Опиумная война - Куанг Ребекка (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Рин уставилась на него, ошарашенная тем, насколько легко он это сообщил.
— А ты?
— Я легко отделался. Отец никогда не рассказывал мне о своих планах, и когда они поняли, что я ничего не знаю, то просто засунули в Бахру. Наверное, решили, что будут плохо выглядеть, если убьют ребенка.
— В Бахру?
Рамса бодро кивнул.
— Худшие два года в моей жизни. Ближе к концу срока меня навестила императрица и сказала, что выпустит, если я займусь снабжением цыке.
— И ты просто согласился?
— Ты знаешь, каково было в Бахре? К тому времени я был готов на все, — сказал Рамса. Бацзы тоже был в Бахре. Спроси его.
— А он за что?
Рамса пожал плечами.
— Кто знает? Он не скажет. Но он провел там всего несколько месяцев. Скажем прямо, даже в Хурдалейне лучше, чем в камере в Бахре. А работа здесь отличная.
Рин бросила на него косой взгляд. Уж больно оптимистично Рамса оценивал положение.
Она решила сменить тему.
— А что произошло в столовой?
— Ты о чем?
— Ну… — Она развела руками. — Человек-обезьяна.
— А, это… Это же просто Суни. С ним такое через день происходит. Наверное, ему просто нравится привлекать к себе внимание. Алтан хорошо с ним справляется, а Тюр просто запирал его на несколько часов, пока он не успокаивался. — Рамса передал ей очередной мешок. — Не бойся Суни. Он очень милый, когда не превращается в кошмар. Просто бог дурит ему голову.
— Так, значит, ты не шаман? — спросила Рин.
Рамса тут же покачал головой.
— Я не встреваю в это дерьмо. А то крыша поедет. Сама видела Суни. Мой единственный бог — это наука. Шесть частей серы, шесть частей селитры, одна часть змеиного корня — и получишь порох. Все по формуле. Надежно. Никогда не меняется. Я понимаю шаманов, но предпочитаю оставаться в своем уме.
Прошло три дня, прежде чем Рин снова заговорила с Алтаном. Он много времени проводил на совещаниях с наместниками, пытаясь подлатать отношения с руководством армии, прежде чем они окончательно испортятся. Рин видела, как между совещаниями он заглядывает в свой кабинет, изнуренный и злой. И наконец он прислал за ней Кару.
— Привет. Я собираюсь созвать совещание. Хотел сначала повидаться с тобой. — Алтан не смотрел на нее, а что-то чертил на разложенной на столе карте. — Прости, что все так сложно, приходится заниматься всякой бюрократической чушью.
— Ничего страшного. — Она хрустнула пальцами. Алтан выглядел истощенным. — И что собой представляют наместники?
— Почти бесполезны, — с отвращением фыркнул Алтан. — Наместник провинции Бык — скользкий политик, а провинции Овца — ненадежный болван, который клонится, куда ветер подует. Цзюнь манипулирует обоими, и единственное, в чем все они едины, так это в ненависти к цыке. А значит, мы не получим припасы, подкрепления или разведданные, они предпочли бы и в столовую нас не пускать, если бы могли. Идиотский способ вести войну.
— Жаль, что тебе приходится иметь с этим дело.
— Это не твоя проблема. — Он оторвал взгляд от карты. — И что ты думаешь о своей дивизии?
— Цыке странные.
— Да?
— Ни один как будто не осознает, что мы в зоне военных действий, — объяснила она.
У всех солдат обычных дивизий были угрюмые, истощенные лица, но цыке разговаривали и вели себя как неугомонные дети, скорее скучающие, чем испуганные, эксцентричные и непохожие на других.
— Они профессиональные убийцы, — сказал Алтан. — Нечувствительны к опасности. Во всяком случае, все, кроме Юнегена, он-то всего боится. Но остальные действуют так, будто не понимают, отчего все так напрягаются.
— Поэтому ополчение их ненавидит?
— Ополчение ненавидит нас, потому что у нас неограниченный доступ к психоделикам, мы способны на то, что им не по зубам, и они не понимают почему. Очень трудно объяснить действия цыке людям, которые не верят в шаманов, — сказал Алтан.
Рин могла понять ополчение. Припадки ярости Суни были частыми и происходили у всех на виду. Кара разговаривала со своими птицами. А слухи о запасах галлюциногенов Энки распространились как пожар, солдаты не понимали, почему только цыке имеют доступ к морфину.
— Так почему вы просто им не объясните? — спросила Рин. — О том, кто такие шаманы.
— Потому что это непростой разговор. Поверь, очень скоро они сами увидят. — Алтан похлопал по карте. — К тебе хорошо относятся? Подружилась с кем-нибудь?
— Мне нравится Рамса, — ответила Рин.
— Он умеет очаровать. Как новый щенок. Считаешь его милым, пока он не описает мебель.
— Серьезно?
— Нет. Но однажды он и впрямь наложил кучу на подушку Бацзы. Лучше не знакомиться с его дурными сторонами, — поморщился Алтан.
— Сколько ему лет? — спросила Рин.
— Как минимум двенадцать. Вероятно, не больше пятнадцати, — пожал плечами Алтан. — Бацзы считает, что на самом деле ему сорок, но он не стареет, потому что не растет, хотя явно еще не повзрослел.
— И его взяли в зону военных действий?
— Рамса сам лезет в зоны военных действий, — сказал Алтан. — Попробуй его остановить. А с остальными познакомилась? Никаких трудностей?
— Никаких, — поспешила заверить Рин. — Все прекрасно, только…
— Они не выпускники Синегарда, — закончил фразу Алтан. — Никакой рутины. Никакой дисциплины. Ничего такого, к чему ты привыкла. Верно?
Она кивнула.
— Ты просто не можешь думать о них как о Тринадцатой дивизии. Как об обычной пехоте. Они как шахматные фигурки, да? Только перепутанные и слишком сильные. Бацзы самый компетентный и, вероятно, стал бы командиром, если бы не отвлекался на любое существо с ногами. Юнеген хорош для разведки, но боится собственной тени. Плох в открытом бою. Агаша бесполезен вдалеке от воды. Суни отлично дерется, но не слишком проницателен, так что больше ни для чего не пригоден. Кара — лучший в мире лучник и, вероятно, приносит больше всех пользы, но довольно посредственно дерется врукопашную. А Чахан — ходячая психобомба, но только когда здесь. — Алтан раскинул руки. — Сложи все это вместе и попробуй выработать стратегию.
Рин опустила взгляд на карту с пометками.
— Но ты что-то придумал?
— Кажется, да. — Он улыбнулся. — Почему бы не вызвать остальных?
Первым явился Рамса. От него подозрительно пахло порохом, хотя Рин не могла понять, где Рамса его раздобыл. Бацзы и Юнеген прибыли через несколько минут и принесли бочку с Агашей. Кара пришла с Энки, они что-то горячо обсуждали на языке Кары. Увидев остальных, они тут же замолчали. Последним появился Суни, и Рин почувствовала облегчение, когда он занял место в другом конце комнаты.
В кабинете Алтана имелся только один стул, и потому они расселись кружком на полу, как школьники. Агаша булькал в углу, нависая над всеми, как гротескное водное растение.
— Банда снова вместе, — радостно объявил Рамса.
— Без Чахана, — сказал Бацзы. — Когда он вернется? Кара? Предполагаемое местонахождение?
Кара бросила на него хмурый взгляд.
— Ладно, проехали, — сказал Бацзы.
— Все в сборе? Хорошо. — Алтан вошел в кабинет со скатанной картой в руке.
Он развернул ее на столе и пришпилил к стене булавками. Важнейшие городские объекты были отмечены красным и черным и обведены кругами разного размера.
— Вот наша позиция в Хурдалейне, — сказал Алтан и показал на черные круги. — Это мы. — Потом на красные. — А это Муген.
Карта напоминала игру викки — вариант шахмат, которому научил их Ирцзах на третьем курсе. В викки не было прямых столкновений, скорее, нужно было получить доминирующую позицию с помощью стратегического окружения. И Никан, и Федерация до сих пор избегали прямого контакта, лишь заполняли пустые пространства в сложной системе каналов, где Хурдалейн пока что имел относительное преимущество. Противоборствующие силы находились в хрупком равновесии, постепенно повышая ставки по мере того, как к обеим сторонам прибывали подкрепления.
— Пристань сейчас — основная линия обороны. Мы изолировали жилые кварталы от лагеря Федерации на берегу. Муген не попытался двинуться дальше вглубь, потому что все три его дивизии сосредоточены прямо в устье реки Шархап. Но это равновесие сохранится только до тех пор, пока они точно не знают нашу численность. Мы не в курсе, насколько хороша их разведка, но по нашим предположениям, они считают, что в открытом сражении силы будут примерно равны. После Синегарда силы Федерации не рискуют идти на прямое столкновение. Не хотят истощить войска до кампании в глубине страны. Они атакуют, только когда будут уверены в численном преимуществе.
