Искусница - Хаецкая Елена Владимировна (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Юдифь не двинулась с места.
— У людей сердце слева, — сказала она.
— Пирог принеси, несострадательная сороконожка. Не поговорить по душам, так хоть покушать от брюха.
— Так что с правой стороны у вас какие-нибудь кишки, — не сдавалась Юдифь. — Вы, наверное, плохо питаетесь.
— Разумеется! — фыркнул Моран. — Разумеется, я плохо ем. Я ночами не сплю, потому что переживаю за моих клиентов. Их лица плавают передо мной в ночном мраке. Чаще всего — мерзкая рожа Авденаго. Как увижу его, так вскакиваю, весь потный.
— Я принесу пирог, — сказала Юдифь, выползая из кресла.
Моран проводил ее негодующим взглядом.
— Могла бы и поспешить, — бросил он ей в спину.
— Смысл? — осведомилась Юдифь. — Мы ведь никуда не торопимся. Это у ваших клиентов время истекает слишком быстро, а мы можем ждать до бесконечности, не так ли?
Джурич Моран отчетливо скрипнул зубами.
За ночь кровь на повязке засохла. Только по одежде и раненому плечу Евтихий и мог определить, что перед ним — все тот же Фихан.
Эльф проснулся, едва лишь Евтихий пошевелился, и наблюдал за своим спутником сквозь ресницы. Длинные пушистые светлые ресницы, а под ними — сияющие темно-синие глаза. Существо одновременно древнее и невероятно юное, с нежной кожей, удлиненным овалом лица, Фихан съежился у погасшего костра. Его золотистые волосы были покрыты пылью, и это выглядело кощунством.
Евтихий встал, поднял голову к небу, пытаясь угадать — не смилостивится ли погода, не разойдутся ли облака. Утро, как обычно, намекало на такую возможность.
Фихан пошевелился, сел, открыл глаза.
— Сегодня лучше? — спросил он.
Евтихий обернулся и долго рассматривал его. Теперешний Фихан и напоминал того мальчика, которого спас Моревиль, и здорово отличался от него. Теперь Фихан вообще не был похож на человека. Даже в голову не могло бы прийти, что он действительно был когда-то конюхом, ходил за лошадьми. Скорее, у него была внешность принца.
— Сегодня, я думаю, дождя не будет, — сказал наконец Евтихий.
Они выкопали из костра речную змею, которая за ночь пропеклась и оказалась действительно очень вкусной. Приятели просто ожили, насытившись розоватым мясом, и даже отсутствие соли их не смутило.
— Ты сможешь идти? — спросил Евтихий у своего спутника. И добавил: — Я не хотел… слишком сильно тебя бить. Это случайно так вышло.
Синие глаза эльфа блеснули.
— Ты терпел, сколько мог. Я даже не надеялся, что у тебя хватит выдержки так надолго. Находиться рядом с чудовищем, вместе с ним идти по лесу, вместе есть, спать под одним плащом — для этого нужно обладать сильной волей, Евтихий.
Евтихий отмахнулся. Ему не хотелось больше говорить об этом. В любом случае он чувствовал себя виноватым.
Они вышли в путь. С каждым шагом дорога становилась все приветливее. Лес сделался менее густым, свет проникал теперь сквозь листву; более того, сами листья, как казалось, тоже источали слабое сияние — они были бледно-зелеными, золотистыми.
То и дело Евтихий испытующе поглядывал на своего спутника: не ослаб ли тот от потери крови, в состоянии ли он идти достаточно быстро или же следует сбавить ход. Но Фихан держался как обычно, как будто и не был ранен. В конце концов он даже сказал приятелю:
— Не беспокойся обо мне. Если мне станет дурно, я молчать не стану, попрошу об отдыхе. Идем, пока светло. По-моему, мы скоро выберемся… по крайней мере, из этого тоннеля.
— Думаешь, их тут много?
Евтихий постарался сделать так, чтобы голос его прозвучал деловито. Он был немного смущен тем, что Фихан легко разгадал его мысли.
— Я знаю, что Кохаги пользовался этой дорогой не раз и что многие тоннели соединены между собой. Ты тоже об этом знаешь, не так ли? В этом мире все помешаны на тоннелях.
— И никто не потрудился составить их карту, — добавил Евтихий.
— Возможно, потому, что это невозможно, — заметил Фихан. — Я думал о картах. Но пройти по этим дорогам… К тому же иногда мне кажется, что мы на самом деле топчемся на месте. Кохаги что-то делал с пространством. Он добирался из точки «А» в точку «Б» с невиданной скоростью и всегда незаметно. А это значит, что пространство для него складывалось гармошкой и позволяло прошить себя насквозь.
— Штучки Джурича Морана, — вымолвил Евтихий.
Под ясным взглядом кобальтовых глаз эльфа ему стало неловко. Банальность, даже пошлость только что произнесенной фразы — «штучки Джурича Морана» — ощущалась почти болезненно.
— Нам придется иметь дело с тем, что у нас есть, — спокойно сказал эльф. — Не имеет значения, как мы к этому относимся.
Все-таки он изменился с тех пор, как перестал быть жалким чудовищем. Обрел уверенность, рассуждает умно, как зрелый человек, а не как перепуганный мальчишка. Вообще он начал рассуждать! Еще пару дней он просто помалкивал и ежился, когда на него смотрели. Многое в поведении, оказывается, зависит просто от внешности. Раньше Евтихий считал, что это правило распространяется только на женщин. Еще одно заблуждение.
Они миновали светлую рощу и попали под дождь. Большая поляна, на которую вышли путники, была полна влаги. Сочная трава напитывалась водой. Мириады паутинок, растянутых между высокими стеблями осоки, переливались крохотными радугами. Все здесь источало свет, и зелень, и капли дождя.
А по краям поляны стояли, поднятые на шесты, колеса из позолоченной древесины, и на этих золотых колесах безмолвно догнивали тела умерших. Десятки, сотни колес, все одинаковые. И повсюду — лохмотья одежды и волос, белеющие кости, выпавшие челюсти.
Дождь с радостным безразличием падал на них, лучезарный свет заливал останки, отблески золотого сияния гуляли по тряпью и костям.
Евтихий замер на краю поляны.
— Что это?
— Не знаю.
Осторожно, словно боясь наступить в капкан, приятели двинулись через поляну. Они подошли к первому колесу, ко второму. Столбы с колесами были расставлены с пугающей равномерностью. Евтихий коснулся холодного обода.
— Это не позолота. Мне кажется, это настоящее золото.
— Тем хуже, — пробормотал Фихан.
Евтихий покосился на него, но ничего не сказал.
Им пришлось идти мимо мертвецов, и казалось, что не будет конца этим безмолвным жертвам давней расправы.
— Как ты думаешь, Фихан, кто они? — спросил Евтихий шепотом.
Фихан покачал головой:
— Они могут быть кем угодно. Такими, как я. Такими, как ты.
Внезапно между деревьями мелькнули тени. Фихан заметил их первым. Он дернул Евтихия за руку, и приятели нырнули в густую траву. По краю поляны проехал небольшой конный отряд. Всадники не заметили прятавшихся в траве человека и эльфа; к счастью для путников, они куда-то спешили и не глядели по сторонам.
Выждав некоторое время, приятели возобновили путь. Поляна оказалась огромной. И хотя лес постоянно виднелся впереди и вроде бы до него оставалось совсем немного, он все время отодвигался, так что в конце концов возникло ощущение, будто путники на самом деле стоят на месте. И вдруг поляна оборвалась, и лес снова обступил двоих приятелей.
Здесь имелась дорога, а на ней — следы от лошадиных копыт. Отряд всадников не померещился Фихану. Были и следы от телеги, и от сапог.
— Неужели и здесь идет война? — не выдерлсал Евтихий.
— Естественно… Она повсюду, — ответил Фихан. — Так и было задумано. Или вышло случайно. Мы ведь имеем дело с наследием Морана.
И от того, что эльф позволил себе это банальное высказывание насчет морановского наследия, у Евтихия потеплело на душе. И ему начало казаться, что все обстоит не так уж плохо, как выглядело поначалу.
Замок открылся перед ними на закате. Он весь был залит багровым светом. По его золотым стенам стекали красные потоки, как будто небеса плакали над ним кровавыми слезами.
Евтихий покосился на эльфа. Темно-синие глаза отражали сияние замковых стен: они были наполнены золотом.
— Что ты видишь? — спросил Евтихий.
