Стража (СИ) - Радин Сергей (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Пока нащупывал кнопку, Ниро послушно стоял рядом. Вадим поразился вдруг, как ощутимо от пса веет чем-то успокоительным и сильным. "Обаяние живого, тёплого, — попытался определить Вадим. — Почему бы и нет? В темноте это обычно сильнее чувствуется, а уж тем более в пустоте огромного пространства".
Ничего ужасного подземный переход не предложил. Кино, правда, показал. Похоже, какой-то сумасшедший киномеханик сотворил из стен перехода маленькие экраны (стены, вообще-то, отделаны квадратными плитками) и начал крутить одновременно по фильму на каждом экране. Причём этот киномеханик в киноискусстве предпочтения отдавал абсурдно-мистическим полотнам.
Не зная о механике и его предпочтениях, Вадим включил фонарик и немедленно очертил слабеньким лучом круг, стараясь обезопасить себя со всех сторон.
Луч мазнул одну стену, другую.
Вадим не поверил глазам и вплотную подошёл к стене, держа направленный свет на одной плитке. Он видел движение и на других плитках, но эта привлекла странным впечатлением узнавания: квадрат будто являл собой окошко — то ли в клетку, то ли в аквариум. Зверь, трепыхавшийся за этим окном, казалось, попал сюда из фантазий американца Вальехо. Точно, его стиль: нечто клыкастое, с размахом пасти в две трети башки, с бешено выпученными глазищами, а полуметаллический окрас — это уже от Джулии Бэлл.
Вадим заворожённо следил, как стремительно и беспорядочно мечется зверь в странной тюремной камере. Ассоциации с камерой возникли не на пустом месте: выглядевшее безграничным, пространство, тем не менее, имело определённую замкнутость. Зверь на глазах Вадима уже несколько раз пёр по прямой в какую-либо сторону на порядочной скорости, и его мячиком отшвыривало от чего-то твёрдого. И всякий раз неразумная тварь вляпывалась основательно: отлетев на большое расстояние от невидимой стены, оглушённый зверь некоторое время расслабленно плавал в пространстве лапами кверху, затем оживал и снова мчался на таран.
Мозгов у него точно не хватало, да и память страдала провалами. Может, из-за бесконечных ударов по удивительно мягкой, несмотря на внушительную челюсть, морде?
Память памятью, но чувствительностью к чужому взгляду зверь явно обладал. На очередном разбеге он внезапно круто изменил траекторию и помчался на Вадима. И вот здесь-то скорость его начала замедляться. Зато, приближаясь к "тюремному" смотровому окошку, зверь рос, рос и рос… В конце концов в плитку, словно в стекло, влипла лишь часть зрачка жуткого красного глаза, будто плывшего на Вадима.
С минуту Вадим ошарашенно смотрел на плитку, кипевшую алой кровью, а затем облегчённо вздохнул. Невидимые стены крепко держали жуткую тварь.
Следующее звено логической цепочки рассуждений, уровнем выше, предупредило: будешь любоваться тварью дальше — доживёшь до момента, когда эта тварь вырвётся в твой город.
И сам себе возразил: "Не вырвется. Эй, страшилище, хочешь заглянуть в мои глаза?"
Бушующее кровавое море отъехало назад, превратилось в глаз, вскоре появился второй. Медленно шевеля бронированными мышцами, чудовище пятилось в воздухе, пока не упёрлось в невидимую стену. Тогда оно и мышцами перестало двигать и так же медленно опустилось на дно — если дно там существовало.
"Ого, какой я страшный! — невесело усмехнулся Вадим. — Хорошо ещё, они не знают, что Зверь за моими глазами — обоюдоострое для меня оружие". Подумал — и побежал по переходу, уже не отвлекаясь на живые картинки.
Ниро взлетел по одной лестнице, по другой. Вадим перескакивал через одну-две ступени, но за псом всё равно не поспевал.
На выходе из перехода Ниро не оказалось. Вадим не успел испугаться, как пёс появился, глянул нетерпеливо: "Что ты как долго, хозяин?" И нетерпение пса передалось Вадиму. "Отдохнул в переходе — давай вперёд!"
Они обогнули небольшой привокзальный универмаг, по диагонали пересекли площадь перед ним и вышли на дорогу, сократить теперь которую уже невозможно: не считая чуть заметных поворотов, она вела прямёхонько к цели.
Пробежка по дороге от столба до столба — и Вадим невольно остановился. Открытая местность. Человеческая и собачья фигурки — такая мелочь в этой пустыне. Опять перейти на пешеходную дорожку? Там хоть какое-то подобие безопасности ощущается… Нет! Вадим поплотнее стиснул рукоять меча, подвигал мышцами спины, чтобы почувствовать ремни и тяжесть оружия. Пусть кто-то сочтёт его действия мальчишеством, но за кустами он прятаться не собирается. Он и так потерял много времени, а луна вот-вот достигнет высшей точки в небесах. Никаких пешеходных дорожек!..
Прохладный ветерок холодком обвеял шею. Вадим чуть повернул голову, подставляя потоку воздуха пылающее лицо. И удивился. Прохладный? Поднял глаза и мысленно посмеялся над собой: надо же, он даже не заметил, что дневная пелена, скрывавшая небо и солнце, исчезла; что коричневато-красная луна сияет на абсолютно чёрном полотне, похожем на плотную бумагу, в которую беспорядочно и долго тыкали иглой — звёзды мерцали бело и остро.
И, пробегая едва намеченный изгиб дороги от привокзальной площади дальше, в город, Вадим вновь смутно подумал, как быстро он всё-таки приспособился к новому миру, властно свалившемуся перед ним так, что ни проедешь, ни пройдёшь. В природе ли это человека — принимать любые условия существования, действие ли памяти прежнего Вадима или давление исподтишка загадочного существа, которое он и сам с лёгкой руки других называет Зверем?
Но праздные размышления мешали следить за дорогой. И следующий вывод, который сделал для себя Вадим, основывался именно на последнем соображении: если человек сосредоточен на достижении поставленной цели, он привыкает к любым обстоятельствам.
… Ветер безжалостно трепал ещё одну игрушку. Этот пакет оказался почти целым. Так, одна-единственная дырка на дне. Вообще сотни подобных пакетов каждодневно мотаются по городу, то шныряя по улицам и дворам, то трепыхаясь, как этот, попав в западню — на ветку куста. Но, видимо, чёрный пакет чем-то всё же отличался от множества близнецов, поскольку удостоился помощи: невидимая рука нагнула сухую ветку, и, когда ветер подул в очередной раз, объевшийся воздухом пакет легко слетел с цепкой лапки куста и перемахнул бордюр.
Обрадованный ветер погнал послушную игрушку по дороге, вслед человеку и собаке. Так и казалось, что пакет несётся по асфальту сам по себе, а то и по воле ветра, если бы не одна особенность: когда разыгравшийся ветер поддувал пакет слишком быстро и близко к путникам, тот прижимался к бордюрам или застревал на решётках дождевых стоков.
В общем, кажется, пакет не хотел быть замеченным и предпочитал наблюдение издалека.
39.
Шелестящий лиственный шёпот… Невольники деспотичного ветра, деревья просто вынуждены беспрестанно перешёптываться. Вадим чувствовал их тяжёлую июньскую листву, побеспокоенную движением, и жалел её: в начале первого летнего месяца — и такая жарынь! Тем деревьям, что растут по центральным трассам города, конечно, легче. Поливальные машины раздают благодатную влагу каждое утро. А остальные? Те, что у домов? Хорошо, если дворники…
К притихшему городу, прячущемуся за тёмными окнами, Вадим уже привык, как привык и к шелесту листьев, сопровождающему спешный шаг его и Ниро. Естественно, иногда он очень отчётливо ощущал и чужое присутствие: твари из мира Шептуна медленно, но упорно шли на прорыв. Вадим тем чутьём, каким изредка человек угадывает по телефонному звонку звонящего, угадывал разницу между живыми и пришельцами извне. Вскользь обозначив границу между людьми и тварями, Вадим так и не понял, почему столь уверенно дал определение лишь первым — "живые".
Но для отвлечённых раздумий ситуация складывалась неподходящая.
… Обрывки мыслей лопнули, а сердце сжалось от ужаса, когда тишину прорвал злобный вопль.
Ниро завертел башкой, ища его источник, и деловито потрусил к кустам. Пришедший в себя лишь благодаря его обычному поведению, Вадим тихо пошёл следом, досадливо чувствуя дрожащие, подламывающиеся в коленях ноги.
