на помощь придется ему самому, если Джошуа не понравится новость о смерти Деймона Джулиана, которую он намеревался сообщить.
— Хорошо, — ответил Джефферс.
Марш надел капитанский китель и подхватил трость.
— Что ж, тогда идем, мистер Джефферс. Уже чертовски темно.
«Грёзы Февра», выпуская из труб черные клубы пара, плыл вверх по течению. Порывистый ветер трепал его развевающиеся флаги. В тусклом свете незнакомого багрового неба река казалась практически черной. Марш нахмурился и быстрым шагом направился к каюте Джошуа Йорка. Джефферс следовал рядом. На этот раз он, не раздумывая ни минуты, поднял трость и постучал. После третьего стука он подал голос:
— Джошуа, впусти меня. Нам нужно поговорить. После пятого удара дверь медленно открылась внутрь, обнажив за собой мягкую, как вата, безмолвную черноту.
— Подождите меня, — обратился Марш к Джефферсу. Он вошел в помещение и закрыл за собой дверь.
— Только сразу не заходись, Джошуа, — сказал он в темноту и ощутил, как страх свел внутренности. — Я бы не стал тебя беспокоить, но это очень важно, к тому же уже почти ночь. — Ответа не последовало, хотя Марш отчетливо слышал шум дыхания. — Черт, — сказал он, — почему мы всегда должны разговаривать в темноте, Джошуа? Я чувствую себя чертовски не в своей тарелке. — Он нахмурился. — Зажги свечу, ладно?
— Нет, — коротко произнес тихий, тягучий голос. Принадлежал он не Джошуа.
Эбнер Марш сделал шаг назад.
— Господи Иисусе, нет, — выдавил он.
Раздался шорох, и в тот же момент он дрожащей рукой нащупал дверь и распахнул ее. Дверь широко раскрылась, и теперь, когда его глаза привыкли к темноте, даже сумрачного света багрового, обложенного тучами неба оказалось достаточно, чтобы смутные тени в каюте приобрели форму. На кровати Марш увидел бледное голое тело Джошуа Йорка. Его глаза были закрыты, а одна рука свисала до пола. На запястье виднелся страшный черный кровоподтек или засохшая корочка крови. Навстречу Маршу, стремительный как смерть, двигался Деймон Джулиан. Он улыбался.
