Страшные сказки для дочерей кимерийца (СИ) - Тулина Светлана (книга жизни .txt) 📗
— Радуйся, Великий Господин! Чего еще желать счастливому отцу?! И да не забудут тебя своими милостями боги так же, как и ты не забудешь своими бедных предсказателей! — вторил ему второй, тоже кланяясь.
Конан презрительно фыркнул.
— Ваше предсказание не стоит и ломаного медного дебена. Я и сам могу себе такое предсказать. Что за мужей вы пророчите моим дочерям? Да кто они такие?! Свадьбы, говорите… Ох, доберусь, будут им свадьбы, Митрой клянусь! И королю этому недоделанному. И на главный вопрос вы так и не ответили — где моя старшая дочь? Ну?!
Старички в панике снова низко склонились над костерком, задули, забормотали что-то.
— Не ругай их так сильно, Великий Господин, — негромко сказал молодой друид, поднимаясь с колен. — Они не так уж и неправы. Свадьбы действительно готовятся. Во всяком случае, насчет одной я уверен точно.
— Трава нашептала? — Конан сплюнул, всем своим видом выражая презрение.
К его удивлению, молодой друид не смутился и не стал оправдываться. Кивнул только, словно в словах короля Аквилонии не было ничего странного.
— Мудрость Великого Господина не знает границ. Говорить с травой — одно из самых важных умений любого друида. Корни травы глубоки и плотно переплетены под землей с корнями другой травы, кустов и деревьев. То, что видит одна травинка — знает вся трава подлунного мира. Любое дерево спроси — и оно тебе ответит. Только нужно уметь правильно спросить…
— Ты — умеешь? — Конан снова сплюнул.
И опять друид не смутился. Только голову чуть склонил.
— Умею. Потому и уверен в отношении свадьбы. По-крайней мере — одной. Это на полуночный восход отсюда, шесть-семь дневных переходов. Большой каменный город. В городе много камня и мало травы, но трава все-таки есть и там. А во внутреннем дворике дворца — целый сад…
— Ну и что она тебе нашептала, твоя трава?
Юнец держался с достоинством, свойственным лишь истинным мастерам своего дела. И Конан почувствовал, что против собственного желания проникается к нему невольным уважением. Хотя, конечно, и не собирался этого показывать.
Друид помолчал, прежде, чем ответить. Усмехнулся почти вызывающе.
— Трава нашептала мне, что твоя младшая дочь не очень-то счастлива там, Великий Господин Конан, король Аквилонии.
— Ее бьют? Обижают?! Или это отродье Нергала осмелилось… — Конан так стиснул ладонью рукоять меча, что костяшки пальцев побелели, а дубленая кожа жалобно скрипнула под пальцами.
Друид замотал головой:
— Нет, нет, все не так страшно. Просто ей плохо. И одиноко. И замуж она не хочет. Даже за короля. Он ей совсем не нравится.
Конан почувствовал, что огромный камень, придавивший было грудь, стал легче соколиного перышка. Ухмыльнулся, представив несчастную Лайне. Пожалуй, Селига и его приближенных стоило пожалеть. И поторопиться к Шушану хотя бы из чистого человеколюбия — Лайне, которой плохо, могла быть по-настоящему несносна. И незавидная участь ожидала того, кому в этот миг не посчастливилось ей не понравиться!
Когда первоначальная тревога отступила, Конан сощурился, внезапно осознав до конца все слова друида.
— А о том, кто я такой, тебе тоже трава нашептала?
Друид промолчал, только склонил утвердительно голову. Улыбка его при этом была чуть насмешливой — настоящая улыбка уверенного в себе профессионала.
— Ладно. Допустим. Хотя все это ты мог узнать и без травы, просто поговорив с кем-нибудь из моих воинов. Но на основной вопрос ты так и не ответил. Где моя старшая дочь? Что об этом говорит твоя трава?
Друид перестал улыбаться. Отвел глаза.
— Я не смог ее обнаружить. Вернее, я не смог обнаружить, где она сейчас. Есть много отрывочных воспоминаний, она собирала разные травы в степи, но это было почти пол-луны тому назад… Есть еще что-то про озеро. Это уже ближе, два дня назад. Но я так и не понял, где расположено это озеро, там все словно в дыму, и трава почему-то не хочет об этом говорить. Я пытался спросить, где твоя дочь сейчас, но трава молчит. Может быть, дело просто в том, что уже осень, и травы потихоньку впадают в зимнюю спячку. А, может быть, там, где сейчас находится твоя старшая дочь, просто нет никакой травы…
— Или трава там проклята.
Конан был куда выдержаннее молодого друида. Поэтому он не вздрогнул.
Но на прозвучавший голос они обернулись одновременно.
— Ты имеешь в виду какое-то конкретное место?
— Да. Оазис Ахлат. Он же — «Проклятый». Куда уж конкретнее.
Странствующий маг, за все это время не пошевеливший даже пальцем, не изменил себе и сейчас. Он застыл неподвижным каменным изваянием в десятке шагов. Но при этом голос его звучал отчетливо, словно находился он рядом, буквально руку протяни. Да и сам он, похоже, разговор Конана и друида слышал прекрасно.
Но, как бы там ни было, сам Конан не привык разговаривать с человеком, стоя от него в добром десятке шагов.
— Ты считаешь, что моя дочь именно там? — спросил он, подойдя к магу почти вплотную. — Почему? Ты ведь не гадал — я смотрел за вами всеми, и видел что ты не гадал!
Маг усмехнулся, сощурив узкие черные глаза. Вблизи было видно, что плащ у него изготовлен не из ткани, а из тонко выделанной кожи со странным чешуйчатым рисунком, напоминающим рисунок на шкуре крупных змей. Но ведь плащ бесшовный, а змей такого размера просто не бывает.
— Настоящий маг ищет ответ на вопрос еще до того, как вопрос этот ему зададут. Иначе какой же он маг! — Презрительный взгляд в сторону остальных предсказателей был коротким, но заметным. Очень заметным.
— Я бы вполне мог убить всех твоих посланцев. Во всяком случае — многих. Но мне стало любопытно. К тому же только глупец не понял бы сразу, чьи именно это люди. Вот я и решил не сопротивляться, а поспорить сам с собой о том, какого рода магические услуги вдруг так срочно понадобились великому королю Аквилонии. И, как видишь, выиграл.
— Оазис Ахлат? Ты его увидел в своем хрустальном шаре — или чем ты там пользуешься?
— Не совсем. Хрустальный шар и прочие побрякушки не нужны истинному магу. Важно понять структуру, а получить нужные сведения можно из всего. Полет птицы в небе, форма облаков, трещина на скале, цвет закатного солнца, упавшая ветка. Твою дочь везут в оазис Ахлат. Вернее — в Черную Башню, что расположена прямо за ним, в стороне от места традиционного паломничества. Легенды гласят, что в этой башне еще со времен Старшей ночи обитает один из старейших демонов этого мира — тот, чье имя не советуют произносить вслух.
— Горгон! Иштар милосердная! То-то у нее то заклятье паучьим было! Ну, там, на гробнице, помнишь? Я еще удивился тогда — почему паук, а не павлин или лингам, но я даже и подумать не мог…
Конан и не заметил, когда к ним успел подойти Закарис. Но услышать король Асгалуна успел, похоже, достаточно.
Маг еле-заметно усмехнулся. Словно то обстоятельство, что имя древнего демона вместо него назвал кто-то другой, доставило ему странное удовлетворение. Подтвердил:
— Да. Именно так его и зовут. И твою дочь готовят ему в невесты. А это значит, что ничего хорошего в ближайшем будущем ее не ожидает. И тебе следовало бы поторопиться, если ты всерьез намерен ее спасти.
— Спасти от свадьбы?
— От свадьбы — в первую очередь. Потому что у Демонов Старшей Ночи не бывает живых невест…
***
Глаза у мага были черными. И теперь, в незаметно подкравшейся темноте, прореженной лишь рыжими отблесками костра, они казались бездонными провалами, в которых нет ничего, только пустота. И высокомерие.
— В черную башню жрицы часто привозят прекрасных невинных девушек. Но ни одна из них не пережила ритуала первой брачной ночи. Демону не нужны их тела, ему нужна лишь их жизненная сила, молодость и невинность. Эти деревенские шарлатаны — презрительное движение подбородка в сторону коллег, — кое-что умеют и кое-что видят. Но вряд ли понимают то, что видят. Рубины. Ха! В черной башне действительно много рубинов. Целые груды. Именно в эти камни превращались, застывая, капли крови прежних невест повелителя башни. Стены некоторых внутренних покоев там выложены рубинами в несколько рядов. Твоя дочь добавит башне украшений…
