Малахит (СИ) - Лебедева Наталья Сергеевна (мир бесплатных книг txt) 📗
Павел вышел на край обрыва.
Перед ним в окружении скал лежала широкая долина. День уже близился к вечеру и солнце заливало ее мягким светом. Казалось, будто в большую чашу налит крепкий красно-коричневый чай. Вся долина была усыпана скалами и валунами. Горы, обрамлявшие ее, зияли многочисленными пещерами. На одной из скал слева от себя король увидел отвесную стену цитадели Камнелота.
Павел долго смотрел вниз, пытаясь определить, куда он должен идти, и что должен делать в этой долине.
Спуск, ведущий туда, оказался довольно крутым. Павел бежал, и маленькие камешки скользили у него под ногами.
Если сверху долина казалась просторной, то спустившись, он попал в лабиринт из валунов: песчаник, известняк, мрамор, гранит. И только потом Павел понял, что валуны обозначают едва заметную тропу, которая ведет вглубь каньона. Он пошел по тропе, то теряя ее, то находя вновь. Наконец он оказался на неширокой площадке, устланной тонким слоем мягкой желтой пыли. Прямо перед ними возвышалась глыба песчаника. Казалось, когда-то давно кто-то вырубил в ней ступени и — на небольшом расстоянии от земли — сиденье. За этим валуном возвышался камень побольше. Он был высоким, покатым, вытянутым в длину и был увенчан крупными широкими зубцами.
Глыба песчаника была похожа на примитивный и древний трон, и Павел решил сесть на него.
Камень был теплым, почти горячим, спинка трона оказалась неудобной, острый выступ на сиденье мешал сидеть, и король хотел уже встать, но тут затряслась земля. Сначала он подумал, что вместе с троном опускается вниз, но оказалось, что огромный валун позади него поднимался вверх. Каждое движение валуна сопровождалось грохотом камней. Павлу показалось, что где-то далеко сошла лавина. Камень медленно плыл вокруг трона из песчаника, и наконец остановился. Грохот замер, осталось только эхо, похожее на раскат далекого грома, да ссыпались откуда-то время от времени небольшие камешки. Павел увидел, что прямо на него смотрят красивые черные глаза. Валун был живым существом.
Покатый, словно холм, камень стоял на четырех коротких ногах, похожих на слоновьи. С одной стороны у него плавно, как у крокодила, начинался хвост, с другой тело так же плавно переходило в небольшую плоскую голову. На спине в два ряда шли плоские пятиугольные пластины.
Плечо чудовища было совсем близко. Черные, желтые и светло-серые штрихи складывались, слегка поблескивая, в сотни узоров. Павел не смог побороть искушение и потрогал каменное плечо. Оно было гладким и теплым. Но это не было тепло камня, раскаленного солнцем. И Павел представил что там, под каменной шкурой, бьется сердце, и разгоняет что-то, похожее на кровь, и стремясь проникнуть в каждую клеточку организма, эта странная кровь дает телу тепло.
— Здравствуй, новый король, — медленно проговорило чудовище. Для Павла звуки не сразу сложились в слова — когда существо говорило, во рту его будто перекатывались камни.
— Добрый вечер, — ответил Павел.
— Что ж, поговорим? — спросил Камень.
— Поговорим.
— Сначала я расскажу.
— Да, конечно.
— Давным-давно кто-то создал землю и все, что ни есть на земле. Мы, камни-ящеры, змеи-металлы, деревья, звери, птицы и прочие заселяли ее. Огромные стада моих собратьев ходили по этой стране. Но мы не были бессмертны. Сестры мои и братья умирали, а я жил. И я стал чувствовать груз на своей спине. Сначала я подумал, что обрастаю камнями и в один прекрасный момент не смогу встать из-за их веса. Но моя прекрасная жена — она была умнее меня — сказала, что это не тот груз. Это ответственность за равновесие вещей, говорила она. Смотри, наши собратья — деревья, звери, вода, металлы, травы, огонь — все умирают, но из каждого племени остаются пары, и это неспроста. Именно мы, последние живые, должны держать этот мир, оставить его таким, как есть, неповторимым, оставить жизнь не только зверю и птице, но и камню.
А потом откуда-то появились люди — голые и тонкие, словно ужи, со слабыми руками и бессмысленными глазами. Ни речь не отличала их, ни умение обезопасить себя от зверей более сильных. Что ж, подумал я, может быть, в этом и есть смысл моей жизни — взять что-то столь бесполезное, как человек, и вдохнуть в него силу и рассудок, и умение работать, и способность понимать красоту. Кто-то создал меня, что-то создам я, нечто создаст человек. А без этого мир разрушится.
Ты будешь созидать?
— Да, — ответил Павел.
— Хорошо. Вот с этим я создал человека-камня. Человека, в котором желание творчества и возможность творчества слиты воедино. Ты видел, они создают не только полезные вещи. Они любят вещи красивые. Они любуются камнями…
Я люблю их, и хочу, чтобы ты знал об этом и любил их тоже. Я говорю об этом каждому из королей, быть может, уподобляясь тем самым суетливому родителю, который хочет, чтобы дочь его, выходя замуж, была счастлива. Но наставлениями или угрозами никогда ничего нельзя добиться. Свадьба сыграна и ты уже ни за что не отвечаешь… Но, может быть, когда-нибудь, раз или два, ты вспомнишь мои слова.
Вот и все, что я хотел тебе сказать. Теперь пойдем, я провожу тебя к замку. И знай, ты можешь приходить ко мне за помощью или советом в любое время.
Они шли по тропе, Павел был серьезен и сосредоточен. Он обдумывал то, что услышал, а потом вдруг вспомнил об одной важной вещи и сказал:
— Мне кажется, что я недавно видел камни, очень похожие на пластины на вашей спине — плоские и пятиугольные, только другого цвета. Может быть, открылась могила одного из ваших братьев? Может быть, нужно что-то сделать?
Камень остановился.
— Что? — спросил он, — Где? Когда? Как?
Павел начал рассказывать про Малышневку и про камни, которым в ней поклонялись.
— Нет, — ответил его спутник печально, и прозрачный зеленый изумруд выкатился из черного гагатового глаза, — это не мертвый камень. Теперь я знаю, куда она пропала — моя жена. А ты, король, теперь будешь знать тайну этой деревни. Живой амазонит останавливает время. Значит, они заманили ее в яму и закопали ее.
— Кто закопал? — Павел почувствовал ужас от того, что кого-то можно было закопать живьем.
— Дети. А она пошла. Она была доброй и всегда очень любила человеческих детей. Вот куда она пропала.
— Я попытаюсь ее освободить. Ведь она жива?
— Да, она жива.
— Так я попробую?
— Мне бы очень хотелось на это надеяться. Но я не смогу тебе помочь — разве только советом. Видишь ли, за последние несколько сотен лет люди брали из этого источника слишком много камней. Стены стали такими крутыми, что мне теперь не выбраться отсюда. Да и она вряд ли сможет спуститься… Ничего не обещай мне, но, если хочешь, попробуй. Я буду тебе благодарен, молодой король.
Павел поднимался по склону уже в сумерках, и ущелье показалось ему еще более мрачным. Серый свет еще проникал сюда, когда он перебирался через завал, а потом стемнело совсем. Павел благодарил бога за то, что здесь всего одна дорога. Он вел рукой по стене, чтобы не потерять направление, не закрутиться и не выйти опять к долине Источника камней. Путь показался ему бесконечным, он ободрал ладонь, и чувствовал, как из нее сочится кровь. И вдруг вдали в непроглядной темноте он увидел золотой штрих. Он не понял сначала, что это: рисунок на скале или странное пламя, которое не колышется и не мерцает. Павел оторвал руку от стены и пошел к этому странному свету, к золотому лепестку, к горящему клинку. А потом вдруг оказалось, что это платье из золотой парчи, что это она, его Агат, ждет его у выхода из ущелья и в руках у нее горит, мерцая и потрескивая, факел.
Павел вышел на площадь и, ослепленный светом факелов, поднялся на помост. Что-то гудело и волновалось у него под ногами. «Это люди, они не разошлись, ждут меня», — с удивлением подумал король.
— Камни приняли короля! — прозвенел слева громкий голос Агат, и толпа разразилась восторженными криками. К помосту подвели коня, Павел сел в седло, протянул руку жене и усадил ее впереди.
