Natura bestiarum.(СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" (книги TXT) 📗

— Я хочу этого, — не сразу ответил тот. — Я не хочу той дороги.

— Однако понимаешь, что это неисполнимо?

— Кто так сказал? — возразил Хагнер уверенней, подняв к нему глаза и уже не отводя взгляда. — Никто не пытался это опровергнуть. Никто до сих пор не пытался что-то изменить. Я — попытаюсь. И я буду не один, а значит, шансы на успех больше.

— Ты думаешь, что тебя станут носить на руках, нянчиться и беречь, как зеницу ока? — вкрадчиво уточнил Ван Аллен и наклонился ближе, упершись в столешницу локтями. — Хочешь, я расскажу тебе, что будет с тобой, если все это закончится, и ты доберешься живым до его начальства? Тебя заточат в каком-нибудь далеком монастыре в глухом подвале, раз в месяц запирая в клетке. Ты будешь единственной живой и здоровой тварью в руках Инквизиции, и уж они-то такого шанса не упустят. Тебя будут колоть, резать, бить, испытывать сталью, серебром, железом, огнем, ядом, черт знает чем еще, дабы проверить, что на тебя воздействует и как. И, смотри-ка — Молот Ведьм мне не возражает, не обвиняет меня в том, что я пытаюсь переврать его благие намерения, очернить такую милосердную и благочестивую Конгрегацию. Что это значит? Что я прав. Ну, как тебе такое будущее, парень?

— Лучше, — отозвался тот, — чем, проснувшись поутру, обнаружить подле себя обглоданный скелет девицы, с которой уснул накануне.

— Говоришь то, что Молот Ведьм хотел бы услышать, — констатировал охотник, распрямившись. — Строишь из себя саму невинность.

— И чего же я, по-вашему, хочу этим добиться? Расположить к себе следователя, чтобы натравить его на вас и тем спасти себе жизнь? Просто отбрыкаться от смертной казни? Или получить от Конгрегации в будущем лицензию на то, чтобы блюсти правильное питание? Таков мой тайный план — прикидываться безобидным простачком, пока не соберусь с силами и не пущусь во все тяжкие?.. А чего вы хотите от меня добиться? желаете убедить меня в том, что моя будущая жизнь хуже смерти? желаете, чтобы я сам захотел эту жизнь оборвать? Желаете очистить совесть, взгрузив смертный грех на меня самого?.. Не дождетесь.

— Не советовал бы мне дерзить, — предупредил Ван Аллен неприязненно, и тот пожал плечами, все так же не отводя взгляда:

— Не хотите честных ответов — не задавайте мне вопросов.

— Палец в рот не клади, — отметил охотник. — Отхватит вместе с рукой. Остальное доест на завтрак.

— В том, что касается моего случая, вы в довольно выгодном положении, — согласился Хагнер. — Есть множество всевозможных острот, которыми можно меня изводить. К примеру, пять ночей в месяц я из кожи вон лезу. А также выворачиваюсь наизнанку. Время от времени теряю человеческий облик, а порою даже готов волком выть.

— А также меняешь шкуру, но не нрав, — жестко оборвал тот, кивнув Курту: — Ну, как тебе? Что скажешь? Само благонравие и кротость.

— Две минуты назад я был готов своротить тебе нос, — возразил Курт с усмешкой. — И своротил бы, имей ты глупость продолжить эту бессмысленную потасовку… Ты напустился на него с обвинениями; чего ты ждал? Парень умеет за себя постоять; слава Богу. Отличный настрой для конструктивной работы над собою в будущем. Плакальщики над собственной тяжкой долей мне, говоря правдиво, несколько наскучили.

— Поглядишь, что будет в этом самом будущем. Только плакать тогда, боюсь, придется не тебе, — вновь обратясь к Хагнеру, сообщил Ван Аллен. — Это кроме того, что до тех весьма умозрительных дней еще надо дожить; причем, опять же, не тебе, — уточнил он, ткнув пальцем в Курта, — ему. Без его защиты ты лишь еще один зверь на пути любого другого инквизитора с менее развитой фантазией или первого встречного охотника. «Первый встречный охотник», замечу, уже здесь; и если ты выкинешь что-то, что мне не понравится, парень (хоть что-то!) — убью на месте. Переступлю через себя и сверну к чертям собачьим шею; умрешь быстро.

— Эти слова, — подытожил Курт, — я воспринимаю как довольно своеобразное уведомление о том, что ты все же решил примкнуть к нашему маленькому заговору. Id est, ты не намерен разражаться криками, созывать общее собрание или хвататься за оружие незамедлительно.

— И, как говорил, наверняка об этом пожалею.

— Спасибо, — снова едва слышно выдавила Амалия; тот поморщился.

— Отец меня не видит сейчас, — тоскливо проронил Ван Аллен. — Ни за что в жизни ему в этом не признаюсь, даже на смертном одре. Я (я!) намерен прятать тварь от людей и ограждать от неприятностей. Не верю сам себе.

— Быть может, — снова вмешался Бруно, — для начала стоило бы употреблять иное слово, хотя бы в его присутствии? Не думаю, что твое поведение — самый лучший способ пробудить в Максе любовь к роду людскому. Даже у меня все более крепнет желание по меньшей мере тебя облаять.

— Волки лаять не умеют, — отмахнулся охотник. — А вот такие твари — так и рычать толком.

— А вот здесь, — возразил Курт уже нешуточно, — мы перейдем-таки к серьезному разговору, Ян. Первое, что я хочу заметить: Макс не из тех.

Усмешка, кривящая губы Ван Аллена, исчезла вмиг; мгновение он сидел недвижно и безмолвно и, наконец, медленно выговорил:

— Так…

— Я это видел, как ты понимаешь, собственными глазами, — продолжил Курт в наступившем молчании. — Макс относится к той разновидности, что повыше полетом — полноценный волк.

— Все занятнее и занятнее, — все так же неспешно произнес охотник, переведя взгляд с Хагнера на его мать, и снова обернулся к Курту. — Не думаю, что ошибусь, если предположу следующее: когда этой ночью ты обсуждал со мною причины всего происходящего, ты уже начал понимать, что к чему.

— Боюсь, да, — согласился он, и Амалия несмело спросила:

— О чем вы?

— Думаю, парню с матерью лучше выйти, — снова умолкнув на миг, вздохнул Ван Аллен. — Не для их это ушей.

— Они все равно все узнают, — возразил Курт. — И пусть лучше узнают от нас.

— Быть может, ты и прав, — нехотя согласился тот. — Хотя… ставить парня перед таким выбором — не рановато ли?

— Думаю, Макс вполне взросл и рассудителен для этого.

— О чем вы говорите? — повторила Амалия нервно, и охотник кивнул на Хагнера:

— Он внебрачный ребенок, ты сказала. Кто его отец и где он теперь?

— Он… он погиб до рождения Максимилиана; но при чем здесь…

— Как погиб?

— Позволь мне, — оборвал Курт, не дав Амалии начать долгое повествование. — Он работал на мельнице ее отца несколько месяцев. У них случилось. Парень был любителем поплавать — ночами в основном — и однажды, уйдя к реке, не вернулся. Спустя время она узнала, что в положении.

— Тело нашли? — спросил Ван Аллен и, дождавшись кивка, уточнил: — Узнаваемым?

— Что вы всем этим хотите сказать? — растерянно пробормотала Амалия. — Не понимаю…

— Нет, — ответил за нее Курт. — Труп был обглодан хищником… Судя по всему, типичная схема, описанная тобою. Не дождался всего пары месяцев, чтобы узнать, что у него получилось. Признаюсь, поначалу я подозревал деда — уж больно он терпимо отнесся к несовершеннолетней беременной дочери, больно холил внебрачного внука; однако, подумав…

— Да, — согласился охотник, когда он многозначительно умолк. — Я уже говорил это не раз за время пребывания здесь, однако повторю: вот это вляпались.

— Что происходит? — требовательно спросил Хагнер, переводя хмурый взгляд с одного на другого. — О чем идет речь и при чем здесь история моего происхождения?

— Ты не задавал себе вопроса, почему ты такой? — отозвался Ван Аллен. — Откуда в тебе зверь?

— Каждый день последние два с лишним года. А вы знаете ответ?

— Такой сущностью наделяются лишь одним путем, парень: получают по наследству. И ты свою обрел по той же линии. Так они поступают, — продолжил он под возникшее вокруг молчание. — Находят себе подходящую девицу — крепкого здоровья, выносливую, учитывают еще какие-то им одним ведомые детальности, быть может, нюхом определяют, этого не знаю… Живут с ней некоторое время и, если результата нет, бросают или исчезают без объяснений… или умирают вдруг, оставляя слабоузнаваемый труп… и ищут следующую, пока не наткнутся на ту, что сумеет переломить человеческую натуру, забеременеть от твари и родить такую же тварь.