Имеющие Право (СИ) - Семенова Вера Валерьевна (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Вы все теперь презираете меня?
— За что? — поразился Тирваз.
— За то… за то, что вам приходится столько ждать. Что я не могу… войти в Дом Бессмертия.
— Я вас не совсем понимаю, госпожа Ливингстон. Я, например, от вас ничего не жду.
— Послушай, Тирваз… ты ведь должен все знать про такие вещи… может ли человек на самом деле перестать чего-либо бояться? Может, к страху надо привыкнуть… и тогда он перестает так давить на тебя? Ведь есть же люди действительно бесстрашные… которые ни перед чем не испытывают ужаса…
— Не совсем, — спокойно отозвался спутник Эстер, не поворачиваясь, тоном таким же обыденным, словно речь шла о том, что лучше попросить приготовить на завтрак. — Страх — такое же физическое свойство живого организма, как многие другие. Только некоторые люди, приближаясь к опасности, разгоняют это ощущение в своей крови до такой степени, что оно перестает быть страхом и превращается в наслаждение, как наркотик. Так что они не убегают со всех ног, как сделало бы любое разумное существо, ценящее свою жизнь и здоровье, а бросаются вперед, крича от восторга. Это большая сила, но она всего лишь оборотная сторона страха.
— Хорошо, пусть так… — Эстер нетерпеливо тряхнула головой, — а как можно… этого достичь… разогнать в себе страх, как ты говоришь?
— Самый быстро действующий из известных мне способов, — совершенно серьезно продолжил Тирваз, — это как следует наесться ядовитых грибов. Полагаю, наш любезный хозяин, господин Эйльдьяурсон, даже может показать, где они растут.
— Издеваешься, да? — Эстер натянула поводья, приостанавливаясь.
— Почему же? Я рассказал чистую правду, только не очень понимаю, для чего тебе все это нужно.
— Видишь ли… — Эстер опустила голову, разглядывая луку седла, — внешне я могу изобразить что угодно. Что мне наплевать на все, что от моей иронии завянут все деревья и цветы в радиусе нескольких километров… а на самом деле этот тип с повязкой прекрасно видит, что я места себе не нахожу от страха. Первые дни меня просто наизнанку выворачивало, но и сейчас… стоит мне подумать о том, что нужно войти в Дом Бессмертия… Я не знаю, что именно там происходит с людьми… но Сигфрильдур ясно намекал, что ни один вошедший, если только не обладает несгибаемой волей и поразительным мужеством, не откажется от Бессмертия, будучи в Доме… я последнее время ни о чем не могу думать, кроме этого своего страха… просто хожу кругами и прокручиваю его в голове… а ты еще говоришь, что не презираешь меня!
Тирваз наконец оглянулся через плечо — наверно, чтобы продемонстрировать Эстер выражение задумчивого удивления, возникшее на неподвижном смуглом лице с раскосыми глазами.
— Наверно, для меня все это слишком сложно, — проговорил он, пожимая плечами и вновь переходя на официальный тон, — но я никак не могу взять в толк, почему и чего вы боитесь, госпожа Ливингстон.
— Я боюсь, что никогда не перестану бояться! И что меня не пропустят из-за этого в Дом Бессмертия! Куда я на данный момент больше всего боюсь попасть!
— Спасибо, стало намного понятнее, — вежливо сказал Тирваз.
Они замолчали — Эстер, соскочившая с лошади, нервно теребила упряжь, упорно отворачиваясь в сторону. В темных от воды волосах, с которых наполовину съехал капюшон куртки, блестели мелкие капли, заставляя пряди свиваться колечками…
— Если вы опасаетесь, что вас не пропустят в Дом Бессмертия, то нет ничего проще, — рассудительным тоном заметил Тирваз у нее за спиной. — Идите туда с полной уверенностью, что примете Бессмертие, и страх исчезнет.
— Харальд сразу почувствует, что я обманываю, — Эстер нахмурилась.
— А зачем вам обманывать?
— Подожди… — она резко повернулась, раздувая ноздри и встряхнув головой так, что с воротника куртки полетела вода. — Ты что… правда хочешь сказать… чтобы я шла туда… чтобы я реализовала свое Право на самом деле? Ты… в своем уме?
— Любой бы на вашем месте так поступил не задумываясь.
— Я не любая!
— Вы не хотите получать Бессмертие только затем, чтобы подчеркнуть свое отличие от других?
— Нет, я…
— Вы в самом деле думаете, что отказ от Бессмертия что-то изменит в мире к лучшему, госпожа Ливингстон? Люди возненавидят вас за то, что вы отобрали у них призрачную надежду жить вечно, а сами останутся такими же — грубыми, жестокими, с примитивными желаниями, достойными только презрения, а не самопожертвования в их честь. Они с радостью будут топтать вас ногами и плевать в лицо, если смогут дотянуться. Вы ведь всегда относились к большинству людей с пренебрежением, а теперь мучаетесь из-за грядущей участи мира? Которую все равно не увидите, если останетесь смертной, и которая будет вам безразлична, если реализуете свое Право?
— А вы? Твои… как это назвать… родичи? Лафти, Фэрелья, Ньерри? Что с ними будет?
— У вас сложилось несколько превратное представление из-за нашего временно позаимствованного человеческого облика, госпожа Ливингстон. Да, мы очень сильно привязаны к этому миру, но так же, как эти горы, скалы и море, — Тирваз обвел рукой пространство вокруг. — Вам будет очень жаль, если землетрясение разрушит этот изумительный по красоте склон, поросший вереском, но вы же не станете жертвовать собой и становиться на пути лавины?
Эстер невольно огляделась. Они стояли на краю долины, куда вниз с плато вела извилистая каменистая тропа. Впереди холмы смыкались с двух сторон, образуя узкий просвет, и возле беспорядочно расставленных камней, вырастающих из земли, словно зубы, был хорошо заметен обстоятельно устроенный походный лагерь — натянуто подобие большой палатки или маленького шатра, рядом по земле вился дым костра. Несколько людей сидели рядом на корточках, протянув руки над пламенем, двое или трое расхаживали возле склона, и Эстер с удивлением заметила у них небрежно закинутые за спину, но все же вполне реальные лучевые бластеры.
— Интересно, что здесь можно охранять? Дверь в личную сокровищницу Сигфрильдура? А мне казалось, что золото не имеет для него такого значения.
— На свете сушествует дверь, которая сейчас имеет гораздо большее значение, — отозвался Тирваз, хотя Эстер не была уверена, что говорила вслух. — Дверь, ведущая в Дом Бессмертия.
Эстер присмотрелась — в склоне действительно был пробит проход, хакрытый небольшими, не особенно различимыми, выкрашенными бурой краской желехными створками. Дом Бессмертия в Исландии был мало похож на роскошные дворцы из стекла с яркой подсветкой, построенные в свое время лучшими архитекторами и занимающие место городских достопримечательностей из первой десятки, на уровне чудес света.
— Он ее охраняет от меня?
— И от тех, кто может пытаться помочь вам туда попасть.
Эстер только головой покачала. Она уже ясно могла различить темную повязку на лице одного из сидящих у костра людей, запрокинувшего лицо к небу.
— Ты прав, люди вряд ли заслуживают чего-то хорошего. В них слишком много недостатков, и кому, как не мне, знать об этом, ведь я такая же. Они могут бесконечно раздражать и вызывать желание навсегда с ними покончить. Но они живые, слышишь, Тирваз? В каждом есть искра — пусть она называется душой, или как угодно. Ты не поймешь! Я не могу объяснить! И если я буду чувствовать, что могла что-то сделать, чтобы они жили по-другому… пусть немногие из них… могла сделать, и не сделала…
Она махнула рукой, не договорив, и стала спускаться вниз по склону, неловко, но упрямо перенося вес на правую ногу, которую ставила боком, пытаясь опираться о камни. Мелкая галька сыпалась у нее под ботинками, заставляя скользить.
Тирваз задумчиво смотрел ей в напряженную спину.
— Эй, хотите совет? — сказал он негромко. Неизвестно, услышала его Эстер или нет, потому что оборачиваться она не могла, сосредоточившись на спуске. — Есть еще одно средство избавиться от страха — полностью забыть про себя. Это очень редкое состояние, когда собственная боль и собственная возможная радость совершенно неважны, но некоторым изредка удавалось его достичь. Правда, обычно это происходило накануне смерти в битве или перед казнью. Так что подумайте трижды, нужно ли это вам, госпожа Ливингстон.
