Ключ Лжеца (ЛП) - Лоуренс Марк (бесплатные версии книг txt) 📗
Снорри состроил предупреждающее лицо, и Туттугу ещё сильнее заинтересовался остатками своего цыплёнка. Я заметил, что несколько местных сурово смотрят в мою сторону.
– Но народ здесь изумительно храбрый, – добавил я, достаточно громко, чтобы подслушивающие подавились.
– Ты выглядишь необычно, – сказал Снорри.
– Думаю, ты хотел сказать "ещё более привлекательно". – Я стащил ещё кусок цыплёнка Туттугу. Он попытался проткнуть мою руку, пока я её отдёргивал.
– Больше похоже на девчонку. – Снорри взял пивную кружку и осушил её.
– Что ж, теперь, когда усов нет, придётся руками вылавливать крошки из пива… а в остальном всё прекрасно. Тебе стоит попробовать.
Туттугу фыркнул.
– Только борода и защищает мой подбородок от ожогов в этом пекле, которое ты называешь домом. – Он сдёрнул мясо с ножки. – Думаю, ваши курицы такие вкусные из-за того, что они наполовину зажариваются ещё раньше, чем вы их зарежете.
Снорри почесал свою бороду, но ничего не сказал. Он её коротко постриг, вопреки северному стилю: по сравнению с большинством викингов он выглядел, словно просто забыл утром побриться.
Кара пристально посмотрела на меня, будто бы изучая.
– Ты меняешь кожу, Ялан, сбрасываешь север. К тому времени, как мы доберёмся до ворот твоего города, ты снова будешь южным принцем. Интересно, что ты сохранишь от своего путешествия?
Тут наступила моя очередь хранить молчание. От большей части я с радостью бы избавился, но уже усвоил урок насчёт этого: отбрось слишком много от своего прошлого, и уже не будешь тем человеком, которым был тогда. Да, можно восстановить то, что отрежешь от себя, но из-за такого, пожалуй, всегда становишься меньше, и в итоге от тебя ничего не останется.
Несомненно, две вещи я сохраню. Первая – страстное желание узнать, что Эдрис Дин умер в мучениях. А вторая – воспоминание об Огнях Севера. Кара сказала, что они называются "северное сияние" – призрачное представление, освещавшее небо самой длинной ночью в моей короткой жизни, когда мы стояли лагерем на Суровых Льдах в конце наших мучений.
Переход продолжался под голубым небом. Несмотря на наши опасения, нам не мешали агенты Мёртвого Короля, монстры не выползали из своих могил, чтобы отправить в могилы нас, и мы без происшествий пересекли границу Красной Марки. Но всё равно Снорри гнал нас сильно – настойчивее, чем в любое время с тех пор, как у нас на хвосте висели хардассцы. Наверняка его рана болела – в том, как он двигался, чувствовалась скованность. Я раздумывал, что мы увидели бы, если б он задрал рубашку и показал отметину, оставленную Келемом. Впрочем, возможно именно воспоминание о Келеме, который в той пещере держал мёртвого ребёнка, тянуло северянина вперёд сильнее, чем крюки в его ране. Со стороны мага это была ошибка. Тот путь к двери смерти он мог закрыть и другим способом. Неважно, какой магией ты обладаешь – вселять такую ярость в человека вроде Снорри всегда плохая идея.
В городе Генуя, в двух днях от Вермильона, я сдался и потратил последнее золото на приличную лошадь и сбрую вкупе с отличным плащом для верховой езды и позолоченной цепочкой на шею. Принц королевства не может позволить себе выглядеть как попрошайка со стёртыми ногами, как бы далеко он не путешествовал, и как бы много врагов он не покорил. Я неплохо знал Геную, и там нашлось бы, где повеселиться, но дом был так близко, что я без задержек поспешил дальше.
– Чёрт возьми, здесь даже воздух лучше! – Я хлопнул по луке седла и глубоко вздохнул, наслаждаясь пьянящим ароматом дикого лука, дубов и буков лесов на холмах.
Загорелые Снорри, Туттугу и Кара, топавшие позади, мало что хорошего могли сказать о моей родине. А вот Хеннан, который сидел на мерине позади меня, склонен был со мной соглашаться.
Чудесно было снова сидеть в седле – немного непривычно, но куда лучше, чем идти. Мой новый конь выглядел отлично: чёрная как смоль шкура и изогнутая белая вспышка на морде – почти как молния от глаз к носу. Был бы он жеребцом в семнадцать ладоней [12], а не приземистым мерином ниже четырнадцати [13], я стал бы гораздо счастливее – хоть и гораздо беднее. В любом случае, шёл он бодро, и с его спины удобно было смотреть на красо́ты Красной Марки. Я сожалел лишь о том, что норсийцы навьючили на него свой багаж, словно он был вьючной лошадью. Включая даже "Гунгнир", который скрыли от любопытных глаз старыми тряпками, и только его кончик блестел в том месте, где проткнул обмотку.
Я разок-другой улыбнулся с высоты Каре, но ответа не получил. Женщина выглядела всё угрюмее с каждой милей. Возможно, думала о том, как сильно будет по мне скучать. Она была достаточно умна и наверняка не верила, что я отправлюсь с ними во Флоренцию и в тот кошмар, к которому стремился Снорри.
Я снял нам комнату на постоялом дворе, и после ужина Кара отыскала меня в одиночестве на крыльце. Я сидел там уже некоторое время, глядя на последних проезжих, спешивших по Аппанской дороге в сгущавшихся сумерках. Она пришла ко мне, и я всегда знал, что так и будет. В конце концов, после самого долгого ухаживания в моей жизни, её притянули чары старого доброго Ялана.
– Ты уже решил, как его остановить? – спросила она без предисловий.
Услышав это, я вскинулся от удивления. Я-то ждал какого-нибудь светского разговора, после которого мы начнём старый танец, к которому я её подводил. Танец, который вознаградит, наконец, мои страсти в съёмной кровати, ожидавшей нас на втором этаже.
– Кого?
– Снорри. – Она села на шаткий стул напротив, рассеянно потирая запястье. Между нами висел фонарь, в стекло которого бились мотыльки, и невидимые москиты пищали в темноте. – Как ты заберёшь у него ключ?
– Я? – Удивлённо уставился я на неё. – Мне не заставить его передумать.
Кара помассировала запястье, потирая какие-то тёмные отметины. Сложно было понять, какие именно, в свете фонаря, среди всех этих теней.
– Это синяки?
Она скрестила руки, пряча ладонь, и молчала под моим взглядом, пока, наконец, не сказала:
– Я пыталась стащить его две ночи назад, пока он спал.
– Ты… собираешься украсть ключ?
– Не смотри на меня так. – Она сердито зыркнула на меня. – Я пыталась спасти жизнь Снорри. Что вообще-то должны делать вы с Туттугу, и сделали бы, если были бы ему друзьями. По-твоему, почему Скилфа отправила его к Келему? Это довольно долгое путешествие, в котором я могла бы его остановить – либо отговорив, либо украв ключ. – Она поднялась, подошла и села рядом со мной на ступеньку. Успокоилась и изобразила милую улыбку, которая выглядела неплохо, но совершенно на неё не похоже. – Ты мог бы снова попросить у него ключ и…
– Ты! Тем утром в пещере ты пыталась украсть у него ключ! Он повесил его на цепочку из-за тебя, а не из-за меня! Всё это время он видел тебя насквозь! – Я понял, что тыкаю в неё пальцем, и опустил руку.
– Забрав ключ, я спасу ему жизнь! – Она раздражённо посмотрела на меня. – Или если заставлю его передумать.
– Это невозможно, Кара. К этому времени тебе стоило бы уже понять. Ты бы и знала, если б видела, как он шёл на север. Его не остановить. Он взрослый человек. Это его жизнь, и, если он хочет…
– Ял, он не просто свою жизнь губит. – Она снова говорила тихим голосом. Положила ладонь мне на руку. Следовало признать, это возбуждало. Что-то в ней было – возможно, я всего лишь навоображал себе после стольких месяцев ожидания, но думаю, дело не только в этом. – Снорри может причинить неведомый урон. Если ключ Локи попадёт в руки Мёртвого Короля…
– Чёртова каша заварится. – Момент внезапно прошёл, настроение испортилось, и темнота вокруг нас полнилась не романтическими возможностями, а мертвецкой угрозой. – Но всё равно я ничего не могу с этим поделать. – И к тому же, я буду в безопасности, во дворце, в самом сердце Вермильона, в самом сердце Красной Марки, и, если уж зло Мёртвого Короля сможет до меня добраться, тогда нам всем пиздец. Но мне гораздо безопаснее было положиться на мою веру в стены бабушки и в её армии, чем в мою способность разделить Снорри с ключом. Я стряхнул руку Кары и неожиданно встал, пожелав ей доброй ночи. Я уже был так близко к дому, что чувствовал это – практически протяни руку и прикоснись пальцами. Так что я не собирался провалить всё дело, ни ради чего, даже ради обещания прикосновения Кары. В любом случае, ни одному мужчине не захочется быть последним средством. А превыше всего прочего, несмотря на большие глаза, обещание и след отчаяния, я никак не мог стряхнуть ощущение, что эта женщина каким-то образом играет со мной.
